Виктор Попов - Один выстрел во время войны

— Черт-те что! — выругался Семен Николаевич неизвестно по какому поводу. Вдруг он остановился, увидев песчаную плешину, ногой разгладил ее поверхность. — Смотри… — Сорванной травинкой размашисто начал чертить прямые линии. — Елец — Старый Оскол — Валуйки, видишь, одна дорога. Под прямым углом к ней проходит линия Воронеж — Касторная — Курск. Вот и думай что хочешь. Одни эти линии питают сейчас два таких решающих фронта. Можно ехать на Курск со стороны Орла, но эта линия под Орлом и под Харьковом занята немцами. Ясно, одной касторненской дороге не справиться с нагрузкой. Теперь смотри сюда… Вот Старый Оскол, видишь? — ткнул он пальцем в песчаный бугорок. — Это на Московско-Донбасской дороге. А вот станция Ржава, она поюжнее Курска, это на орловско-харьковском направлении. Две параллельные дороги соедини вот так. — Он резко провел черту будто бы от Старого Оскола к Ржаве. — Тогда Воронежский фронт получит свою важную магистраль и облегчит касторненскую линию. Проблем, как говорится, не будет. Зато какие возможности откроются! Вот эту линию проектировали мои друзья, понял? Километров сто наберется. Стоящее дело… — Бросил измятую травинку, какой чертил на песке, и пошел по узкой, жестко протоптанной тропе.

«Разрядился», — подумал Федор Васильевич.

— Возможно это! Реально! — опять вскипел Семен Николаевич.

Нет, оказывается, еще не разрядился. Даже у вагонов, когда его обступили рабочие с расспросами о новостях, он не сдержал себя.

— Сначала объясните, почему рано заявились на отдых? — обрушился он на них. — Или вам делать нечего?

— Все сделали… Все, что велели…

Карунный понял — переборщил.

— Виноват… — пробормотал он, отводя взгляд в сторону. — О новостях потом…

Федор Васильевич давно не видел его таким расстроенным.

— Может быть, письменно изложите? — предложил он Карунному. — Повнимательнее отнесутся, это не просто слово — документ.

Тот посмотрел на Федора Васильевича, раздумывая.

— Нет! Получится как жалоба… Не люблю!

— Мало ли что мы не любим…

— Это так… Подумаю.

Со стороны Терновой над дорогой заклубилась пыль.

Возвратилась машина с представителем обкома.

Увидев Карунного, Кузнецов быстро подошел.

— Я подумал… Надо в обкоме доложить. Дело серьезное, отвергать единолично не имею права. Вы не смогли бы с нами уехать?

— Смогу! — с готовностью согласился Карунный.

Он обязал Бородулина и Уласова руководить работой, если задержится в обкоме.

Лишь под утро въехали в какой-то городок. Машина остановилась у одноэтажного дома. Кузнецов провел Карунного в комнату, где стояли две железные кровати с наброшенными байковыми одеялами, стол и старые, потемневшие от времени стулья. Предложил сесть.

— Когда примерно работали проектировщики? — спросил Кузнецов. Его интересовало многое, связанное с непостроенной дорогой, все записывал в блокнот.

— Где сейчас если не проекты, то хотя бы черновики можно отыскать?

— Этого я не знаю.

— М-мда-а… Хорошо, — захлопнул блокнот Кузнецов. — Выбирайте любую кровать, отдохните. Просьба не отлучаться, можете потребоваться. — И ушел, хотя по осунувшемуся лицу было видно, что отдых и ему не помешал бы.

Семен Николаевич разулся, сел на кровать и начал раздеваться, но обратил внимание, что постельного белья не было, одеяло наброшено прямо на полосатый матрац. Тогда он, не раздумывая, лег одетым, и сразу почувствовал, как проваливается в глухую бездну…

Изредка он слышал звуки шагов под окнами, редкие голоса, потом все исчезало, он засыпал, а через какие-то минуты вновь улавливал даже по-мышиному тонкий скрип двери соседней комнаты.

Он проснулся в полдень, удивился, что так долго спал. Сюда кто-то приходил: на столе были оставлены вареные яйца и кусок хлеба, окна задернуты занавесками. Значит, спал крепко.

Завтракая, Карунный думал, почему его так долго не вызывают. У обкома, видимо, немало других срочных забот, вряд ли Кузнецову удастся так быстро пробиться к секретарям со своим вопросом.

После завтрака он вышел на улицу. Серый булыжник мостовой уже накалился, ветер подымал пыль, листья, сорвавшиеся с одинокого клена рядом с домом, сухо шуршали по камням. Было неуютно и тревожно.

В конце улицы торопливо прошел по перекрестку взвод солдат: винтовки с примкнутыми штыками, шинельные скатки за спиной, вещмешки… Прогремел грузовик с зеленым брезентовым верхом на кузове.

Карунный вернулся в комнату. Все-таки должен Кузнецов предупредить, сколько ждать, хотя бы примерно, и чего ждать. Если нельзя самому зайти, то прислал бы записку…

Лег на постель, заложив руки за голову. Все рабочие строительно-восстановительного участка небось не просыхают на путях от пота, а он поплевывает в потолок в отдельной комнате, выжидает неизвестно чего; прохладно и не совсем голодно…

И неожиданно для себя опять захотел спать. Может быть, это даже к лучшему, все меньше волнений, а то в голову лезет всякая чертовщина. Не может Кузнецов без всякой причины оставить его одного на такое долгое время, не должен! Он же серьезный человек, на ответственной работе…

Проснулся в сумерках. За столом сидел человек и шелестел бумагой.

— Вы, товарищ Кузнецов? — сонным голосом, хрипло спросил Карунный. — Я разоспался.

— Ничего. За сколько дней, наверно, впервые поспали как следует.

— Это верно. — Карунный встал, подсел к столу. — Какие вести? Что решили?

— Да уж решили… — Кузнецов вздохнул, нервно постучал пальцами. — Задали задачу…

— Неприятности из-за меня?

— Нет, совсем другое… Вы еще не знаете, какую машину запустили. В обкоме предложение поддержано единогласно. Более того, найдены черновики проекта. Многого недостает, но кое-что из имеющегося может пригодиться…

— Вот видите! — радостно перебил Карунный, будто Кузнецов сомневался в чем-то.

— Вижу… В штабе Воронежского фронта, прямо скажу, обрадовались. Еще бы, иметь свою железнодорожную коммуникацию… Только что Государственному Комитету Обороны отправлена просьба. Вот ее содержание. — И Кузнецов протянул бумажный лист.

Карунный взял, подошел к окну: здесь было немного светлее. Текст писан от руки и, видимо, в спешке:

«…Военный совет Воронежского фронта просит:

1. Разрешить постройку ж.-д. линии Старый Оскол — Ржава общим протяжением 95 км, включая и станционные пути.

2. Строительство дороги возложить на управление военно-восстановительных работ № 3, подкрепив его на время работ по строительству линии одной ж.-д. бригадой, с прибытием ее к месту работ 15 июня 1943 г.

3. Рельсы для обеспечения строительства использовать за счет снятия вторых путей с участков Ржава — Белгород и Льгов — Готня. Остальные материалы, необходимые для строительства ж.-д. линии, выделить распоряжением НКПС.