Виктор Малыгин - По дороге в завтра

— Пахоту недели через две начнем, — говорил он. — Я думаю, тысяч пятьсот… Поднимем, товарищ Романов. Райком в этом вопросе дал установки. — Стесин смущенно умолк, слушал с минуту, заговорил неуверенно: — Подсчитываем, товарищ Романов, дадим задания, партийная организация мобилизована. Что, что? Я вас плохо слышу. — Он помолчал немного, подул в трубку, потряс ее. — Я вас не слышу. — Снова подул. — Ничего не слышу. — Он застучал по рычагу, сказал беспомощно: — Опять повреждение…

Стесин бросил трубку на рычаг, сел в кресло, помешкал мгновение, глядя на трубку. Он уперся локтями в стол, медленно опустил подбородок на сжатые руки и начал рассматривать Николая Тихоновича. Наконец, откинулся на спинку кресла и, словно обрадовавшись осенившей его догадке, вскрикнул:

— Денисов! — секретарь райкома произнес это так, будто приказывал человеку, на которого смотрел, быть не кем-то другим, а именно Денисовым. — Обком партии запрашивал относительно вас. Я дал согласие, стало быть, взял ответственность на себя. Надеюсь, оправдаете оказанное доверие, не подведете районную партийную организацию. Надеюсь! Вот так… — Он улыбнулся Истомину. — С вами знакомы… Ко мне, пожалуйста, в любое время дня и ночи, с любым вопросом, без всякого стеснения. — Перевел маленькие черные глаза на Николая Тихоновича. — А как вы, собственно, сейчас-то прорвались?

— Не без риска для жизни, — заметил, чуть улыбнувшись, Истомин.

Секретарь райкома пожал плечами:

— Вы, конечно, понимаете, что для всех я двери открытыми держать не могу. С новыми совхозами свалилось столько забот, не успеваешь поворачиваться… Что за тревоги вас привели ко мне?

— Вот беспокоимся, как будет с торговлей на Тоболе, — сказал Семен Михайлович. — Думаем отправиться на поклон в райпотребсоюз.

— На поклонение мощам? А стоит ли? Обойдемся без поклонов.

— В Коскуле очень уж скверно торговали.

— Мы все продумали. Следом за вами двинется автолавка.

Истомину понравился тон Стесина — человека, знающего силу своей власти. Он подумал, что с таким секретарем райкома легко будет решать вопросы, улыбнулся собственным мыслям и спросил о дороге к «Степному».

Максим Александрович снял со стены карту, расстелил ее на столе.

— Вот она, наша ковыльная империя! Здесь Джасай. Дорога на Тобол идет так. Сразу за поселком покажется брод, так небольшая речушка. Они и дальше будут встречаться. После второго брода увидите развалившуюся пастушью землянку примерно здесь.

— Далеко?

— Километров за тридцать. До нее доберетесь без труда. Теперь машин на наших дорогах, как на Ленинградском шоссе.

— Нам не встретилось ни одной.

— День, видно, такой выдался… А вообще-то сейчас все будущие совхозы на колесах… Покажется колодец, рядом с ним растет дерево. Единственное дерево на весь район, этакий костлявый карагач. Все старик выдержал — и морозы, и бураны, и суховеи… Дальше, по правой стороне, увидите Горелое озеро, минуете километров двадцать — и дорогу пересечет Соленая балка. После балки покажется каменный верблюд, скала такая, будто огромный окаменевший верблюд. А там рукой подать до Тобола… Как видите, недалеко.

Семен Михайлович провел ладонью по лысине:

— Совсем рядом.

— Я и говорю рядом. — Стесин ткнул пальцем в карту. — Вот озеро.

— А совхоз? — спросил Истомин.

— На этой карте еще не обозначен, и пока о расположении новых совхозов говорят так: «Рядом с озером», «Недалеко от Тобола». А что значит «рядом», «недалеко» — толком мало кто и знает. Да это печаль небольшая. Я вам подошлю проводника, есть тут такой старичок казах, делать ему все равно нечего. Договорились? Очень хорошо. Желаю вам успеха! Впрочем… — Максим Александрович посмотрел на часы. — Через пять минут начнется совещание по новым землям. Вам невредно послушать. Люди уже собрались. Это в большом зале, здесь же, в райкоме.

В зале на стенах висели карты. Карты размером поменьше лежали на столах. Это чем-то напоминало штаб армии перед наступлением.

За столами занимали места участники совещания — землеустроители, почвоведы, директора старых животноводческих совхозов и некоторые из руководителей вновь создающихся зерновых хозяйств. Появился Стесин. Грузным размашистым шагом он проследовал к длинному столу, стоявшему на расстоянии от других, с ходу бросил на него красную кожаную папку, сел.

— Послушаем комиссию.

Председатель комиссии по отбору новых земель начальник землеустроительной экспедиции развернул перед Стесиным лист ватмана. Максим Александрович пробежал по нему глазами, отодвинул, проговорил громко:

— Вам и карты в руки… Сколько нужно времени?

Докладчик замялся.

— Два часа хватит?

— Тридцать минут.

— Пятнадцать! — Стесин откинулся на спинку стула. Землеустроитель подошел к трибуне, надел очки и начал докладывать о работе экспедиции.

— Для тринадцати новых совхозов нарезано триста тысяч гектаров, определены места центральных усадеб, — сказал он. — Теперь, когда степь обнажилась, нужно произвести более тщательное обследование, не исключено, что придется вносить поправки.

— Минутку, — прервал его секретарь райкома. — Землю для новых совхозов нарезали вы? Так?

— Так.

— Громче, громче!.. Так?

— Так.

Раздался смех. Стесин улыбнулся уголками рта.

— Спрашивается, о каком же еще дополнительном обследовании может идти речь?

— Мы все же опасаемся, всюду ли пахотнопригодные земли. По нашим данным…

— А вы выбросьте свои данные. Плохих земель в природе нет.

Поборов минутное смущение, докладчик стал рассказывать, сколько и какому из новых совхозов отведено земель. Когда он закончил, со стула поднялся Максим Александрович и начал говорить, часто делая остановки.

— Триста тысяч гектаров нас не могут удовлетворить. Товарищ Романов на нас возлагает особые надежды, он считает, что Джасайский район должен стать центром освоения целинных земель в области. Вместе с новыми хозяйствами придется поднять большие площади и старым совхозам. Мы сделали предварительные расчеты, давайте их обсудим… — Он стал называть размеры площадей, заданные для освоения.

— Принимаем! — раздалось с места.

— Ставим птичку, — объявил Стесин.

— Можем больше, — услышал Денисов голос по соседству.

— На сколько больше?

— На три тысячи.

— Отметим… «Заре» предлагается освоить семь тысяч.

— Семь тысяч много, — возразил директор совхоза «Заря» Волошин.

— А ваша цифра? — насторожился секретарь райкома.

— Ориентировочно…

— Э-э, не годится. Этак, пожалуй, и пшеницу придется убирать «ориентировочно».

— Больше пяти тысяч не поднимем.

— Что это: расчеты или умозаключение?