Юрий Благов - Аншлаг [Рассказы о цирке]

А Маршак?.. А Виктор Ардов?..

Однажды Самуил Яковлевич был приглашен к министру кинематографии И. Г. Большакову. Прождав час, Маршак ушел, оставив записку следующего содержания:

Ардов же без шуток вообще немыслим! Как-то в самолете попросил гигиенический мешок.

«Зачем?» — спросил его коллега.

«На случай, если ты будешь в дороге острить».

А вот другой юморист, Михаил Эдель. Пограничник и фронтовик, он был, естественно, человеком смелым. Но морских путешествий терпеть не мог. Все же в Одессе ему пришлось снизойти до «Адмирала Нахимова», иначе мы опаздывали на выступление в Ялту.

…Я сидел утром у судового парикмахера, когда вошел Эдель.

«Что же это, — разочарованно протянул он, — говорили, качает, а ничего нет?!»

«Под Новороссийском будет качать!» — успокоил парикмахер.

«Странно, — снисходительно изрек Эдель, — такой большой пароход — и качает!»

Парикмахер извиняюще развел руками:

«Море больше…»

— Но тут остроумным оказался парикмахер.

— Остроумны, естественно, не только сатирики.

Едем мы с П. П. Вершигорой, автором документальной книги «Люди с чистой совестью», с литературного вечера, на котором он рассказывал о сегодняшней судьбе своих героев.

«Петр Петрович, — спрашиваю, — а что с партизаном Л., у которого вы отмечали „слабость к женскому сословью“?»

«Жена била его по морде моей книгой».

А в книге страниц шестьсот…

Один остроумный танцор заявил, что когда он умрет, его ноги возьмут в Институт мозга.

На съемках «Лебединого озера» мягкая и лиричная Одетта никак не могла превратиться на балу в смелую и коварную Одилию.

«А ты представь, — посоветовал балерине танцор М. Эсамбаев, — что ты сотрудник ЧК и должна у этих буржуев проверить документы».

Одетта быстро преобразилась в Одилию.

Когда юные поклонницы спрашивали артиста Н. Плинера, почему он всегда играет маленькие роли, он отвечал так: «Понимаете, девушки, я живу далеко от театра, и когда приезжаю, все большие роли уже разобраны…»

Одним словом, шутят все или, во всяком случае, многие. А для юмориста шутки — питательная среда, они поддерживают соответствующий тонус… Я до писательства и учил в селе неграмотных, и чистил в хозвзводе лошадь по имени Аргумент, и был в оперетте «бобиком», и танцевал в оперном кордебалете, и пел куплеты с манежа Ростовского и других цирков, и писал для агитбригад злободневный репертуар, и был единственным русским артистом в Госджазе БССР, составленном из «молодых советских граждан» и т. д. и т. п. И всегда запоминал шутки! Не специально, а скорее механически.

И еще о джазах.

Пока Леонид Осипович Утесов репетировал в Москве новую программу, руководитель другого джаза начал исполнять его репертуар на периферии. Утесов послал ему такую телеграмму: «Коллега, вы у меня взяли всё, но в боковом кармане остались золотые часы. Приезжайте за ними!»

— Ну, а от композиторов что-нибудь слышал?

— Есть, кажется, книжка «Музыканты смеются». Если это так, могу туда кое-что добавить.

Композитора Б. собеседник назвал «инженером человеческих душ».

«Вы ошиблись, — уточнил Б. — Я инженер человеческих уш».

А однажды репетировали в Ташкентском театре оперетты «Ярмарку невест», где Том Миглис по ходу действия ударяет графа по колену. Граф визжит. Далее следует диалог.

«Что с вами?» — спрашивает его друг Гаррисон.

«Он мне всю чашечку разбил».

«Уходите, граф, а то он вам весь сервиз разнесет».

Но вот и премьера… Том ударяет, граф визжит. Гаррисон спрашивает:

«Что с вами?»

Учитывая особенности Узбекистана, граф выпалил:

«Он мне всю пиалу разбил».

Гаррисон растерялся, но лишь на мгновение.

«Уходите, граф, а то он вам всю чайхану разнесет!..»

В тридцатых годах задерживалась кое-где выплата зарплаты, что нашло отражение в спектакле Ташкентского театра оперетты «Прекрасная Елена». Отсебятина тогда была в моде, и вот в третьем акте Парис здоровался со всеми, кроме Менелая.

«Почему вы со мной не здороваетесь?» — спрашивал тот.

«А вы кто такой?»

«Я царь».

«Предъявите документы!»

«Вот… мой… профсоюзный билет…»

«А почему членские взносы не уплачены?»

И царь беспомощно разводил руками:

«Жалованье задерживают».

— В цирке, вероятно, тоже есть над чем посмеяться, и не только во время представлений?

— Еще бы. Клоун Г. З. Мозель был очень смешон, но несколько педантичен. Однажды режиссер А. Г. Арнольд сделал ему замечание: «Почему вы на каждом утреннике говорите: „Добрый вечер“»? Выйдите и скажите: «Добрый день». — «А почему вы мне говорите об этом в день представления?.. Не могу же я сразу переучить!»

Воздушная гимнастка К. сорвалась с трапеции и, когда пришла в сознание, первым долгом спросила: «А где мои ресницы?..»

В одной из реприз клоуну Эдуарду Середе трехлетний сын должен был вынести шляпу.

«Когда пойдешь обратно — упади, — наставлял своего партнера отец, — понял?»

«Да».

Мальчик вынес шляпу, повернулся, ушел за кулисы и там упал.

Артисты обычно волнуются перед выступлением, а уж дебютанты тем более. Однако не всегда! Руководитель акробатической группы «Икарийские игры» Виктор Плинер вводил в номер нового мальчика. Дебютанта одели, причесали, и вместе со всеми он провел разминку. Но почему-то номер Плинеров из первого отделения переставили на второе. Перед выходом хватились — нет мальчика… Оказывается, в ожидании дебюта он отыскал укромное место за кулисами и заснул.

Один цирковой артист принес режиссеру Г. С. Венецианову заявление о выдаче проволоки для номера «Воздушная трасса».

«Вы сейчас не очень торопитесь?» — спросил режиссер.

«Нет».

«Тогда допишите в слове „траса“ еще одно „с“».

— А в театрах?

— Ну, об этом и говорить не приходится…

Однажды В. Я. Хенкин поссорился с кем-то в своем театре и отказался присутствовать на новогодней встрече, которую устраивал коллектив. Вдруг в разгар веселья раздался голос по радио: «Внимание, говорит радиоузел театра Сатиры. Начинаем передачу „В гостях у Владимира Яковлевича Хенкина“.

Все насторожились… И вот слышится по радио дверной звонок… Один… Второй… Третий… Четвертый… Затем раздается приглушенный голос: „Кто там?“ — и ответ: „Из театра“. Далее начинают звучать какие-то цепи, щеколда, повороты ключей в замках и т. д. Наконец голос: „В чем дело?“ — и ответ: „Мы пришли пригласить вас на встречу Нового года“. Хенкин: „Не надо встреч, не надо продолжать!“ — после чего опять звучат какие-то цепи, щеколда, повороты ключей в замках, а затем бесстрастный голос диктора: „На этом наша передача „В гостях у Владимира Яковлевича Хенкина“ окончена“».