Зигмунд Скуиньш - Внуки Колумба

Липст не мог равнодушно слушать такое.

— Угис прав! — крикнул он. — А Крамкулан портачит!

— В чем дело? — тихо повторил Робис.

— Крамкулан надеется, что я скрою его брак, — Угис воинственно поправил очки. — Он хочет, чтобы я ставил зубчатку, и тогда брака уже не заметить. А я не стану этого делать! Для жульничества пускай поищет другого.

Робис бросил взгляд на злосчастную каретку.

— Доверни! — кивнул Крамкулану Робис. — Нашли из-за чего торговаться.

— Это я должен довернуть? — вытаращил глаза Крамкулан.

— А кто же еще? Сам видишь — головки болтов торчат из потая наружу.

Крамкулан посмотрел исподлобья на Угиса, на Робиса, потом на Клару.

— А я не стану доворачивать. И мотайте отсюда! Нашлись командиры!

— Довернешь! — сказал Робис.

— Факт, довернешь, — поддакнул Липст. — И чего уперся как баран!

— Кончайте там живее! — нетерпеливо крикнул кто-то с конца конвейера. — Сейчас Крускоп нагрянет.

— Все вы одна шайка! — злился Крамкулан.

Несколько мгновений он еще стоял, вызывающе подавшись вперед, потом сник, опустил голову и стал чистить ладонью брюки.

— Ну, где довернуть? — спросил он. — Ну, покажите, покажите…

— Я покажу, не беспокойся, — сказал Угис и, прихватив три зубчатки, пошел вслед за Крамкуланом.

Через некоторое время в цех вернулся Крускоп, но все были уже снова на своих местах. От недавнего затора в потоке конвейера не осталось и следа. Монотонно гудят электромоторы, волнами перекатывается шум работы, словно тростник на ветру, шелестит бумажная обертка рам.

Крускоп подозрительно огляделся, посмотрел на указатель готовой продукции и направился к Робису.

— Случилось что-нибудь? — спросил он. — Слышал, вроде искали тут меня.

Робис пожал плечами.

— Не может быть. Все в наилучшем порядке…

Крускоп дошел до Угиса.

— Звал меня кто-нибудь?

— Впервые слышу.

Крускоп двинулся дальше. Угис подмигнул Липсту.

— И кто бы это мог звать Крускопа? Эй, Крамкулан, уж не ты ли звал его?

Крамкулан исподлобья посмотрел на него.

— Я вам, подлецы, еще покажу, — проворчал он. — Жабы чертовы…

Сразу же после гудка на обед в цех пришли Мерпелис, парторг Шапар и Аболина — председатель завкома. Пока ставили стол президиума и вносили стулья, подошел и заместитель директора Жуковский.

— Ну, вроде бы все собрались, — заговорил Мерпелис. — Можно, пожалуй, начинать?

— Подождите, подождите, — мужеподобная Аболина медленно и грузно, словно орудийная башня линкора, повернулась и обозрела присутствующих. — А где же сам Крускоп?

— Чудно́, — заметил Шапар. — Я ведь только что видел Криша. Ребята, ну-ка разыщите его!

Крускоп сидел в стеклянной конурке. Как и обычно, в это время дня он преспокойно жевал бутерброды, запивая чаем из самодельного термоса. Как и обычно, перед ним была расстелена белая салфетка. И, как обычно, за едой он читал газету.

— Извините, пожалуйста, товарищ Крускоп, — Клара стояла в двери, робко потупив глаза. — В связи с вашим уходом на пенсию мы хотели бы попросить…

— О чем попросить? — перебил Крускоп. — Чтобы поскорее убирался отсюда?

— Боже ты мой, да с чего вы взяли?! — всплеснула руками Клара. — Народ хочет попрощаться с вами. Начальство пришло. Зачем вы так шутите?

Крускоп сидел, вцепившись руками в край стола.

— Мне ваши жалостные речи не нужны.

Сломить упрямство Крускопа удалось только совместными усилиями Шапара и Аболиной. Первый брал настойчивостью и шутками, вторая — силой. Аболина обняла Крускопа и постепенно вытолкала за порог.

— Только давайте покороче и побыстрей, — предупредил Крускоп.

Прощание получилось суховатым. Присесть Крускоп наотрез отказался, все время нетерпеливо смотрел на часы и метал укоризненные взгляды на выступающих. Когда же он слышал в свой адрес похвалу, лицо его делалось совсем унылым.

Красноречие быстро иссякло. Молодежь в задних рядах принялась со скуки болтать и переходить с места на место.

— …Как маленькие винтики и заклепки в этот асфальтовый пол, втоптаны несчетные дни вашей трудовой жизни…

Пожилые работницы в первом ряду вытащили носовые платки принялись громко сморкаться.

— …Мы выдадим вам, товарищ Крускоп, почетный пропуск. Если вам когда-нибудь вдруг станет скучно, приходите и помогите нам своим многолетним опытом. Мы вас никогда не забудем…

Крускоп раздраженно махнул рукой.

— …Семьдесят лет? Ерунда. Мы верим, вы проживете вдвое больше…

— Кто еще хочет высказаться? — Клара, ребром приложив ладонь ко рту, довольно громко обратилась к тем, кто стоял подальше.

— …Вы работали здесь еще в то время, когда многих из нас даже не было на свете…

— Ха, ха, ха! — донесся смех из последнего ряда.

Заместитель директора от имени заводоуправления вручил Крускопу набор рыболовных принадлежностей. От рабочих сборочного Клара преподнесла букет тюльпанов.

Липсту показалось, что, принимая цветы, Крускоп посмотрел на него. Тюльпан, торчавший из петлицы Липста, был точно такого же оттенка, что и у тех, которые Крускоп неловко взял из рук Клары и положил на стол.

— И вот еще книга, — добавила Клара. — От драмкружка.

Крускоп в первый раз улыбнулся, но, взглянув на черную обложку, снова насупился:

— Ремарк… «Время жить и время умирать»… — покачал он головой. — Спасибо… Очень подходящая книжка…

Наступило неловкое молчание. Сзади опять кто-то засмеялся.

— Спасибо, — сказал Крускоп. — Благодарю. Ну довольно, пора кончать. Людям надо еще пообедать.

Он повернулся и пошел в конторку, постепенно ускоряя шаг.

Несколько молодых парней, гикая, выбежали из цеха. Липст стоял и смотрел на дверь стеклянной конторки Крускопа.

Послеобеденная часть смены прошла незаметно. В обычное время пришел Саша Фрейборн и хотел занять место Липста. Он был весьма удивлен известием о том, что стал «безработным».

— Сочувствую тебе, — хлопнул Липста по плечу Фрейборн. — Миновали золотые денечки.

— Ничего, — со смехом сказал Липст. — Я не побегу за ними вдогонку. А ты что теперь будешь делать?

— Я? Пожалуй, обратно на склад вернусь. Там столько работы, что и рехнуться недолго.

Перед тем как уйти, Саша наклонился и понюхал тюльпан Липста. Липст, в свою очередь, насладился ароматом «Московской особой». Вчера у Саши была получка. У него начался период веселья.

Липст горделиво огляделся по сторонам. Обратил ли Робис внимание на то, что Липст сегодня работает восемь часов? А Ия с Вией, Крамкулан, Клара — они заметили это?

«Теперь мы все равны», — подумал Липст, вспомнив услышанную где-то фразу о том, что лишь равные обязанности предоставляют равные права. Конечно, работать шесть часов было не так уж плохо. Но эта поблажка так унижала его!