Аркадий Инин - Вот и лето прошло...

Пока папа Андрей был погружен в раздумья над бумагой, Темка не решался его побеспокоить. Но когда он поднял голову, Темка сказал:

— Папа, правда это ты мне велел стукнуть Толика?

— Что-о? — с трудом оторвался от своих мыслей папа Андрей.

— Я говорю: правда это ты мне велел стукнуть Толика?

— Когда? Какого Толика?!

Папа Андрей беспомощно посмотрел на маму Галку, но она только пожала плечами. А Темка терпеливо объяснил, что месяц… нет, наверно, два месяца назад он сказал папе, что Толик Кутуев из пятого подъезда задается и бьет его. А папа сказал: если бьет, чего ж ты смотришь, ты его тоже стукни, чтоб не лез больше. Неужели папа забыл этот разговор?

Папа Андрей подумал и сказал, что, кажется, такой разговор был, или во всяком случае мог быть. Но что из этого?

— Вот я его и стукнул, — сообщил Темка. — Правда, Толик?

Испуганный Толик покорно мотнул головой, и треуголка сползла ему на нос. А Темка поспешно добавил:

— Но теперь мы с Толиком стали друзья.

— После того, как ты его стукнул? — уточнила мама Галка.

— Да, я его стукнул, и мы сразу стали друзья. Правда, Толик?

Темка опять дернул нового друга за руку, и тот снова послушно мотнул головой. Маме Галке пришлось даже сдвинуть ему треуголку на затылок, потому что иначе Толик не мог ничего видеть. Папу Андрея начал разбирать смех, но сказал он как можно серьезнее:

— Значит, через два месяца ты почему-то вспомнил мои ценные указания?

— Я не почему-то, а потому, что я до школы должен был так сделать.

— Ага, решил, значит, стать мужчиной? Похвально. Ну а зачем ты Толика привел?

— Чтобы он подтвердил, что мы стали друзья. А то его мама, тетя Тамара, сказала, что придет к вам поговорить о моем поведении…

Темка замолчал, потому что увидел, что смешинки в глазах папы куда-то исчезли и он стал по-настоящему серьезный.

— Так! С тобой у нас будет особый разговор, — сказал папа Андрей. — А ты, Толик, пожалуйста, иди домой. Ты — хороший товарищ.

Толик с облегчением вытащил свою руку из Темкиной и повернулся к двери, но на прощанье решил еще раз поддержать его и сказал охрипшим голосом:

— Когда меня Темка стукнул, мы сразу стали друзья!

— Очень хорошо, — улыбнулся папа Андрей. — Ты, Толик, еще и добрый человек. Обязательно приходи к нам в гости. Когда Тема будет себя лучше вести.

— Спасибо, я приду, — прохрипел Толик.

А Темка попытался оттянуть час расплаты:

— Можно я провожу своего друга Толика?

— Можно, — разрешил папа Андрей.

Темка увел Толика в коридор и открыл дверь. Честно говоря, ему на секундочку очень захотелось и самому исчезнуть вместе с Толиком за дверью. Но ведь рано или поздно все равно придется возвращаться домой. И тогда еще хуже попадет. Так что Темка уныло закрыл за Толиком дверь на свободу, вернулся в комнату и вытянулся перед папиным столом, готовый ко всему. Наступила минута молчания. Папа и мама смотрели на Темку, а Темка уставился в стол. Вид у него был смиренный, губы сначала были скорбно поджаты, а потом тихо-тихо зашевелились.

Папе Андрею показалось, что это с Темкиных губ срываются слова раскаяния. Он прислушался, но услышал нечто странное. Темка шептал, спотыкаясь на каждом слоге:

— Ино-стран-ная ли-те-ра-ту-ра…

Папа Андрей проследил направление его взгляда и понял, что Темка просто читает название журнала, лежащего на столе. А страдальческое выражение его лица объяснялось лишь тем, что журнал лежал вверх ногами и читать его было неудобно. Возмущенный папа Андрей рванул журнал из-под Темкиного носа и гневно вопросил:

— Ну?! Ты понимаешь, что поступил отвратительно?

— Понимаю, — кивнул Темка.

— А почему?

— Потому что я стукнул Толика.

Такой ответ не устроил папу Андрея. Это было слишком просто. Он пламенно, но подробно объяснил Темке, что стукнуть Толика — это полбеды. А по-настоящему отвратительно то, что Темка не умеет честно нести наказание. Противно то, что он пытается выкрутиться. А так мужчины не поступают. Так поступают только трусы. Вот в чем главная вина Темки. И папе — а маме, конечно, тоже — очень грустно, что на то, чтобы не устраивать драку, на это у их сына ума не хватило, а вот привести товарища для смягчения наказания — до этого он додумался!

— Додумался, — сокрушенно признал Темка. — Но только мы правда потом сразу стали друзья.

— Это говорит исключительно в пользу Толика, — заметил папа Андрей. — А что, интересно, ты сказал тете Тамаре?

— Я сказал, что папа мне велел стукнуть Толика, и поэтому…

— Что?! — вскипел папа Андрей. — Мама, ты слышишь?! Значит, во всем виноват папа?!

— Нет, ты не виноват, — поспешно успокоил его Темка. — Но просто ты же сам мне велел…

— Вот подарок! Так и заявил? Папа велел стукнуть Толика?!

Папа Андрей просто не находил себе места от возмущения. А когда он не находил себе места, он всегда начинал бегать по комнате. И сейчас забегал. А когда он начинал бегать, на помощь ему приходила мама Галка. И сейчас пришла.

— Слушай, Артем, — сказала она, — сегодня ты уже перешел все границы. Неужели ты и в школе будешь таким?

— Нет!!!

Темка закричал так, что мама Галка испуганно отшатнулась.

— Нет, мамочка, нет! — завопил он снова, и в глазах его закипели горючие слезы. — В школе я не буду таким! В школе я буду совсем не таким! Нет, мамочка, правда, правда!

И хотя мама с папой не совсем понимали, за что именно бичует он себя, но раскаяние Темки было таким искренним, что сердце мамы Галки дрогнуло.

— Хорошо, мы с папой надеемся, что ты все понял. И больше к этому мы возвращаться никогда не будем. Но мы тебя все-таки должны немножко наказать. Правильно? Ты не будешь гулять после обеда. А сейчас иди мыть руки.

Темка — всхлипывающий и раскаивающийся — поплелся в ванную. Папа Андрей задумчиво поглядел ему вслед и спросил:

— Чего это он? То из него простое «больше не буду» клещами не вытянешь, а тут… В чем дело? Это бы надо понять — человек уже в школу идет.

— Человек уже в школу идет, — повторила мама Галка.

И долгим взглядом посмотрела на себя в зеркало. Что-то в увиденном ей не понравилось. Она сердито мотнула головой, волосы ее взлетели и опали.

— Ладно, — сказала она, — давайте обедать. — И вздохнула: — Если сегодня в парикмахерской Света, она меня только еще больше изуродует…

Наказанный Темка сидел на тахте в своей комнате и разговаривал сам с собой. Разговор это был серьезный, и слова были серьезные — взрослые. Темка не помнил, где он их подслушал, но они ему нравились и утешали его в печальном положении.

— Что мне делать? — горестно шептал он. — Что же мне делать? Так больше жить нельзя! Сломали они всю мою жизнь. Они оставили ребенка без свежего воздуха… Ладно, мама, ладно, «сыночка-косыночка»! Не буду я тебе больше помогать крутить стиральную машину! А ты, папа, ты… «подарок»! Я спрячу какую-нибудь твою книжку, папа, и ты будешь искать ее всю жизнь!