Иван Уксусов - Голодная степь

А тут еще суета и нервозность возникли на заводе: началась массовая приемка хлопка. По двору часто проезжали колхозные и совхозные тракторы с тележками, наполненными белокипенной массой, воздух оглашался звуками работающих машин, криками людей. И не оттого ли некоторая нервозность ощущалась и здесь, на сборке дизелей, чего в помине не было раньше? Хлопок уже принимается, говорили Джабаров и Ташкулов, да и Рахимбаев, на станции же только еще стелют крышу, до конца не выложен пол, нет крана!

Диковинная для шеф-монтеров очередь выстроилась перед воротами завода, стояла днем и ночью метров на полтораста, если не на двести, — все виды и роды живого и машинного транспорта. Поблескивали синей краской новенькие трех- и четырехтонные грузовые автомобили с зарешеченными кузовами и прицепами, наполненными хлопком, вперемешку с ними, стояли и дремали вечные странники пустыни верблюды, молодые и старые, одногорбые и двугорбые, запряженные в арбы, также нагруженные хлопком, — век нынешний и век минувший! В бронзовом веке верблюды уже топали по Средней Азии, да и тысячелетия до бронзового века служили людям. А теперь вот помогают строить социализм!

Но более всего в очереди было трех- и четырехколесных тракторов, притащивших по одной, по две, по три зарешеченные, набитые хлопком тележки; и вперемешку с машинами и верблюдами стояли, отмахивая хвостами слепней и мух, потные лошади, запряженные в телеги, волы — в мажары, ишаки — в одноосные коляски на высоких колесах… Горбушин пожалел, что оставил в Ленинграде свой фотоаппарат. Хорошему бы художнику запечатлеть эту очередь на полотне!

Все виды транспорта хороши в дни массовой уборки хлопка, с ее началом перестраивается жизнь в республике. Разговоры повсеместно одни и те же: как скорее убрать урожай? Кто больше сдает на заводы? Кто больше сложил в амбары, в бунты? Кто успел уже укрыть бунты брезентами? На поля выходят все машины и все люди, способные убирать это главное богатство народа. Короткие совещания в кишлаксоветах, райисполкомах и облисполкомах, райкомах партии, горкомах и обкомах — только по вопросам уборочной. Только предъявителям справки со штампом «Уборочная» выдаются вне очереди билеты на вокзалах, в аэропорту. Всенародной страде газеты посвящают свои полосы, радио и телевидение — передачи. Артисты на полевых станах дают концерты.

Дилдабай Орунбаевич Айтматов вызвал в райком Джабарова и Кима. Они всполошились. Зачем вызвал?.. Джабаров позабыл уже и день-то, когда мирно разговаривал с секретарем. Очевидно, предстоял очередной трудный поединок, который, в сущности, начался еще накануне в полдень: Айтматов пришел на завод смотреть, как определяется сортность поступающего хлопка, как он взвешивается; обратил внимание и на ДЭС, сказав, что покрытие крыши стеклом идет медленно. Теперь срокам пуска станции он придавал первоочередное значение.

Он не очень-то бодро выглядел, второй секретарь райкома. Годы брали свое — шестьдесят есть шестьдесят. Но главное было не в этом. Бекбулатов не постеснялся критиковать его на совещании с заводскими по поводу присланного из Ленинграда письма, а когда совещание закончилось, повторил еще раз, уже резко:

— Значит, строители дважды приходили к вам просить людей. Я очень уважаю ваши знания, Дилдабай Орунбаевич, ваш опыт, я учусь у вас работать, но первый секретарь я и прошу впредь все важные вопросы согласовывать со мной.

— Меня подвел Джабаров!

— Я не увидел этого. Я инженер, приведенные ленинградским бригадиром факты меня убедили. Ну в самом деле, как можно было полагаться только на энтузиазм людей? На один энтузиазм… Здесь ваш опыт дал осечку!

Так с ним разговаривал, в сущности, вчерашний комсомолец, с неприятной, такой свойственной иным молодым людям уверенностью выговаривая ему, райкомовскому работнику с двадцатилетним стажем. А если дело с заготовками пойдет не лучшим образом, он не постесняется опять кольнуть его плохой работой. На новом же заводе неблагополучие явное, хотя Джабаров этого не признает. И если район проиграет соревнование, тогда уже он, Айтматов, обвинит Бекбулатова, слишком поверившего Джабарову!

— Товарищи, — начал Айтматов, едва Ким и Джабаров опустились на стулья, — вы наблюдаете за приемкой пахты? Не пустили ее на самотек, целиком отдавшись достройке электростанции?

— Везде стараемся успеть, — скороговоркой ответил Григорий Иванович.

— Везде успеть сразу очень трудно, хотя и желательно. Поэтому надо выделить главное, а вы, надеюсь, знаете, что у нас сейчас главное.

— Да… — смотрел ему в глаза Ким. — Но пока у нас как будто все в порядке.

— Не все, Григорий Иванович, у нас в порядке. Намечается нежелательная практика в приемке пахты. Во-первых, мне не нравится длинная очередь перед воротами, такой нет на старых наших заводах. Вначале мне показалось, все объясняется просто: новому предприятию люди больше повезли, интересно увидеть, как принимают там… А потом меня эта очередь несколько насторожила, думаю, вы поймете меня.

— Конечно, поймем! Как иначе?.. — подхватил Григорий Иванович.

— Слишком придирчиво ОТК принимает товар, долго рассматривая каждую тележку, это и создало длинную очередь. Долго рассматривает приемщик, долго определяет, каким сортом взять. Вчера я для сопоставления попросил сводку принятого хлопка на Сулимовском заводе, так оказалось, вторым сортом у вас принято значительно больше, чем там, хотя и почва и семена, разумеется, одни. И первым сортом у вас принимается меньше, чем там… Но ведь есть еще третий и четвертый сорта… Что же останется на первый сорт, Джабаров?

— На первый сорт остается первый сорт.

— Я такой математики не понимаю, Джабаров… Меня одно интересует. Пахта хуже уродилась на ближайших к вашему заводу землях? Нет… Процент первого сорта на старых заводах высокий, обычный для Голодной степи. Так не по заниженной ли сортности принимает хлопок ваша девица Гулян и подчиненные ей люди? А вот и доказательство, что это именно так. Вчера приходили в райком две группы колхозников с жалобой на ОТК. Раис колхоза «Рассвет» сказал мне расстроенно, что он радовался открытию нового завода, близко сдавать товар, но не придется ли тужить, если и дальше много хлопка будут принимать вторым сортом?

Джабаров выжидал, сидя с опущенной головой. Какой вывод сделает секретарь? О двух мелких конфликтах между сдатчиками хлопка и его приемщиками он, директор, знал — Гулян была права, приняв хлопок вторым сортом, он не отвечал по своим качественным показателям первому сорту.

— Скажите, Дилдабай Орунбаевич, зачем Гулян поступать несправедливо, обманывать людей и государство? Не понимаю! Скорее другое предположить: она поступает, как ее учили в советском институте, как требует от нее инструкция ОТК, основанная на государственных стандартах, утвержденных советским правительством. Мы на вчерашний день приняли первым сортом шестьдесят восемь процентов того, что было привезено на завод. Шестьдесят восемь, но это действительно первый и высший сорт, этот хлопок не переведут во второй сорт, что делается ежегодно и тем наносится государству многомиллионный убыток. На воротах стоит опытный приемщик и хороший комсомолец. Зачем ему, зачем Гулян, зачем нам, руководителям завода, следящим за работой ОТК, обманывать людей, скажите?