Владимир Попов - И это называется будни

— Смотри, как их донимает мошкара, — глядя на экран, проговорил Женя.

Вера Федоровна поняла, что весь ее заряд пролетел мимо цели и что никакие слова не поколеблют позицию Жени, никакие доводы не изменят его убеждения. Оставалось надеяться только на Зою. При всей романтичности характера ей вовсе не чужд здравый смысл, она найдет в себе силы отвратить эту беду.

Как же убрать фундаменты? Эта проблема немало беспокоила Збандута. Не решив ее, нельзя было приступить к строительству газоочистки.

И вообще грядущее рисовалось Збандуту в мрачных красках. Все планы давно сверстаны, утверждены правительством, в них ясно и точно указано, когда должна быть пущена аглофабрика и когда прекратится завоз агломерата со стороны. Задержит он ввод фабрики в эксплуатацию — домны сразу перейдут на сырую руду. И если сейчас благодаря ровной работе доменных печей завод имеет наилучшие показатели по республике, то на сырой руде он откатится на последнее место. И не только по выплавке чугуна, но и по стали, потому что не хватит чугуна для сталеплавильных агрегатов, а слитков — для проката. Как долго это будет продолжаться? Ровно столько, на сколько задержится строительство аглофабрики. Месяц еще потерпеть можно, но больше — это уже чревато последствиями. В верхах не простят, и в коллективе начнется брожение умов — ежемесячные премиальные стали привычной частью дохода, сидеть на голом окладе никому не понравится. Между прочим, есть в его замысле уязвимая сторона. Реконструкция обойдется в два миллиона рублей и в миллион тонн недоданного агломерата, но ни одного рубля, ни одной тонны не вернет, поскольку производительность фабрики не вырастет. Огромные затраты только за воздух. За чистый воздух. Что и говорить, аргумент не очень убедительный, особенно для Госплана. Там не видят, в каких условиях работают люди, им это и представить трудно. Вот на автозаводах, скажут, целые конвейерные линии заменяют, не снижая уровня производства, а вы что себе думаете? И откуда брать средства? Все давным-давно распределено до рублика.

Со средствами Збандут решил поступить просто: он будет тратить деньги на реконструкцию не спросясь, а потом, когда их не хватит, придет с повинной — добавьте. Дадут как миленькие: шутка ли — держать такой объект незаконченным! А вот как быть со сроками? Никто их не продлит, и срыва их никто не простит.

Вспомнил о секретаре горкома. В лице Додоки он приобрел в этом вопросе надежного союзника. Поводил как-то несколько часов подряд по самым загазованным и запыленным участкам аглофабрики, как водили Штраха, накормил досыта всеми ее прелестями и склонил на свою сторону. Но не сможет Додока защитить его от грозы, которая неминуемо разразится. Пожалуй, надежнее всего искать поддержку в коллективе. Люди легче переносят материальные лишения, ежели идут на них добровольно. Вот и пусть решают сами. Кстати, таким образом он даст предметный урок воспитания сознательности.

И Збандут решает вынести вопрос газоочистки на расширенное заседание технического совета при директоре завода.

Когда в конференц-зале заводоуправления собрался актив, председатель техсовета Борис Рудаев сообщил, что заседание переносится в красный уголок аглофабрики и будет проведено после ее осмотра. Для этого всем участникам надлежит выйти на улицу и разместиться в автобусах.

Приглашение приняли охотно. От заводоуправления до аглофабрики семнадцать километров, и мало кто из членов техсовета был на ней. Видели разве что, проезжая мимо по шоссе, на расстоянии, восхищались ее планировкой, масштабами — двадцать корпусов, целый завод в заводе, — а на дым, на пыль, на газ никакого внимания не обращали, зная, что некоптящих и недымящих аглофабрик не существует.

Збандут рассчитывал, что аглофабрика произведет ужасающее впечатление. А она ошеломила. Стройностью расположения зданий, крытыми галереями для конвейеров, опорными металлическими конструкциями, выкрашенными алюминиевой краской, на которой никакая пыль не пристает. И взрыва негодования не произошло. Красный уголок не был лишен комфорта. Ровные ряды полумягких кресел с откидными сиденьями, два роскошных, с глубокой резьбой книжных шкафа, кондиционированный воздух и надежная звукоизоляция — никакие наружные шумы сюда не проникали. Даже вид из окон на просторную донецкую степь с ложбинами, усаженными стройными рядами фруктовых деревьев, настраивал умиротворяюще. А что деревья начали чахнуть, этого, отсюда не видно.

Пока сходились члены техсовета и агломератчики, Збандут, заняв место на сцене за столом президиума, рассматривал собравшихся. В сонмище лиц его неторопливый взгляд выхватил не успевших обосноваться Рудаевых — Серафима Гавриловича, Бориса и Наталью.

Нравились ему эти люди разного возраста, разного обличья и удивительно одинакового духовного настроя. Они далеко не дипломаты, все немного неуклюжи, можно даже сказать — грубоваты, но у всех них прямая спина и хлещущая через край независимость. Что думают, то и говорят, как считают нужным, так и поступают.

Несомненно, каждый из Рудаевых представляет потенциальный заряд взрывной силы. И папа, и сын, и дочь непоколебимы в своих умонастроениях, плохо управляемы и в любой момент могут преподнести тебе самый неожиданный сюрприз. Ну кому из санитарных врачей придет в голову оштрафовать директора завода? А этой пришло. Кто из санитарных врачей до нее держал в страхе начальников цехов? А эта держит. И не штрафами. Использует все общественные пружины. Вытаскивает кого следует и к инспектору техники безопасности, и на заводской комитет профсоюзов, и на депутатскую группу горисполкома. Даже от секретаря парткома в сложных случаях требует решительных действий. А чего стоит папенька, решивший на склоне лет наделать себе ворох хлопот с освоением новой специальности! Шутка сказать — слезть с горы и начать взбираться на другую почти с подножия. В этой семье наиболее яркая личность, разумеется, Борис. И мартеновский цех до сих пор пожинает плоды его нововведений, и конверторному сумел обеспечить возможности для наращивания производства. У него ценные качества бойца. Он, как выражаются боксеры, хорошо держит удар, смело навязывает противнику бой и ведет его неустрашимо. Вот из таких, по-видимому, в свое время вырастали лидеры рабочего движения. Самоотверженные и безоглядные, невзирая ни на какие препятствия, шли они наперекор сложившимся порядкам. В конверторном завелся еще один представитель династии. Он еще слишком молод, чтобы проявить себя, но и этот, не исключено, со временем развернется. Одна порода. Всеми ими руководит естественная, органическая потребность: что можно изменить, что можно улучшить. Побольше бы таких. Коллектив только тогда и силен, когда состоит из сильных.