Анатолий Вахов - Утренний бриз

Пурга выла, плясала над Ульвургыном, крутила вихри снега и широкими взмахами засыпала каюра и собак, свернувшихся в тугие клубки. Ульвургын попытался спокойно, неторопливо обдумать все, что произошло в этот вечер, но на него навалилась усталость, и каюр уснул.

Когда он проснулся, то не сразу сообразил, где находится. Дышать было тяжело. Тело затекло и болело. Каюр с, облегчением вспомнил, что он в безопасности, далеко от Ново-Мариинска, В его убежище было довольно тепло и сквозь, толщу снега пробивался слабый серый свет. Каюр чуть шевельнулся, и в ответ недовольно спросонья заворчали собаки. Ульвургын вспомнил события прошлого дня и попытался в них разобраться. Но это ему не удалось. Кто-то стрелял из темноты, куда-то делся Берзин. Наверное, убит. Каюр точно не знал этого, и сейчас к нему пришло ощущение вины. Он бросил своего пассажира, оставил его, даже не узнав, что с ним произошло! А где же остальные люди, упряжки, с которыми он возвращался? Ему стало беспокойно и неловко перед собой за вчерашний страх.

Ульвургын выбрался из-под снега. Снежная равнина, однообразная и привычная, лежала под тяжелым серым небом молчаливо и угрюмо. Каюр высвободил из-под снега нарты и стал приводить в порядок упряжку. Голодные собаки недовольно ворчали, скалили друг на друга клыки. Ульвургын хотел покормить их, да и сам подкрепиться, но тут обнаружил, что мешка с мороженой рыбой для упряжки нет, как нет и другого, в котором хранился весь его багаж. Каюр поискал их в снегу, но не нашел, а увидя на нарте обрывки ремней, которыми мешки были к ней привязаны, догадался, что их сорвал, очевидно, Берзин, когда падал с нарт, стараясь удержаться.

Это не особенно огорчило Ульвургына. Хорошо, что уцелело ружье с полным магазином патронов. Зверь в тундре есть и еда будет. Но Берзин, Берзин… Что с ним? Может быть, он жив? Где все остальные?..

И что произошло в Ново-Мариинске, почему в них стреляли? Ульвургына охватило беспокойство о своей семье, и, забыв об опасности, каюр погнал упряжку к Ново-Мариинску.

Собаки резво взяли с места, и нарты быстро заскользили по насту. Чутье подсказывало собакам, что они возвращаются домой, где их ждет и отдых и пища, и поэтому дружно налегали на алык. Ульвургын осторожно подъехал к тому месту, где вчера маленький караван возвращавшихся из Марково людей был встречен неожиданными залпами. Он остановил упряжку и потоптался на месте. Ульвургын знал, что приехал точно. Он не мог ошибиться. Но никаких следов не было: за ночь пурга все занесла, и снег лежал ровный, чистый. Внимание Ульвургына привлекло повизгивание одной из собак. Она торопливо разгребала снег. Каюр подошел к ней и увидел торчащий из снега клочок меха. Он потянул его, и в руках оказался малахай Берзина, на котором замерзла кровь. Ульвургын лихорадочно стал разрывать снег, но больше ничего не нашел. Он был и доволен этим и в то же время сильно встревожен. Тела Берзина под снегом не оказалось, но он ранен в голову. Где же он? Где все остальные спутники? Где Мальсагов и Галицкий, Мохов и Оттыргин с Вуквуной? В Ново-Мариинске? Если они там, то как они встретят его, бросившего товарищей и удравшего в ночь?

Каюр спрятал малахай Берзина под кухлянку, постоял с минуту и, сев на нарты, решил двигаться к Ново-Мариинску. Будь что будет.

Но чем ближе он подъезжал к посту, тем все чаще и тревожнее озирался, и наконец решимость ему изменила. Когда упряжка должна была вынести его на гористый, занесенный снегом гребень, с которого открывается Ново-Мариинск, он, увидев на снегу следы недавно проехавших нарт, круто завернул упряжку, воткнул остол в наст между полозьями нарт и с силой налег на него. Упряжка остановилась. Ульвургын встал и, подойдя к следам чужой нарты, стал внимательно их рассматривать. Упряжка проехала совсем недавно. На нарте сидело двое. Ульвургын проследил взглядом след нарты, уходивший на северо-запад, и безошибочно определил, что неизвестные держат путь в стойбище Тейкылькута. Кто они? Может, хорошие люди, не обидит его, расскажут новости? А может, те, кто вчера стрелял? Ульвургын обернулся в сторону Ново-Мариинска. Поднявшись по склону гребня, он упал на снег и осторожно выглянул из-за укрытия. Ново-Мариинск лежал внизу, и Ульвургыну хорошо были видны дома.

Каюр прежде всего взглянул на окраину поста, где стояла его яранга, и почувствовал облегчение. Яранга на месте, а около нее бегают маленькие фигурки. Это его дети. У него стало спокойнее на душе.

В Ново-Мариинске все как прежде. И все же что-то изменилось в облике поселка. Но что? Он с недоумением смотрел на здание уездного правления. Над ним больше не развевался алый, как заря, флаг. И Ульвургын сразу понял, что возвращаться ему в поселок нельзя. Выстрелы в поле и исчезновение флага соединились в одну цепь. Ему стало трудно дышать, и он, взволнованный и испуганный, побежал к своей упряжке. Сейчас им овладела одна мысль — как можно быстрее добраться до стойбища оленеводов и там все разузнать. В стойбище должны, конечно, знать о том, что произошло в Ново-Мариинске.

Ульвургын не жалел собак, стремясь нагнать проехавших новомариинцев, но это ему не удалось. В стойбище каюр добрался только поздно вечером. На своих голодных, уже обессиленных собаках он подъехал к яранге знакомого пастуха Вальгыргина.

— Ка кумэ! — удивился пастух, увидев входившего Ульвургына. — Ты живой?

Сидевшие у очага за чаепитием жена, старая мать и четверо детей пастуха уставились на каюра так, словно он явился с того света, побывал у верхних людей и приехал назад.

Ульвургыну освободили место у огня, и он, обжигаясь, выпил несколько чашек душистого чая. Только как следует согревшись, он принялся за мясо. Все молча, следили за каюром и не мешали ему насыщаться. Вальгыргин между тем накормил собак гостя и, вернувшись в юрту, укоризненно покачал головой:

— Плохие у тебя собаки. Совсем тощие.

— Они меня спасли, — нашел Ульвургын нужным вступиться за собак.

— Знаю. Все знают! — кивнул хозяин яранги.

— Кто сказал? — Ульвургын не понимал, как это люди могли узнать, что он спасся от выстрелов. Но тут вспомнил о том, что увидел в Ново-Мариинске, и быстро спросил:

— Почему нет красного флага? Я смотрел на пост, а туда побоялся ехать!

Вальгыргин налил себе чаю и, прихлебывая, заговорил. С первых же фраз на Ульвургына повеяло ужасом. Все то, что говорил ему пастух, было так страшно, что Ульвургын оцепенел. У него куда-то пропали все силы, и он даже не мог двинуть рукой, поднять кружку с чаем. Ульвургын смотрел в огонь, но не видел пламени. Теперь он знал, что произошло в Ново-Мариинске. Ревкомовцы расстреляны. Вчера ночью были убиты Берзин, Мальсагов и Галицкий, один из каюров, а второй каюр ранен.