Мирмухсин - Умид. Сын литейщика

На повестке дня стояли два основных вопроса:

1) Мероприятия по дальнейшему развитию хлопководства в Узбекской Советской Социалистической Республике.

2) Планомерное внедрение механизации в сельское хозяйство и рациональное ее использование для получения высоких урожаев.

В президиуме за длинным столом, накрытым алой плюшевой скатертью, сидели две известные в республике сборщицы, в нынешнем сезоне установившие рекорд машинной уборки, несколько бригадиров — Героев Социалистического Труда, председатели передовых колхозов, два знакомых Умиду академика. В самом центре за столом президиума сидели рядом председательствующий на совещании Пулатджан Садыкович и секретарь ЦК.

Первым слово было предоставлено секретарю ЦК. Он взял стопку бумаг, написанных от руки, и направился к трибуне.

Секретарь говорил не торопясь, чуть глуховатым голосом, отчетливо выговаривая каждое слово, как бы желая подчеркнуть его особое значение. Он рассказал собравшимся об успехах хлопкоробов республики за текущий период. Умид поразился осведомленности докладчика. Секретарь знал буквально все до мелочей — что и как выполняется в любом уголке республики. Даже о делах института селекции он знал гораздо больше, чем Умид, работающий там…

Говоря о достижениях в хлопководстве и дальнейших задачах, секретарь подробно останавливался и на недостатках. Но каждый из присутствующих, видимо, особо отмечал те «камешки», которые так или иначе попадали в его огород.

Умид невольно почувствовал себя виноватым, когда секретарь отметил, что селекционерами ведется все еще недостаточно активная борьба с вилтом. Ему даже показалось, что секретарь при этих словах посмотрел на него. На что уж Салимхан Абиди человек выдержанный — и тот заерзал на стуле, виновато потупился. А Шукур Каримович стал что-то торопливо записывать в блокнот. Они втроем сидели в первом ряду, и их было хорошо видно президиуму. «Лучше бы я сел где-нибудь в другом месте», — подумал Умид.

А секретарь все говорил, что вилт, эта болезнь хлопчатника, за последнее время сделался настоящим бедствием на полях Андижанской, Ферганской и некоторых других областей. Селекционеры в последние четыре-пять лет топчутся на мосте. За этот период не создано ни одного нового вида хлопчатника, который можно было бы отнести к наиболее болезнестойким, высокоурожайным и раносозревающим сортам… Все еще 108-Ф удерживает приоритет на полях всей республики. Он, как могучий батыр, держит весь урожай на своих плечах. Но силы этого батыра, если он будет одинок, быстро могут иссякнуть. Ему надо дать в помощники и другие не менее ценные сорта. Кажется, в этом смысле подают некоторые надежды С-8257, Мутант-1, Ташкент первый, второй и третий. В первые годы культивирования этих сортов вилт почти не наблюдается. Но, к сожалению, через несколько лет сорт начинает терять свои иммунитет и поражается так же, как и малоустойчивые сорта.

Секретарь отпил глоток воды, налив в стакан из графина, вытер губы платком и продолжал:

— Не вызывает сомнения, что борьба с вилтом хлопчатника, как и с любой другой болезнью, будет успешной лишь при знании биохимических особенностей возбудителя болезни.

Секретарь высоко оценил работу ученых, которую они проделали, создавая тонковолокнистые сорта хлопчатника. Надо же, он знал на память имена почти всех ученых, работающих в этой области.

«Вот так тихо трудишься, хлопочешь вроде бы сам по себе, возишься с опытами, не сулящими попервоначалу никаких удач, копаешься в земле — и полагаешь, что никто не знает, чем ты занят, — подумалось Умиду. — А оказывается, весь ты как на ладони…» Умиду было приятно сознавать, что и он один из тех, кто занят таким ответственным делом. Пусть его имя пока не будет упомянуто ни одним из докладчиков, пусть он еще ничем не проявил себя. Но зато ему понятно все, о чем говорится здесь. Он чувствовал свою ответственность в той же мере, что и поседевшие за многие годы работы академики, сидящие в президиуме.

Умид испытал чувство гордости, когда секретарь оценил работу селекционеров как «начало всех начал в хлопководстве».

— Если урожай, льющийся в закрома страны, сравнить с рекой, то селекционеры находятся в верховьях этой реки. От них зависит, насколько она будет полноводной, — сказал секретарь, заканчивая свое выступление.

Как тут не гордиться…

Заседали без перерыва четыре часа. После секретаря выступили академики и два агронома. Потом объявили получасовой перерыв.

К беседовавшим в фойе ученым подошел секретарь. Поздоровался со всеми за руку. Умид впервые увидел секретаря ЦК так близко, смог разглядеть две неглубокие складки по углам рта, делающие его открытое лицо еще более мужественным и волевым, чуть припухшие от недосыпания веки, лучистый, приветливый взгляд из-под слегка взлохмаченных, будто бы присыпанных золой бровей. Умид почувствовал силу в его крепком рукопожатии. Несмотря на свой возраст, он был скор в движениях и статен.

Поговорив немного, секретарь спросил у одного из академиков о его здоровье. Умид понял, что этот пожилой ученый, который часто бывает в их институте, недавно болел. Сейчас чувствует себя лучше и вот даже нашел в себе силы приехать в Фергану. А Умид, увлекшись своей работой, даже не заметил, что его уже давно не было видно.

Секретарь посоветовал академику в нынешнем году непременно укрепить свое здоровье в санатории. Пулатджан Садыкович пригласил всех в буфет.

Как говорится, у кого что болит, тот о том и говорит: даже за обедом не умолкали разговоры о положении дел в институте, об актуальных научных проблемах, требующих разрешения в первую очередь.

Умид оказался за одним столом с Пулатджаном Садыковичем. Старался не смотреть в его сторону, делая вид, что всецело занят едой, но время от времени ощущал на себе его пристальный, изучающий взгляд. Хорошо еще, домулла оказался рядом, было с кем перекинуться хотя бы ничего не значащими фразами, чтобы скрыть волнение. Без него Умид и вовсе бы растерялся. А Пулатджана Садыковича, по-видимому, заинтересовало, с кем это так уважительно разговаривает именитый профессор Салимхан Абиди. И Абиди не был бы Абиди, если бы не заметил любопытства в его взгляде. Поэтому, когда поднимались из-за стола, он хлопнул Умида по плечу и сказал, обращаясь к секретарю обкома:

— Этот скромный молодой человек — мой лучший аспирант. Его зовут Умид Рустамов. Он как раз проводит исследования в той области, о которой сегодня так много говорили, — этиологии заболевания растений вилтом. Так что, если хотите в будущем очистить свои поля от этой заразы, не теряйте добрых отношений с Рустамовым, — смеясь, заметил домулла и, еще раз дружелюбно похлопав Умида по спине, объяснил ему: — Пулатджан Садыкович — мой школьный товарищ. Еще в те давние времена он был у нас комсомольским вожаком. А теперь секретарь обкома.