Александр Аронов - Пассажир без билета [об артисте цирка Л. Осинском]

Выйдя на шоссе, забитое беженцами, артисты двинулись по направлению к Москве.

Они шли без вещей, усталые, закопченные, грязные. Рядом с Сандро двигалась Сабина в пестром сарафане, с Шахом на плече. Около артистов притормозил грузовик. Из кабины высунулся черный, обгорелый летчик, хрипло крикнул:

— Две секунды даю! Нагружайся!

Люди бросились к машине, начали подсаживать в кузов женщин, детей.

— Сандро, залезай! Помогите Сандро! — кричала Сабина.

— Нет, нет, садись сама! Мест для женщин не хватит. Я на следующей попутной доберусь. Попятно, да?

Летчик включил газ.

— Без тебя никуда не поеду! — крикнула Сабина, соскакивая с подножки грузовика.

Машина умчалась, вздымая пыль.

— Ну и дура, понятно, да? — выругался Сандро. — Когда еще попутная попадется?

— Вовсе и не дура! — крикнула Сабина. — Тоже мне выдумал, тебя одного бросать! Верно, Шах?

К вечеру они вошли в лес. Тени сгустились. Земля была болотистой: под ногами чавкала вода. В поисках местечка посуше они попали в чащу. Больно кусалась комары.

— Стой! Руки вверх! — раздалось слева.

Из-за дерева вышли два красноармейца.

— Мы свои! Мы свои! — закричала Сабина. — Мы артисты цирка!

Шах вспорхнул с плеча и перелетел на дерево. Красноармейцы удивленно посмотрели на голубя, переглянулись.

— Документы!

— Нету документов. Все в Минске осталось, — сказал Сандро.

— Брешет, — возмутился первый. — А голубь-то, видать, связной!

— Факт, шпионы! — согласился второй. — Це румын! Видал, и серьга в ухе торчит! А ну, руки вверх! Кому говорю?

— Не стреляйте! — крикнула Сабина. — Нет у него рук!

— Как так нет?

— Нет, и все! — взволнованно сказал Сандро. — Свой я! Свой! Протезы у меня!

— Що це за протезы? Брешешь, румын!

— И не румын он вовсе! — крикнула Сабина. — Он грузин!

— Грузин я, грузин, понятно, да? — выкрикнул Сандро.

— Брешешь! У нас тут есть грузин. Кликни-ка, Петров, Джебраилова. Если врет — шлепнем!

«Раз Джебраилов, значит не грузин, а азербайджанец, — подумал Сандро. — Счастье, что я по-ихнему могу». И как только появился Джебраилов, начал быстро ему что-то объяснять по-азербайджански.

— Это наш, наш человек, — улыбнулся Джебраилов.

Переночевав у красноармейцев, Сабина и Сандро ранним утром снова двинулись в путь. Шли долго. Устав, присели передохнуть у колодца. Сандро снял туфли, закинул их в траву.

— Так легче идти, понятно, да? Да и развалились они. Знаешь, как ноги ноют! Миллион дали бы, не смог бы номер отработать...

— И мы с Шахом устали, — вздохнула Сабина. — Смотри-ка, танки!

Танки остановились у колодца.

— Подвезете, братишки, до станции?

— Садитесь. Как раз по пути.

Очень скоро Сандро попросил остановить танк, слез.

— Ты что? — удивилась Сабина, поправляя сарафан.

— Были бы руки, другое дело. И не рад, что сели сверху. Держаться-то нечем! Понятно, да?

Едва они пришли на станцию, как снова началась бомбежка. Они бросились по путям, мимо пылающего состава.

— В лесок! В лесок! — командовал Сандро.

Вместе с беженцами — в основном женщинами и детьми — они выбежали на поляну, белую от ромашек. В небе появились три самолета. Быстро снизившись, они метров со ста начали гоняться за беженцами, строчить по ним из пулеметов. Ярко светило солнце.

— Ложись! — зло скомандовал кто-то.

Но люди не ложились. Они с криками ужаса бежали и бежали к лесу, падая, сраженные пулями. Сандро обернулся и увидел Сабину. Встав на одно колено, девушка рассматривала что-то в высоких ромашках.

— Сабина, сюда! Скорее! Скорее!

— Тут ребеночек, Сандро! — звонко крикнула Сабина. — Живой!

Она подняла с земли запеленатого в розовое одеяльце ребенка и, поднявшись во весь рост, показала его Сандро, но вдруг снова медленно опустилась на колени и потонула в высоких ромашках. Над поляной, испуганно взмахнув крыльями, взлетел белоснежный Шах, сделал круг над местом падения Сабины и исчез в ромашках.

— Сабина! — вдруг потеряв голос, прошептал Сандро, поняв, что самое страшное, самое худшее свершилось, и, на секунду замерев на месте, стремительно побежал к ней.

Она лежала, примяв телом ромашки. Рядом дергался отчаянно кричащий младенец в розовом одеяльце. Сандро перевернул Сабину на бок, взяв ногой за теплое еще плечо.

На загорелой шее виднелась небольшая черная дырочка. Из нее медленно сочилась кровь.

Громко захлопав крыльями, снова взмыл в небо Шах и описал над ними несколько кругов.

В Московском цирке их встретил обаятельный человек с открытым красивым лицом.

— Познакомься, Лева, — сказал Владимир. — Это Евгений Михайлович Кузнецов. Художественный руководитель всех цирков.

— Милости прошу всех ко мне на чашку чаю, — пригласил Кузнецов. — Я живу здесь, в цирке, в помещении конторы. За скудность закуски извините... Сами понимаете...

За чаем Кузнецов рассказывал с увлечением:

— Я решил поставить пантомиму-буфф. Текст написал Самуил Яковлевич Маршак. Мы покажем жизнь типичного среднего гитлеровца, от его рождения, обучения в школе, в строю, до его отъезда на Восточный фронт. Роли юного Фрица, его папы, мамы, учителей, его невесты исполнят лучшие клоуны. После пленения Фрица должны отправить в зоопарк в качестве зверя-людоеда, в общество крокодилов, змей, лягушек, скорпионов, пауков...

— Мы, значит, вам на роли гадов и нужны? — скрасил, смеясь, Владимир.

— Вот именно! Гады и должны будут его уничтожить.

— Уничтожать фрицев мы готовы всегда, Евгений Михайлович, — сказал Владимир. — Но даже гады не примут в свое общество фашистов. Скажите, пожалуйста, об этом Маршаку.

На манеже «офицер» муштровал «юного Фрица».

гаркнул юный Фриц.

Фриц старательно выполнял все упражнения. Офицер командовал:

вытаращив глаза, крикнул солдат.

Волжанские и Левка, сидящие на местах, засмеялись, зааплодировали. На манеже поставили декорацию Луврского музея. В центре установили белоснежную статую Венеры Милосской.

— Почему она без рук? — спросил у Левки лилипут.

— Ее так нашли при раскопках в Греции, — объяснил Левка.

Около статуи Венеры появился юный Фриц. Он был вдребезги пьян, чиркнул о бок Венеры спичку, закурил. И произошло нечто неожиданное...

Венера не выдержала... повернула голову, размахнулась ногой и ударила ею по физиономии распоясавшегося Фрица. Сделав несколько кульбитов, Фриц отлетел в сторону.