Антон Алешко - Дороги без следов

Старики стояли в конце улицы и говорили, что этот маль­чонка подрастет и будет строить настоящие самолеты.

Может быть, так оно и случилось бы. Однако через не­делю в село на побывку приехал военный летчик Иван Ко­ноплев. Кто в Ореховке не знал Ивана! Он много лет был пастухом, батраком. И вот - летчик. Синий костюм с голу­быми петлицами. На груди орден. За летчиком гужом ходила молодежь. Иван целыми вечерами рассказывал, как он, бро­сив батрачить, пошел работать на завод. Учился на рабфаке. Потом по путевке комсомола поехал в авиационную школу. Стал истребителем. Воевал на Халхин-Голе.

Когда Иван уезжал в часть, проводить его собрались все парни. И в ту же осень из Ореховки поехали учиться в авиа­ционную школу три человека. На следующий год - четыре. Игорь Гусаров поступил пятнадцатым, когда уже гремела война. Успешно окончил школу, хорошо летал. Степанов ра­довался, что его земляк идет первым в группе...

А жизнь еще и не начиналась. Он только вчера познако­мился с медсестрой Реней. Договорились сегодня вечером встретиться. И вот...

Друзья Гусарова и ветераны полка поставили красный гроб на край могилы. Выступали летчики. Клялись ото­мстить фашистам за смерть товарища. Пищиков слушал, не отрывая взгляда от аэродрома. С него взлетело звено Степа­нова. Держа плотный строй, быстро набирало высоту.

А мог же и Гусаров вот так же летать...

Пищиков почувствовал на своем плече чью-то руку и оглянулся. Увидел обвислые черные усы Синявского.

- Опускаем гроб... - Скорее догадался по губам, чем услыхал, слова замполита.

Пищиков увидел Мохарта, Сверчкова, Ражникова, Аникее­ва, Охая, Кузнецова. Они медленно опускали гроб.

За кустами калины вскинулись вверх карабины механи­ков второй эскадрильи. Звонко лязгнули затворы.

Пищиков взял горсть холодного песка и бросил на крыш­ку гроба.

- Пусть земля тебе пухом будет!

За ним по горсти бросили командиры эскадрилий и лет­чики...

Заглушая стук лопат, трижды ударили залпы салюта. Потом над кладбищем загудели моторы, задрожала земля, а волна ветра наклонила верхушки берез. Звено Степанова спикировало и, блеснув красными звездами на крыльях, све­чой пошло в высоту.

- А-ах! - Реня руками закрыла лицо.

Из-за Куликов наплыла тучка. Пошел дождь. Он моно­тонно шумел в листьях берез, холодил разгоряченные лица людей.

Пищиков не замечал дождя. Как же так получается? Иной летчик каждый день ходит за линию фронта, штурму­ет на станциях эшелоны, колонны автомашин на дорогах, ввязывается в бои с "мессерами" и "фоккерами", атакует "юнкерсы". И не раз, не два - месяцами, годами... И вот сбивают его в воздушном бою, он выбрасывается с парашю­том, приземляется на краю нейтральной полосы, на передо­вой. Пехотинцы своим огнем отбивают его у немцев и чуть живого, почти безнадежного, эвакуируют. Он долго лечится в госпитале и неожиданно приезжает в полк, садится в само­лету - и пошел, и пошел. А Гусаров только-только взлетел...

Пищиков оглянулся. Механики поставили на могилу красную пирамиду. С ее верхушки вверх поднималась сереб­ристая лопасть винта. Посредине пирамиды под блестящим плексигласом виднелась фотография лейтенанта Гусарова.

Из-за тучки выглянуло солнце. Его косые лучи проби­лись сквозь листья калины, упали на лицо Пищикова, заис­крились в каплях дождя, как в скорбных слезах.

20

Группа Степанова взлетела с Куликовского аэродрома, взяла курс в тыл и вскоре сделала круг над авиабазой Бо­ровое.

Степанов садился первым. Завернувшись в конце по­лосы, которая была обозначена белыми флажками, увидел техника Сабурова. Подрулил к нему, остановился напротив "Т". Лопасти винта еще вертелись, а Сабуров уже подбежал, ухватился рукой за борт открытой кабины.

- Стоянка будет как раз на прошлогоднем месте,- крикнул он. Воздушная волна от винта сорвала с его головы пилотку и отбросила за хвост самолета.

Степанов выключил мотор.

Остальные пять самолетов выстроились возле него.

Летчики собрались впереди своих машин. По-хозяйски осматривались. Степанову показалось, что на их лицах были любопытство и уверенность. И чтобы совсем отвлечь их от того, что вчера случилось в Куликах, показал на зеленую траву аэродрома, простиравшуюся до самого горизонта.

- Раздолье!

- По прямой линии до конца аэродрома можно смело дважды взлететь и сесть, - сказал Аникеев и снял шлемо­фон.

Кузнецов тронул его за локоть.

- Здесь две наши школы одновременно летали бы с двух стартов, и обеим хватило бы места.

- Вот это - аэродром! Не удивительно, что называется авиабазой! - сказал Охай.

Степанов сдвинул шлемофон на затылок. Глянул на сто­янки бомбардировщиков. Прошлым летом в сентябре сади­лись они здесь полком. Все вокруг горело. Их эскадрилья рулила вот сюда, где он сейчас стоит, садились, можно сказать, немцам на плечи, а вон там эскадрилья капитана Сверчкова штурмовала вражеские машины, удиравшие с аэродрома на запад. И вдруг появился "мессер". Капитан Сверчков развернулся и пошел в атаку, "Мессер" выпустил "ноги", помахал крыльями и стал садиться. Сверчков со­провождал его до самого "Т". Немец сел, вылез из кабины, поднял руки. "Гитлер капут! Майн фатэр коммунист... Конц­лагерь..." Пока суд да дело, Степанов в кабину "мессера". Запустил мотор. Выключил. Потом опять запустил. Стал выпытывать у немца, на какой скорости тот взлетает. Немец показал. На пальцах. И вдруг, откуда только он взялся - По­тышин. Бросился к немцу с пистолетом... "Переводи, о чем говоришь с врагом!" - крикнул Степанову "Сам говори, сам и переводи!" - ответил Степанов...

- У нас был свой "мессер"!

- А теперь он где? - спросил Аникеев.

- Долго был у нас. На нем поднимались в воздух командир полка, Ражников, Синявский, Мохарт. Однажды командир приказал Мохарту: "Будем драться!" Сел в "мес­сер", а Мохарт в "Ла". Взлетели. Ражников с Синявским тоже взлетели, боясь, как бы какой-нибудь наш истребитель с другого аэродрома не подскочил и не "помог" Мохарту и всерьез сбить командира полка. "Мессер" был с крестами и свастикой. Ревут моторы, аж небо рвется. Атаки - кас­кадами! "Бились" на вертикалях, а потом на виражах. Это был бой! И вот "мессер" изловчился, зашел в хвост "Ла". Конец... А "Ла" влево, полубочку - и р-раз! - под трассу. "Мессер" - ж-жик! Проскочил. А "Ла" уже у него в хвос­те... - Степанов посмотрел на летчиков.- Запомните этот маневр. Даже из-под носа "мессера" таким резким маневром можно выскочить и зайти ему в хвост. Ну, сели. Зарулили. Собрались летчики полка. Пищиков, улыбаясь, поглядел на мокрого Мохарта. "Видели? Вот как надо воевать! Как Мо­харт!" Жаль, "мессера" скоро от нас забрали, показал бы вам...

Молодые летчики слушали заинтересованно. Значит, по­рядок!

Из Куликов прилетела спарка. Пригнал ее Ражников. В задней кабине привез Степанову механика. Осматривая аэро­дром, штурман сказал: