Мирмухсин - Умид. Сын литейщика

— Ты что? — тихо спросила она, обжигая дыханием его лицо.

Ее губы разомкнулись и дрожали, как лепестки розы при легком ветерке. Не помня себя, Умид обхватил ее руками за гибкую тонкую талию. Она хотела было что-то сказать, но не успела, лишь издала тихий стон. Умид закрыл ей рот жарким долгим поцелуем. А потом он целовал ее в глаза, в щеки, в шею…

Опомнившись, девушка с трудом отстранилась от него. Отступив на несколько шагов, исподлобья посмотрела на Умида взглядом, полным укоризны. Смущенно потупясь и заворачиваясь в халат, проговорила:

— Ступайте в дом, Умид-ака, папа, наверно, уже встал…

Жанна проводила его в гостиную, где большой стол был с вечера накрыт белой скатертью и уставлен яствами. Она кивком указала Умиду на кресло и, еле слышно проговорив: «Я сейчас вернусь», — вышла.

«Что я наделал? — думал Умид, оставшись наедине. — Если об этом узнает домулла, он меня не только из дому выгонит, в институте видеть не захочет. Никакие объяснения не помогут. Если только она сама не вступится. А станет ли она меня выгораживать? Стоит ей сказать отцу что-нибудь нелестное обо мне — прощайте все надежды!..»

Жанна принесла пиалу и большой фарфоровый чайник. Налила чаю в пиалу, вылила обратно в чайник, несколько раз повторила это, чтобы покрепче заварилось, потом, снова налив чаю на донышко пиалы, протянула Умиду. Все это она проделала молча, не смея поднять на Умида глаз. Движения у нее были медленные, но точные. С ее щек не сходил румянец — видно, все еще была смущена.

С улицы послышался сигнал автомобиля. Хлопнула дверца. И вскоре в комнату зашел Инагамджан. Он громко поздоровался и, весело подмигнув Умиду, шутливо обратился к Жанне:

— А где же мой чай, хозяюшка? Или поите избранных?

— Вот пиала, можете налить себе, — сказала Жанна кокетливо.

— Налили бы своей прелестной рученькой, — просил Инагамджан.

— Вам нальет Умид-ака.

— Когда к чайнику прикасаетесь вы, чай гораздо вкуснее, — не унимался Инагамджан, щуря смеющиеся глаза.

— Ну вас, — отмахнулась Жанна.

Умид засмеялся, налил в пиалу чаю и подал Инагамджану. В душе он был доволен, что Жанна налила только ему.

— Умид-ака, папу мы доверяем вам, — сказала Жанна серьезно. — Если там будет банкет, последите, чтобы он много не пил. В последнее время у него побаливает сердце…

— Послежу, если вы ему скажете, что уполномочили меня, — сказал, улыбаясь, Умид.

— Поедете назад, пошлите нам телеграмму. Папа обычно забывает об этом. Да смотрите, чтобы он не делал чересчур много покупок. Ему нельзя поднимать тяжести, — говорила Жанна подчеркнуто официально, давая этим понять Инагамджану, что между нею и Умидом ничего не произошло, у нее с этим аспирантом просто деловой разговор.

— Не беспокойтесь, я сделаю все в точности, как вы просили, — сказал Умид в тон ей.

— Благодарю, — ответила Жанна и, оставив Умида с Инагамджаном, вышла.

Инагамджан вел себя за столом по-хозяйски. Они стали завтракать. Во дворе послышались оживленные голоса тех, кто пришел проводить профессора. Их встречали, стоя на айване, сам домулла и Сунбулхон-ая. Умид не знал, выйти ему тоже на айван или нет. Инагамджан, не обращая ни на что внимания, подолгу дул на чай, прежде чем шумно отпить глоток.

— Джаннатхон — единственная радость профессора, — произнес он наконец, первым нарушив молчание, и в упор взглянул на Умида. — Она ему дороже жизни… И не мало есть таких, кто готов за нее жизнь отдать. Она стоит того. Ведь она такая умница. И самая красивая девушка в Ташкенте… И она такая веселая. Шутки любит. Мы всегда с ней шутим. Только сегодня она что-то не в настроении…

Умид отодвинул от себя пиалу и согласно кивнул головой.

В прихожей послышались шаги, и комнату заполнили друзья профессора, его брат, работающий в торговой сети, и двое племянников Сунбулхон-ая. Они шумно рассаживались за столом. Брат домуллы поставил на стол армянский коньяк и обвел всех горделивым взглядом…

Времени оставалось мало, вскоре все высыпали на улицу. У ворот стояли четыре «Волги». Инагамджан вынес из дому чемодан и саквояж домуллы, уложил их в машину. Отворив дверцу своего автомобиля, домулла оглянулся и помахал рукой, приглашая Умида.

Одна за другой машины тронулись.

На вокзале профессора поджидали еще несколько коллег, пожелавшие его проводить. Они, судя по всему, были близкими его семье людьми. Жанна и Сунбулхон-ая заметно обрадовались встрече с ними, обменялись рукопожатиями, заговорили. Тем временем Умид и Инагамджан отнесли вещи домуллы в вагон.

Выйдя на перрон, Умид стоял в сторонке, не смея приблизиться к этим важным, высокопоставленным лицам. К нему подошла Жанна. Они обменялись взглядами. На ее щеках снова проступил румянец, который так шел ей.

— Вам доводилось бывать в Фергане? — спросила Жанна.

— Нет. Я дальше Охангарана и Мирзачуля не путешествовал.

Жанна весело засмеялась, застегнула пуговицу на его пальто.

— Постарайтесь не задерживаться, когда кончится симпозиум, ладно?

— Это зависит от вашего отца.

— Если он вознамерится еще там остаться, вы поторопите его. Ведь я… буду ждать. Он послушается вас. Он всегда так хорошо о вас отзывается. Говорит, что вы талантливый. Не просто способный, а талантливый, понимаете?

Умид пожал плечами, улыбнулся смущенно.

— Право, это преувеличение, — сказал он. — Я не заслужил таких похвал.

— Папа говорит, что вы — будущее нашей отечественной селекции! — восторженно говорила Жанна.

— Не знаю, смогу ли я когда-нибудь оправдать его надежды. Мне ваш отец очень много помогает. Без него я чувствовал бы себя котенком с завязанными глазами.

Жанна засмеялась и громко захлопала в ладоши:

— Браво! Это как раз и свидетельствует, что вы незаурядный человек. Мой папа не ко всем так добр. Он всегда говорит, что надо помогать только талантливым, а бездари сами пробьются…

— В этом ваш отец прав. Но, поверьте, среди его учеников есть способнее меня…

— Наверно, он вам симпатизирует больше, чем другим? Ого, значит, в вас не только я что-то нахожу! — засмеялась Жанна.

— Боюсь, что вы меня переоцениваете. Я такой, как все. Могу даже быть иногда грубым. Нынешним утром… Сегодня вы убедились в этом. Я приношу вам свои извинения. Простите меня. Словом… Очень прошу вас, пусть об этом не узнает мой учитель…

— Перестаньте, Умид-ака, — Жанна приложила к его губам ладонь, заставив его замолчать, и укоризненно покачала головой. — Пусть это будет нашей маленькой тайной, хорошо? Согласны?..

В микрофон объявили об отправлении поезда.

Провожающие, поддерживая под руки, подсаживая сзади, помогли Салимхану Абиди подняться на площадку вагона. Вагон дернулся, и платформа медленно поплыла назад. Провожающие шли рядом с вагоном, махали руками, выкрикивали добрые пожелания. Жанна, отстав от остальных, послала издалека воздушный поцелуй. Ее отец поспешно ответил тем же. Но Умид заметил, что она в тот момент смотрела на него, и, улыбнувшись, чуть заметно кивнул ей.