Антон Алешко - Дороги без следов

До Пищикова долетел голос Степанова: "Не спрашивай­те, как взлетать. Давайте газ и взлетайте. И как садиться, тоже не спрашивайте. Хотите жить, так сядете!"

Под березками грянул смех. Засмеялся и Пищиков, услы­хав повторенные Степановым слова некоего инструктора, что стали уже классическим авиационным афоризмом.

Через час Пищиков отправился в третью эскадрилью.

Увидел молодых летчиков на стоянке у Степанова. В кабине самолета виднелась голова Аникеева, а рядом на стремянке стоял сам командир звена. С другой стороны в кабину заглядывал инженер полка бородач Щербатенко. Под крылом, поджав по-турецки ноги, сидел капитан Ражников. Перед ним над картой склонился лейтенант Гусаров. Возле консоли крыла топтались Сергеев, Кузнецов, Охай. Видно, ждали своей очереди на экзамен. Кто к инженеру в кабину, кто к штурману. Началась комплексная работа инженера, штурмана и летчика. И Степанов на высоте. Не надо дер­гать человека, вести его за руку, показывать ему, советовать. Все сам. Сам знает, что к чему. Таких работников Пищиков уважал и ценил.

Он посмотрел на солдата-стартера, который прогуливал­ся возле свернутых полотнищ "Т", и пошел дальше. Его беспокоил капитан Жук. Этого как раз надо все время про­верять, все время ему подсказывать.

На стоянках третьей эскадрильи механики и техники за­кончили работу. Пищиков зашел к Жуку и там задержался. Когда вышел из землянки, услышал на старте гул мотора.

Через минуту мимо него со свистом пронеслась спарка - учебно-тренировочный двухместный истребитель.

Степанов начал "возить" молодых летчиков. Пищиков постоял, провожая спарку взглядом. Не выходя на полосу, по заросшей травой обочине, вошел в конец аэродрома. За­думался. Что он, Жук, так носится со своей эскадрильей? Теперь, мол, эскадрилья у него как стальной кулак, в возду­хе он с нею одолеет любого противника. Хорошо, конечно, когда командир уверен...

А как у Жука?

Все будто бы правильно: техника пилотирования и строй отработаны... Однако вертикальным маневром люди еще не овладели как следует. И потому не было у Жука боев пара­ми, звеньями. Наверное, этим своим плотным строем связал инициативу командиров звеньев, старших летчиков.

Пищиков вспомнил последние воздушные бои третьей эскадрильи и не нашел ни одного, когда бы Жук лично по­казал храбрость и находчивость воздушного бойца.

Командир, конечно, должен командовать. Все это так. Но он должен и вести людей эскадрильи, быть впереди, отличаться смелостью и находчивостью.

Пищиков шагал на край аэродрома. Степанов пошел на взлет. Позади его самолета поднялось бурое облако пыли. Пока пыль оседала, шел по кругу, Затем плавно садился, тут же разбегался и снова поднимался в воздух. Вот эта работа! Однако учебу молодых надо прикрыть боевыми само­летами.

Пищиков пошел на КП. Вскоре взлетела пара истребителей второй эскадрильи и стала набирать высоту....

Все следующие дни, занимаясь своими делами, Пищи­ков придирчиво следил за работой Степанова.

На четвертый день утром молодые летчики взлетели группой. Во второй пилотажной зоне, на север от аэродро­ма, проводил облет машин капитан Жук. Пищиков вышел из землянки и заспешил на КП. У порога встретился майор Михолап. Начштаба зачитал ему проект приказа по полку.

Группа молодых летчиков вернулась из полета и стала са­диться. Пищиков краем уха слушал начштаба и следил, как садится первый летчик. Нечего было поправлять или под­сказывать. Чувствовалось, что Степанов успел уже многое сделать. Что ж, хорошо. Пищиков перевел взгляд на другой самолет, который вышел на прямую линию к посадочной по­лосе и уже выпустил закрылки. Стало ясно: летчик хорошо видит землю, выдерживает скорость.

Первый самолет на пробеге поднял пыль. Пищиков по­вернулся, чтобы посмотреть, как сядет второй летчик. И вдруг рукой отстранил в сторону майора Михолапа, который мешал наблюдать, рванулся к столику, за которым Степанов руководил полетами.

- Ошалели! Не видите?..

Срезав круг, на посадку стремительно мчался третий, неизвестно откуда взявшийся самолет. Он даже не выпустил "ноги"...

- Ракету! - крикнул Пищиков.

Откуда здесь этот самолет? Пищиков даже ахнул, когда догадался.

Та-та-тах! - с сухим металлическим звоном ударили залпы.

На плоскости второго самолета, который не дотянул до посадочной всего на размах крыла, брызнуло зубчатое пла­мя. Самолет перевернулся и упал за "Т", на краю свободной стоянки.

А тот, что будто бы спешил на посадку, головастый, с тонким длинным хвостом, почти под девяносто градусов взял вверх. Блеснул черными крестами на плоскостях. Вмиг догнал своего ведомого, который был чуть виден высоко над аэродроме. Ведомый сразу пристроился к ведущему...

Степанов заметил вражеский самолет в тот же момент, когда заметил и Пищиков, рванулся с места, закричал в микрофон открытым текстом:

- Капитан Жук! Над стартом "фоккеры"! "Фоккеры" над стартом! Атакуй!

Но вместо того, чтобы атаковать, Жук развернулся блин­чиком, полого спикировал на "Т".

- Куда прешься, твою м...! "Фоккеры" на солнце рва­нули!

Пищиков подбежал к столу, выхватил из рук Степанова микрофон.

- Орлы, спокойно! - темнея в лице, но не повышая голоса, сказал Пищиков. - Вашу посадку прикрывает орел три ноль один. Как поняли?

- Ясно,- ответил кто-то из молодых.

Три машины одна за другой побежали по полосе, а за "Т" пылал сбитый самолет. Вокруг толпились техники, механики, они старались серебристыми струями огнетуши­телей сбить пламя, сыпали песок, бросали дерн. А пламя только на момент спадало и поднималось еще выше.

Глухо треснул, взорвавшись, один снаряд, потом еще и еще. Техники и механики попадали, прижимаясь к земле, рас­ползлись в разные стороны, лишь бы подальше от осколков. Пожарные машины и санитарная задним ходом отошли за капонир.

- Кто? - прошептал Пищиков.

- Лейтенант Гусаров,- ответил Степанов.

Пищиков посмотрел на старт. Взрывы снарядов под­брасывали вверх языки пламени, которое уже охватило весь самолет.

Над аэродромом, как укор, монотонно гудел самолет ка­питана Жука. Его гул только теперь дошел до слуха Пищи­кова. Он глянул в небо и, вздрогнув, ухватился за микрофон.

- Не мозоль глаза, садись! - крикнул глухо и пошел подальше от старта, где зеленели можжевеловые кусты.

...Под вечер Гусарова хоронили.

Пищиков стоял на краю Куликовского кладбища, где вы­рыли могилу. Лицо его осунулось, стало серым, как земля. Покрасневшие глаза глядели в сторону аэродрома.

Откатится фронт на запад, и опустеет этот полевой аэро­дром. Его запашут и засеют. Со временем вообще забудут, что здесь был аэродром, что здесь воевали и гибли летчики. Только один лейтенант Гусаров вечно будет смотреть с это­го кургана на места, где совершил свой последний вылет. Гусаров... Гусаров... Босоногим он бегал по берегам Оки в деревне недалеко от Алексина. Ходил в школу, помогал дома родителям. Тогда же взял в руки нож, рубанок, пилку и стал мастерить модели самолетов. Работал больше полугода, и все не удавалось запустить моторчик. Но однажды на выгоне за селом его модель все-таки поднялась в воздух. Полсела сбежалось поглядеть на это чудо. Самолет Игоря летал!