Янис Ниедре - Деревня Пушканы

Кабинет директора помещался в его квартире — в бывших графских апартаментах. В кабинет надо было идти через большую, необставленную прихожую, единственным украшением которой была зеленая на медной цепи люстра.

В курительной комнате графа, а теперь кабинете директора, стоял серый полумрак. Такими же серыми казались портреты новоявленных государственных мужей — Чаксте, Ульманиса, Балодиса, ксендза Франциса Трасуна — в темных рамах. Сквозь плотные портьеры едва проникал дневной свет. От него на лица людей падали грязные тени. И директор Приеде казался учительнице рисования еще менее симпатичным, чем в зале или учительской. Уже полысевший астеник с черными усиками и мутными глазами. Одет директор по-домашнему: в полосатый атласный шлафрок, в вырезе которого белеет крахмальная манишка.

— Госпожа Лиепа, я пригласил вас для серьезного разговора, — откашлявшись, начал директор. — Для важного разговора. — Вытерев ладони ослепительно-белым носовым платком, он обошел массивный письменный стол, украшенный по углам звериными мордами, и опустился в кресло против Айны Лиепы, — Мы с вами кое-что обсудим. — Лысая голова, точно подброшенный пружиной шар, метнулась сначала вперед, затем назад. — Мы, барышня, забыли что-то очень важное. Забыли про время, в которое мы живем.

— Забыли? — Айна уже не сомневалась, что тут замешан Шпион.

— Так-то, забыли. Никогда еще в мире не творилось столь страшное насилие, да еще в таких масштабах, как в минувшие годы, но никогда еще, может, и не было проявлено столько подлинного героизма, великодушия и самоотверженности, как сейчас. Много зла принесли ушедшие в прошлое ненастные дни, однако они взлелеяли чаяния, мечты и веру в новую правду. И желание жить ради этой правды. У нас есть государство, о котором поэт говорит: «Пылающим пурпуром покрыт стол, торжествует свободу народная воля». Мы живем во время, когда в нашем народе повсеместно проявляется стремление к идеалам. Это так. И теперь, барышня, скажите, что мы, педагоги гимназии, сделали для претворения великих идеалов, для распространения культуры? Ах, вам нечего ответить? Но кое-чего мы все же добились. Даже, может быть, немалого. Хотя бы того, что в одном из крупнейших замков польских магнатов в Латгале помещается гимназия, в которой учатся дети и богатых, и бедных. Это сам по себе значительный факт. Школа озаряет светом национальной культуры единую и демократическую Латвию, томящуюся в темноте, невежестве и, между нами говоря, это особо касается Латгале, третьей звезды нашего герба. Мы протянули дружескую латышскую руку своему болотному брату-латгальцу. Теперь вы, барышня, поняли меня?

— Еще не совсем, — призналась Айна. Но ей все же стало гораздо легче. То, чего она так опасалась, идя сюда, по-видимому, не входило в круг интересующих директора вопросов.

— Буду конкретным. — В голосе директора завибрировала недовольная нотка. — Хочу поговорить с вами о предстоящем школьном рождественском вечере. Вы еще не слыхали о нем?

— Слыхала, господин директор. Мы, кажется, будем ставить спектакль «Даугаву» Райниса.

— Мы так хотели, — Приеде поморщился. — Реверанс перед социал-демократами и другими радикальными умами. Райнис — великий поэт, известный и за пределами Латвии… Но в большой политике надо исходить из обоюдных интересов. Если мы сказали «а», то должны произнести также «б» и «в». Вас, молодую девушку, это, конечно, может и не интересовать, но знать это вы должны. В национальном государстве с социалистами считаются лишь постольку, поскольку они служат национальным целям. Видите ли, Райнис теперь заговорил о своем разочаровании в свободе независимой Латвии. Писатель, произведения которого в двадцатом году печатались в изданиях всех партий, даже в газете латгальских христианских отцов, стихи которого скандировали в национальных организациях, упрямо держится классовой политики и теперь пишет: «Тот же враг, лишь в другом обличий перед тобой, Лачплесис!» Можете такое представить себе? Но это факт! В политике нашего государства надо исходить из идеалов буржуазной стабилизации, оправдавших себя на протяжении столетий. Эти идеалы уходят корнями в старый мир классической религиозной философии, в то, что создавалось тысячелетиями, они испытаны и признаны. Руководители нашего государства сознают это, отсюда и поворот к этико-религиозному воспитанию, только в религии претворяется в жизнь высшая идея человечества. Я как либерал и политик-реалист полностью понимаю это, а как директор школы — поддерживаю. Стало быть, раз мы сказали «а», то скажем и «б». Раз мы решили играть Райниса, то поставим также произведение, целиком отвечающее государственной идеологии: один из древних, тысячелетней давности мифов. Углубившись в анналы истории человеческой цивилизации, я пришел к выводу, что следует остановиться на истинно классическом. Из античных глубин. На древнегреческой мистерии. Скажем, на «Похищении Персефоны» или… Вижу, вы удивлены. Не понимаете, как ботаник додумался до Древней Греции. Считаете, что у ботаника с Периклом и Фемистоклом не может быть ничего общего. А я скажу — может! В главном — в величии государственной идеи, в современности подхода. Поэтому я задумал пантомиму по мотивам древнегреческих преданий о грехопадении и возрождении человека. Получится нечто экстраоригинальное. Очень интересный, современный спектакль. Последнее слово модернизма, если вам угодно. Обновлением древних религий египтян, персов и греков уже увлекаются в Америке, Франции, Скандинавии. Это увлечение стучится и в ворота нашей белой Латвии. И их откроем мы, форпост латышской культуры в далекой Латгале. Не забывайте, барышня, что творится сегодня в Риге! Аспазия пишет трагедию из древнегреческой жизни, Аугуст Саулиетис уже давно работает над «Саулом», драмой по библейским мотивам. Национальный театр ставит «Антигону» Софокла. В кинотеатрах показывают «Житие Христа» в пяти сериях, с эпилогом. Мы должны идти в ногу со временем! Ну, что вы скажете? Ах, вам опять нечего сказать? Ладно. Тогда скажу я: господа художники, принимайтесь немедленно за дело!

— Я? — слова директора Айну более чем удивили. — В каком смысле? Я — художница, временно преподаю немецкий язык. Живопись мое увлечение…

— Барышня, хоть раз оставьте в покое свои увлечения! — кисло поморщился господин Приеде. — Действуйте как реальный политик! Школа не может допустить, чтобы в пору национального пробуждения кто-нибудь решил, что мы живем не в духе времени. Именно теперь, после подписания конкордата! Поэтому вы должны подготовить тексты для персонажей мистерии. Если я, ботаник, могу найти идею, так почему бы вам не написать по солидным книгам текст. Кому нужно искусство, не откликающееся на требования большой политики?