Вячеслав Королев - В лесах Карелии

Хранил горючее и заправлял им тракторы в леспромхозе некто Семен Пахнущий. «Пахнущий» — было его прозвище. Настоящую фамилию Семена знали только в бухгалтерии и отделе кадров. А прозвали его так потому, что от него всегда пахло бензином, соляркой и вообще всеми видами горючего и смазочного. Это был человек большого роста, широкоплечий, с неестественно длинными руками. На его круглом, лишенном всякой выразительности лице нелепо торчал совершенно плоский нос с шарикообразной пуговкой на конце. Увидеть Семена можно было только на складе топлива — огороженной деревянным забором площадке, на которой разместились несколько врытых в землю цистерн и куча бочек разной емкости. Ночевать его ни в какой барак из-за невыносимой вони не пускали, и он, когда уже все тракторы были в гараже, укладывался спать в одном из закутков мехцеха. В столовой он не питался, а когда приходил за продуктами в магазин, ему немедленно отпускали без всякой очереди.

«Ну его к бесу, все продукты в магазине провоняет, и дышать при нем нечем!» — кричали стоявшие в очереди женщины.

Вот этот-то Семен Пахнущий и явился вдруг однажды утром в кабинет главного инженера Юрова, встал у порога и, тупо глядя в пол, начал усердно вертеть в руках снятую с головы шапку.

Кабинет Юрова был не в здании конторы, а в мехцехе, рядом с помещением, где стояли станки. Занятый какими-то бумагами, Юров не сразу обратил внимание на вошедшего Семена.

— Кхм, — издал звук Семен.

— Тебе чего? — удивленно спросил его главный инженер. Даже ему не часто приходилось видеть этого странного человека.

Семен переступил с одной ноги на другую, заложил руки за спину и еще ниже склонил голову. Юров интуитивно понял: случилось что-то неладное.

— Говори, Семен, что случилось, за чем пришел?

— Александр Васильевич, в восьмой цистерне солярки нет, — тихо пролепетал Пахнущий.

— Ну и что? — спокойно опросил главный инженер. — Значит, кончилась.

— Там было... десять тонн... не кончилась, я ее не трогал. А в других цистернах горючего на два дня...

— Что-о? — вскочил Юров. Он схватил Пахнущего левой рукой за грудь и начал трясти. — Говори, черт тебя разнеси, толком, что случилось?!

Оказывается, в восьмую цистерну, где было десять тонн солярки, Семен не заглядывал уже больше месяца. А сегодня, когда в других цистернах горючего осталось на пару дней, он открыл восьмую. Она оказалась пустой. Совершенно. Куда могло деться горючее — он не знает и представить себе не может.

Юров заметался по кабинету, как волк, только что пойманный и посаженный в клетку. Потом подбежал к двери, ведущей в мастерскую, пинком ноги распахнул ее и закричал во все горло:

— «Чижиков», всех «чижиков» и «цыплят» ко мне! Живо!

Собралось около сорока трактористов, сцепщиков, токарей и других работников.

— Оставить все работы! — шумел Юров. — Взять всем ломы и лопаты и откопать восьмую цистерну. По- быстрому! Веди нас всех туда, Семен.

Когда часа через три емкость была откопана, всем стало ясно, что горючее вытекло через трещину в днище самодельной цистерны.

Злой, как черт, Юров поднес к пуговке носа Пахнущего кулак и, процедив сквозь зубы: «Подожди у меня, разиня!» — бросился к телефону.

Известие главного инженера оглушило Ковалева. Он тряс головой, усердно моргал глазами, точно старался отогнать страшный сон. Но страшное не исчезало... И вот уже совершенно отчетливо видит Ковалев вдруг остановленное после замечательного разбега предприятие, немые дизели, недоуменно слоняющихся в вынужденном прогуле людей, десятки тысяч рублей ежедневных убытков и, что самое страшное, — провал первого квартала. Ковалев схватился обеими руками за голову и начал раскачиваться в разные стороны. «Как же так? — мысленно спрашивал он себя. — Этот план уже все считали выполненным, и дома и в тресте речь шла только о том, сколько леспромхоз даст сверх плана...»

И вдруг ему стало легче. Трест, управляющий, который относится к нему, как к родному сыну, отдел снабжения... «Конечно, помогут. Времени до конца квартала маловато, денек можем простоять, но... ничего, поднатужимся, наверстаем. Сейчас главное — не мешкать. И — не терять самообладания».

Директор почти бегом направился к начальнику железнодорожной станции, к спасительному телефону.

Начальник отдела снабжения треста Аверичев оказался на месте. «Солярки? — прозвучал его спокойный голос на другом конце провода. — Кажется, есть, подожди, сейчас посмотрю... — И после минутного молчания в трубке опять прозвучало: — Сергей Иванович, ты слушаешь? Все в порядке, в марте сороковка солярки тебе из Баку...»

— Николай Яковлевич, — заорал Ковалев, хотя слышимость была очень хорошая, — когда в марте, когда? Я послезавтра останавливаюсь...

«Ну на это я тебе не отвечу, — проговорила трубка. — Баку может отгрузить, когда захочет, в течение месяца...»

— В городе, в городе нельзя ли достать, Николай Яковлевич? — не унимался Ковалев.

«В городе нет, дизельные тракторы только у тебя», — бесстрастно ответил Аверичев.

Ковалев положил трубку и сам опустился на стул. Оставалось немедленно ехать в город.

— Скоро будет проходить товарный? — опросил он начальника станции. Пассажирские поезда проходили поздно вечером и рано утром.

— Минут через сорок будет, но проходом пройдет.

— Будь другом, попроси у диспетчера полминуты. Сделай, христа ради, очень прошу!

Разговор в отделе материально-технического снабжения треста не дал ничего. Аверичев, уже не спокойный, а красный как рак, кричал на Ковалева:

— Рожу я тебе солярку, рожу? Ему, видите ли, надо! У меня только на послезавтра разговор приняли с Баку по телефону, и то еле девчат уговорил. А ему солярку послезавтра подай...

— Завтра нужна, послезавтра я уже стану, — в полном изнеможении в десятый раз повторил Ковалев.

— Нет в городе ни у кого, понимаешь русский язык или уже разучился? Я обзвонил десяток организаций, не меньше...

— Пойдем к Малышеву!

— Вызовет он меня, — пожал плечами Аверичев, — пойду, а от выполнения твоих указаний я, славу богу, пока еще избавлен.

Управляющий трестом Малышев внимательно и, казалось, спокойно выслушал Ковалева, но когда тот кончил докладывать, встал из-за стола и нервно зашагал по кабинету.

— Как же ты, Серега, сплоховал, а? — опрашивал он, теребя себя за подбородок. — Как же ты допустил? Ты этому своему хрену морковному морду должен набить — почему целый месяц в цистерну не заглядывал? Не в один же день все вытекло! — Он снова сел за стол и позвонил Аверичеву: — Заходи, от меня еще раз обзвоним все организации насчет солярки. Будешь подсказывать.

И это не дало ничего. Малышев сам звонил во все ведомства, где можно было предположить наличие солярки, — и бесполезно.