Аркадий Минчковский - В наши дни

Но что делать? Ни мне, ни им не зачеркнуть трех десятилетий…

Жизнь в городе начинается рано. В восемь и в девять часов (реже в десять) открываются промтоварные магазины. И торгуют так же, как и все продуктовые, до семи часов и позже, без всяких перерывов.

Часам к восьми в городе все стихает. Нужно сказать, что спать в Братиславе ложатся рано, но и встают, что называется, ни свет ни заря. В седьмом часу идут на работу опрятно одетые мужчины и элегантные женщины. Широко шагают молодые люди в куртках и клешах. Парни покончили с длинными волосами. В моду вошли красивые, идущие юным лицам прически. Локоны до плеч вернулись к женщинам. Теперь даже издали легко отличить девушку от парня. Однако от брюк женщины не отказались. В брюках, особенно в джинсах, ходит и вся женская половина обеих чехословацких столиц.

Через день-другой, уже освоившись в городе, мы, в свободные от деловых встреч и приемов часы, ходили по улицам Братиславы, очень скоро почувствовав себя словно дома.

Внезапно пришла не ожидаемая столь рано жара. Лиловый столбик спирта на уличных термометрах поднялся до отметки тридцать градусов. Стены домов были раскалены. Спасаться от зноя удавалось лишь в прохладных подвальчиках, которых здесь превеликое множество, и находятся они глубоко под землей.

Эти нехитрые заведения, порой носящие самые неожиданные названия — то романтическое «У рыцаря», а то и просто «Под башней», — отрада в летнее время. Двери их всегда гостеприимно раскрыты. Их очень много, различных винарен, пивных и дешевых ресторанчиков. Внешне они более чем скромны. Помещением чаще всего служат каменные подвалы с кирпичными сводами. Мебель самая простая: деревянные тяжелые столы и такие же скамьи или стулья. Здесь не тратят денег на художественную отделку. Встретиться с другом или посидеть в товарищеской компании гораздо лучше в простой обстановке. Вечером почти в каждой винарне играет небольшой оркестр — трио или даже дуэт из скрипки к аккордеона. В иных из этих подвальчиков вечером за вход берется совсем небольшая плата. Она-то, вероятно, и гарантирует заработок музыкантов. Но как же тут бывает весело, приветливо и, главное, гостеприимно!

Стоило нам спуститься в любую винарню, как нас немедленно приглашали к столу незнакомые люди. Русских, по непонятным нам признакам, в нас признавали сразу же. И вернее, не русских, а советских — людей из «Союза». Ныне по всей Восточной Европе, да и не только по Восточной, утвердилось понятие «Союз». Оно сменило прежнее — «Россия». Теперь повсюду — в Варшаве, в Будапеште, в Праге — слышишь: «Вы давно из Союза?», «Летом поеду в Союз», «Я уже дважды бывала в Союзе»… Так вот, нас, союзных, немедленно усаживали за стол и угощали лучшими словацкими винами, с трудом принимая ответное угощение. А потом обязательно начиналось пение. Словаки — нация южная, певческая. По вечерам в винарнях поют много и хорошо. И каждый, кого мы тут встречали, знал десятки советских песен. Что уж говорить о музыкантах! Их репертуар не имеет границ. Незнаком ему какой-то новый мотив — чуть напоешь, и он мгновенно схватит и заиграет так, будто исполнял эту музыку всю жизнь. Поют здесь обычно мелодичные словацкие песни; приходили мы — начинали петь песни советские. Ударял по струнам одетый в расшитую узорами безрукавку улыбающийся черноволосый исполнитель — и «Подмосковные вечера» или «Лучше нету того цвету…» и немедленно подхватывали все, кто сидел за столами.

Но дело, в конце концов, было не в пении. Главное заключалось в очень быстро налаживающихся добрых контактах.

Несколькими днями раньше, в Праге, нас принимали так же гостеприимно. Были встречи в издательствах, где шел увлекательный дружеский разговор. Вторично я был в столице Чехословакии (впервые — сразу после войны, все в том же мае 1945 года) и поразился, какой активной созидательной энергией живет сейчас ее население. Старая Прага строится. На ее улицах поднимаются современные здания. Возводятся они с толком, не нарушая гармонии вековой пражской архитектуры. Перекопана Вацлавская площадь. Здесь идут крупные подземные работы. Для того чтобы попасть в отель, где нас поместили, приходилось обходить длинный забор. За ним день и ночь, сотрясая воздух, работали компрессоры, гремели экскаваторы и стонали подъемные краны. На улицах, площадях столицы множество народа. Горожане, в особенности женщины, нарядно одеты. В магазинах, полных всякого товара, идет оживленная торговля. Очень много тут книжных лавок. Не залеживаются и новинки советской литературы. Наши намерения приобрести в Праге те советские издания прозы и поэзии, которые не удалось достать дома, увенчались незначительными успехами.

Нужно сказать, что в Прагу я приехал, что называется, не с пустыми руками. Прошлым летом здесь происходил международный фестиваль телевизионных фильмов, и картина по моей повести и моему сценарию «Странные взрослые» получила высшую премию — «Гран-при». Кстати, и повесть в Чехословакии выходила двумя изданиями.

Телефильм, который тут видели не однажды, понравился пражанам. Даже появились платья для девочек: «Тоня-Жульетта», названные по имени маленькой героини фильма. Этим летом, перед очередным телевизионным фестивалем, «Странные взрослые» опять должны были быть показаны по чешскому телевидению. Часа два я, сбиваясь и принуждая начинать запись снова, потел перед телекамерой, когда отвечал на вопросы очаровательной дикторши, задававшей мне их по-чешски, и был несказанно счастлив, когда режиссер наконец сказал» «Добро!»

В Братиславе переводчик нам не понадобился. Наверное, достаточно хорошо зная это из опыта, руководство словацких писателей никакого постоянного переводчика к нам не прикрепляло. Полагали, что нас везде поймут и так и мы поймем всех, кого нам нужно.

Словацкие товарищи не ошиблись. Объясняться в Братиславе не стоило большого труда. Теперь я вспоминал, что после соседней Венгрии с ее особенно трудным языком, где за два месяца войны мы едва освоили несколько бытовых фраз, перевалив чехословацкую границу, мы преотлично объяснялись с населением, хотя в те времена редко кто из словаков знал русский язык.

Теперь русский здесь понимали и люди взрослые, и молодежь. Куда бы мы ни заходили, кого бы ни спросили на улице, когда требовалось что-либо узнать, — нам всегда отвечали по-русски. Правда, порой с трудом отыскивая нужные слова, но неизменно старательно и с готовностью помочь.

Как-то раз гуляли мы с одним из-моих спутников по уже затихшей, а кое-где и отходящей ко сну Братиславе, на одной из улиц в центре столицы набрели на весьма демократический ресторан «У францисканцев». Не следует думать, что здесь находится трапезная какого-то монашеского ордена. Нет, просто напротив высится старинный собор святого Франциска. Отсюда и название.