Кузьма Чорный - Млечный Путь

— На Драчьем Лужке! Торопись! К вечеру их там не будет.

На улице было полно людей: сумличане возвращались домой. Это немного успокоило Неваду. Хоть и хромая, он довольно быстро добрался до Драчьего Лужка. Кастуся он застал в тревожном раздумье. Несмотря на жару, тот стоял в суконной свитке и курил — высокий, чересчур тонкий для своего роста, с рыжеватой щетиной на давно не бритом подбородке.

— Ну что? — не весьма приветливо встретил он Неваду.

Невада, раскрасневшись от ходьбы, начал было говорить, закашлялся, и на глазах у него блеснули слезы — то ли от волнения, то ли от ветра.

— Кастусь, я пришел с тобой посоветоваться. Дело теперь обстоит так, что надо всеми силами стараться, чтобы сохранить жизнь для того, что придет потом, для будущего, не моего, конечно, нет, я уже стар, а для будущего твоей дочери Лизаветы. Она ведь уже на пороге своего возраста. Лютый зверь, свалившийся нам на голову, не будет же тут век вековать, Кому ж тогда жить, если жизнь оборвется? Один раз человеку дается жизнь.

— Но ведь жить не дают! А к чему ты, собственно, все это говоришь?

— Я не говорю, я советуюсь. Как лучше сделать? Может, притих бы ты где-нибудь, чтобы о тебе и куры не пели, да надолго, пока все не забудут, что ты есть или был на свете, а потом все переменится, и снова жить! Если жизни не сбережешь, — сам на себя в последнюю минуту пенять будешь. Ты мог бы тихонько в сторонке жить, и все о тебе забудут. И дождался бы ты спокойствия и радости для твоей Лизы. Помнишь, как было Олечке, когда ты застал ее сиротой в хате? Потому что, если упрямиться, будь ты один или вас тысяча соберется, трудно что-нибудь посоветовать. Зверь-то ведь железный!..

— Не терзай ты мою душу! — угрюмо и злобно промолвил Лукашевич. — Не по своей же воле я скитаюсь тут… Да я готов сейчас ноги поцеловать Лизавете и за эти мучения мои немецкими головами вымостить дорогу, по которой она шла бы в свой счастливый дом. Я не верю, что можно тихонько переждать…

— Тихонько-то оно надежней! А так чего ты добьешься? В твой дом уже полицаи вселились.

— Так пусть же не будет дома, но не будет и полицаев! Много их?

Невада слишком хорошо знал характер Лукашевича и видел, что теперь его не убедишь. Может, потом когда-нибудь и удастся втянуть его в тихое ожидание грядущих благ.

— Я вам сам о себе сообщу, — печально сказал Лукашевич, и Невада ушел огорченный и подавленный. Но пробраться в Сумличи уже нельзя было. Везде стояла полицейская охрана, местечко было окружено, в домах производился повальный обыск. Неваду задержали на дороге и грозно спросили, не знает ли он, где те, что не вернулись в местечко и собирают оружие. «Не знаю, ей-богу, ничего не знаю!» — солгал он и, не умея лгать, заныл и задрожал в испуге.

— А где ты был? — спросил полицай.

— Да вот думал ягод посмотреть, может, есть.

— Ягодок захотел.

— Да нет, какие уж мне ягоды.

— Ишь ты, любитель ягодок! Франт с ощипанной бородкой, — издевался над Невадой какой-то местный хам в форме полицая. У Невады замерло сердце.

— Я пойду, — сказал Невада.

— Иди, иди, — разрешил хамоватый страж, моргнув сонными глазами. — Иди, иди, если тебе так хочется, только не оглядывайся, хе-хе-хе…

Невада ссутулился и, подхлестываемый наглым смехом, подался в местечко. Его так и тянуло оглянуться, но он боялся. В смятении он и не заметил, что полицай продержал его довольно долго. Его поразило странное безмолвие вокруг, будто все снова убежали из местечка. Подойдя к своей старой хате, он еще острее ощутил эту зловещую тишину. Печать запустения лежала везде и всюду. С притолоки распахнутой двери свисал на паутинке крохотный паучок и то опускался до самого порога, то быстро поднимался вверх.

— Уже и дорогу загородил, паскуда! — рассердился Невада, брезгливо оборвал паутинку и вошел в сени. Боже! Все перевернуто, и синий сундук лежит боком, даже крышка сорвана. Топчан в хате отодвинут, на нем клочья кудели. Откуда она? Хоть бы звук!.. Нигде ни души, будто вымерло все. И это чудовищное безлюдье вокруг испугало Неваду больше, чем мерзость запустения в его старой хате. Он прождал часа два, но никто не появлялся. Вот и за полдень перевалило. Встревоженный, Невада пошел по дворам. Он не ходил, а метался от хаты к хате — и нигде никого. Так он промучился до вечера. А затем, как пьяный, заковылял в свой дом. Он шел отупевший и почти равнодушный. Беды навалилось на него столько, что он уже не видел ей ни конца, ни начала.

Во дворе своего дома он застал полицаев. Они сидели на скамье под кленом и громко разговаривали. Еще издали, или это ему показалось, он услышал, что полицаи толкуют о Поливодском. Его снова охватило беспокойство; удивленный, он стал прислушиваться, медленно приближаясь к крыльцу.

— Ты чего? Кто ты такой? — спросил один из полицаев.

— Как кто? Я хозяин этого дома.

— То чего ж ты топчешься тут, если ты хозяин? Тут теперь хозяин герман.

И полицай захохотал.

— Я хочу забрать свою старую одежду, — придумал повод Невада и вошел в дом. Для видимости он и в самом деле стащил с печи какую-то рвань и вместе с нею появился на крыльце. Полицаи продолжали спорить о Поливодском.

— Дурак ты! — возражал один из них. — Это не тот Поливодский. Того немцы не назначили бы таким большим начальником, ведь он не немец. Тот же из нашей местности. Его имение было как раз возле нашего села, того я знаю, я его видел молодым еще, когда он только офицерскую форму надел.

— Так это же тот самый и есть! И я его видел в офицерской форме. Возле вас у него одно имение, а в нашей стороне два. Его отец жил возле нас в имении, а не возле вас. Вот я теперь дома был, на той неделе, так он приехал эти свои два имения проверять. Две машины. В одной сам, а во второй автоматчики. Давненько не бывал. Покрутился, повертелся, побегал свиной рысью возле сада и назад деру дал. Там уж и следов нет, что это было имение. Хаты стоят, капуста, фрукты разные, и дети гуляют. А сам он в штатском, но железный крест имеет и особый значок на рукаве.

— А какой он пост занимает?

— Точно не знаю, но высокий. Очень уж охрана при нем существенная.

— Не может быть! Он же не немец!

— А может, он для Германии сделал больше, чем коренной немец! Вот, смотри! Напечатано: «присутствовал гражданский…» Ну, чего еще!.. Неужели ты не знаешь, что Поливодский начальник области, возглавляет гражданскую власть во всей области?

— Дурак ты, я это знаю, но только не верил, что это тот самый Поливодский.

О чем они еще спорили, Невада не слышал. Возбужденный до крайности, он прошел через двор к воротам, и полицай крикнул ему вслед:

— Ну что, забрал барахло?

— Ага, забрал.

— Ну так иди спать.

— Пойду спать, — покорно согласился Невада, обуреваемый тревогой.