Олег Попцов - Без музыки
- Название:Без музыки
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Московский рабочий
- Год:1982
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Олег Попцов - Без музыки краткое содержание
Без музыки - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Телефонный звонок поднял с постели.
Какого черта в такую рань! Глянул в окно. Или туман, или рассвет — спросонья не разберешь. С трудом нащупал шлепанцы. Узнал голос редактора, удивился еще больше. Слушал вполуха, никак не мог проснуться.
— Если мы в восемь встретимся в аэропорту, вас это устроит?
— Значит, вы дома?
— Да, уже три дня.
— Завидная конспирация.
— Скорее, вынужденная. Вы не ответили на мой вопрос. В восемь, в аэропорту, вас устраивает?
— Аэропорт? — переспросил Максим и попытался представить аэропорт, не получилось. — Коля уже знает?
— Да, он заберет вас, потом заедет за мной.
— И надолго?
Редактор предпочел не услышать вопроса.
— Тогда до встречи?
— До встречи, — пробурчал Максим.
Почему именно в аэропорту? Ненормальный… Без десяти пять.
Встречающих было мало, провожающих не было вообще.
— Давайте о деле.
Максим кивнул.
— Врачи настаивают — непременно санаторий. Сначала сопротивлялся, потом махнул рукой. Здесь ли две недели, там ли две недели — разница невелика. А для вас лучше — спокойнее. Думайте о первом номере. Толчанов жаловался на вас — категоричны в суждениях. Слушать не стал. А вообще избегайте крайностей. Крайности — причуды гениев или дураков. А вы человек культурный. Васюков… М-да, Васюков — мой и ваш крест. Послушал я вас тогда, а теперь жалею. Ну, будет дуться — пошутил. Не увлекайтесь самостоятельностью. К совету можно и не прислушаться, но посоветоваться надо — располагает. Материал Петрова снимите.
— Но, Василий Константинович…
— Мне тоже нравится, голубчик, но согласитесь, Петров — фигура тенденциозная. После скандала его первое выступление. Почему у нас? Кому мы бросаем вызов? Нет-нет. Вовремя остановиться — тоже дар.
— Мы последовательны, разве это порок?
— Нет, достоинство. Вор тоже постоянен. Как видите, постоянство не всегда благо. Я устал от скандалов.
— Не можете простить мне «Истории с продолжением»?
— Угадали, не могу. Да, кстати, Гречушкин же уехал. Это верно?
— Уехал.
— И вы подписали его заявление?
— Мне ничего не оставалось — он настаивал.
— В самом деле, больница за тридевять земель. Мой совет вам определенно помешал бы.
— Я оказался в безвыходном положении. Гречушкин пришел в райком партии, я ждал беседы с Луспекаевым.
— Берегите собственный авторитет, Максим. Берегите!
— Я был против. Но он ничего не хотел слушать.
— Да, да, конечно, — Шувалов тягостно вздохнул. — Свой жребий мы вытягиваем сами.
Объявили посадку. Шувалов кивнул и быстро пошел к самолету.
Максим подождал, пока тягач утащит самолет на взлетную полосу. Ветер был по-осеннему холодным и порывистым. Максим потерся щекой о ворсистый воротник куртки, попробовал расслабиться — теплее не становилось.
— Остальное зависит от тебя, — сказал он вслух, — Теперь незачем торопиться.
Когда Васюкову сказали, что Углов снял из двенадцатого номера повесть «Мгла», он не поверил.
— Как знаешь, — буркнул Кропов и отвернулся. Тогда Васюков попробовал вспомнить все, что было до повести. И кто вообще ее предложил. Автора Васюков не знал. Петр Васильевич помрачнел, не обращаясь ни к кому конкретно, выругался:
— …Это самоуправство. Он обязан посоветоваться.
Кропов стоял в машбюро и ковырял в зубах.
— Обязан, — удрученно согласился Кропов. — Но не советуется.
По утрам Максим редко бывает дома — работа. Звонок в передней вызывает недоумение. На коленях у Максима тяжелый, неуклюжий том — история русско-японской войны. Книгу принесла Нина. Последнее время он стал увлекаться историей.
Звонок в передней повторился. Максим равнодушно покосился на дверь и пошел открывать. От Васюкова пахнет дождем и дымом. Вот уже два дня, как на бульваре жгут листья.
— У меня разговор, — говорит Васюков.
Было слышно, как в передней гудит электросчетчик.
— Проходи.
«Тем лучше, — подумал Максим. — Все сразу».
Он прикрыл дверь:
— Разговора не будет.
Васюков нервно крутнул головой:
— То есть как?
— Так, не будет. — Максим локтем толкнул желтоватую папку. — Вот рукопись, ты должен прочесть, ну а потом все остальное.
— Чья?
— Прочтешь — узнаешь.
Васюков потянул узел из тесемок.
— Сделай милость, только не здесь.
— А разговора, значит, не будет?
— Экий ты Фома-неверующий, я же сказал.
Они уже успели привыкнуть друг к другу.
Васюков по-прежнему сидит чуть привалившись к столу. Может, Максим его разыгрывает и сейчас по-свойски толкнет в плечо, и они посмеются за компанию.
— Тогда до завтра, старина… Может, все-таки объяснишь?
— Зачем? Ты неглупый человек, Васюков, поймешь.
— Ну, смотри, тебе виднее. До завтра.
— Угу…
Максим еще некоторое время стоит в полутемной передней. Гул шагов становится тише, решительно хлопает парадная дверь — все. «Теперь ваша очередь сожалеть, уважаемый Максим Семенович. Выше голову. Кому-то бывает хуже».
Васюков порывался позвонить ему домой, но каждый раз, уже набрав номер, опускал трубку.
Потрясение было слишком сильным, чтобы от него оправиться сразу.
Последняя страница рукописи лежит перед ним:
«Мое повествование может показаться странным. Не ищите оправдания, не возвращайтесь к написанному. Примите истину таковой, как она есть. Герой готов сойти со страниц, обмакнуть перо и поставить подпись: Максим Углов».
Васюков не задает вопросов. Васюков думает.
Наступит завтра, собственно, оно уже наступило. Он войдет в редакцию, откроет дверь к Углову в кабинет и скажет… Какими окажутся эти слова? Васюков растирает виски. Привычки, они остаются на всю жизнь. В душе Васюков считает себя неудачником. Все как на скачках. Круг за кругом, и никогда у столба не бываешь первым. Было время, попал в струю — неси, милая.
Оказывается, нет, там еще грести надо. Попробовал быть принципиальным — не поняли. Способный стал заурядным. Принципиальный — конъюнктурным. Хотел ощетиниться, а шерсти-то нет. Сломался, растерял друзей, завяз в долгах. Пил больше от нечего делать, а потом втянулся. Кругом улыбались, смеялись, о чем-то спорили, а он ничего не слышал.
Васюков встает, на цыпочках подходит к кроватке сына, смотрит на разметавшегося во сне Мишку…
Обо всем жалел. Зачем завел семью, зачем уехал из доброго, полусонного Льгова. «Прошу любить и жаловать, поэт-сатирик Петр Васюков. Разрешите автограф? Примите приглашение. Браво!»
И вдруг это предложение работать в журнале. Он ухватился за него. Боялся — передумают. Но никто передумывать не собирался. Его приняли. Этот парень по фамилии Углов поверил ему.
— С чего он взял, что мне можно верить? Я был своим человеком в литературном мире. Но ведь я только был…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: