Юрий Стрехнин - Выходим на рассвете

Он прошел в соседнюю комнату, к телефонистам. Топчан, на котором он здесь обычно спал, был свободен. Корабельников присел на него, спросил бойца-телефониста, задремавшего у стола с аппаратами:

— Как связь с Айгой?

— Имеется! — ответил телефонист, сонно поглядев на него. — Минут десять назад проверял.

— Что-нибудь новое сообщали?

— Нет. Говорят — тихо. Поездов ни с запада, ни с востока нет.

— Еще бы! — улыбнулся Корабельников. — Еще бы поезда через фронты ходили!

Стянул сапоги, улегся. И тут сон сразу же охватил его.

— Товарищ Корабельников! Товарищ Корабельников! Айга вызывает!

Он схватил поданную ему трубку:

— Корабельников у аппарата!

— Говорит Рыбин! — едва расслышал он. — Противник подходит вплотную к станции с востока и с запада. Если не будет помощи — едва ли продержимся долго… — Голос Рыбина стал слышен едва-едва. Сквозь слабый треск прорывались только отдельные слова: —…пришлите людей, патроны…

— Товарищ Рыбин! Рыбин! — закричал Корабельников. Но в ответ не слышалось ни звука. Что-то случилось с телефоном? Или — с Рыбиным? Может быть, бой идет уже в самой Айге?

— Звони на Ломск-первый, вызывай линейный телеграф! — крикнул Корабельников телефонисту. — Пусть запросят Рыбина к аппарату!

Телефонист поспешно завертел ручкой другого телефона.

— Станция! Алё, станция!..

Подал Корабельникову трубку.

— Рыбина у аппарата нет, — так сказал железнодорожный телеграфист. — Ушел на позиции.

— Что еще сообщают из Айги?

— Под станцией бой.

— Ладно, звоните, как только на проводе будет Рыбин.

Корабельников торопливо натянул сапоги. Дорога каждая минута. Надо быстро решать, как помочь Айге. Немедленно собрать штаб.

Через несколько минут все члены штаба были в сборе. В высокие окна глядел бледный рассвет. Чувствовалось, что солнце уже взошло. Но оно еще не поднялось настолько, чтобы его лучи пробились сквозь гущу листвы, в комнате было еще сумеречно. И от этого лица собравшихся выглядели бледными, все вокруг имело пепельный оттенок.

— Товарищи! — Корабельников оглядел собравшихся. — Наступил час, который требует от нас немедленных и решительных действий…

…В эту самую минуту первый снаряд разорвался у западного семафора станции Айга. Стреляла белогвардейская батарея. Она была срочно сформирована в Новониколаевске, укомплектована добровольцами — офицерами и юнкерами, еще ночью была подвезена по железной дороге. Появление артиллерии у противника было полной неожиданностью для защитников станции. До этого было хорошо известно, что части чехословацкого корпуса ее не имеют: в свое время по требованию Советского правительства, разрешившего следование чехословацких эшелонов, в них были оставлены только винтовки, да и то лишь в количестве, необходимом для несения караульной службы. Однако, когда начался мятеж, оказалось, что чехословаки полностью вооружены припрятанными в вагонах винтовками и даже пулеметами. Но пушки-то нельзя было спрятать. А теперь у противника уже и пушки…

К тому времени, когда белогвардейцы начали обстрел Айги, почти все оставшиеся силы ее защитников были стянуты к ней.

Отряд, оборонявший подступы с востока, потеряв в бою с наседающим врагом почти половину людей, поджег мост и с бронепоездом прибыл в Айгу. Западнее, на пятом разъезде, еще держались интербатовцы Ференца и красногвардейцы Бедогонова. Но случилось то, чего так опасался Ференц: враг зашел с тыла. Когда дрезина, на которую взяли Голембу, была на середине обратного пути, ее обстреляли из леса, ранили одного из бойцов на ней. С дрезины ответили из пулемета, она проскочила к Айге.

Узнав о том, что противник уже между Айгой и разъездом, Рыбин поспешил к телефону — предупредить Ференца. Телефонист долго крутил ручку аппарата, кричал в трубку, наконец доложил:

— Пятый не отвечает!

Что это могло означать?

— Старшего с дрезины ко мне! — распорядился Рыбин.

Через минуту перед ним стоял старший с дрезины — пожилой, с черной порослью на щеках, с забинтованной головой.

— Пулемет на дрезине? — спросил Рыбин.

— Пока не снимали.

— Поезжайте обратно к пятому, выясните, что там. Если понадобится, поможете пулеметом.

— Ладно… А чеха нам не оставите? Просится, с дрезины уходить не хочет. Парень здоровый, рычаги качать — силенки вдоволь.

— Чех? — вспомнил Рыбин. — Ладно, не до него. Пусть пока остается у вас. Отправляйтесь!

Не прошло и часа, как дрезина вернулась. С нее по-молодому резво спрыгнул старший:

— На третьей версте отсюда контра засела. Бой ведет с нашими, что с пятого. Мы две очереди дали — и назад…

Рыбин не дослушал:

— Подкинь меня к бронепоезду!

Дрезина помчалась по станционным путям.

Бронепоезд стоял у выходной стрелки на запад. Дрезина подошла к нему по соседнему пути. Рыбин крикнул:

— Начальник бронепоезда!

Спрыгнув с подножки паровоза, подбежал высоченный красавец усач, на голове его красовалась посаженная набекрень офицерская, с черным артиллерийским околышем фуражка, из-под которой топырился кучерявый чуб, на боку болтался на длинном, чуть не до колен, ремне огромный маузер в деревянной кобуре.

— Готовы к выходу? — спросил Рыбин.

— Так точно! — лихо вскинул руку к фуражке усач.

— Немедленно на запад! Следовать до разъезда номер пять. Задача — взять на борт всех и вернуться сюда. Если окружены — прорвитесь.

…Ведя огонь из обоих пулеметов, бронепоезд промчался мимо белогвардейцев, вышедших к линии. В это время интербатовцы и красногвардейцы на разъезде уже вели тяжелый бой. Противник ввел в действие артиллерию. Одним из первых снарядов разнесло телефонный аппарат и был убит Сеня-мастер.

Когда на разъезде появился бронепоезд, белые прекратили огонь: может быть, решили, что Айга уже взята и этот бронепоезд свой, пришедший с востока? Но вскоре, очевидно поняв, в чем дело, начали стрелять по нему, сначала из винтовок и пулеметов, а вскоре — из пушек. Первые снаряды не причинили вреда. Но следующие легли ближе. Еще минута, и противник пристреляется…

Но Ференц и Бедогонов уже собрали своих бойцов к бронепоезду. Первыми затаскивали в хопперы раненых, следом взбирались остальные. Прикрывая посадку, хлестали огнем все «максимы» бронепоезда, пару раз выстрелила его единственная пушка.

Бронепоезд двинулся обратно к Айге. Поворот пути скрыл его от противника. Однако последний снаряд, пущенный бронепоезду вслед, все же нашел свою цель: он угодил в концевую платформу, на которой стояла пушка, покалечил ее, все артиллеристы, что находились при ней, были ранены, один — убит.

На счастье, белые не успели испортить путь к Айге. Они только снова обстреляли из винтовок бронепоезд, промчавшийся мимо.