Анатолий Вахов - Утренний бриз

Теперь ищут Оттыргина, Вуквуну, Антона Мохова и Ульвургына, которым удалось спастись.

— Кто ищет? — Оцепенение Ульвургына стало проходить. Известие о том, что не все его спутники убиты, Что уцелел не только он один, обрадовало его.

— Из поста сегодня в стойбище русский приехал, — Вальгыргин покосился на выход из яранги. — Строго спрашивал. Кричал. Грозил расстрелять тех, кто скрывает преступников. Он сейчас в яранге Тейкылькута.

Хозяин и гость встретились глазами, и Ульвургын понял, что ему надо уходить. Пастух боится угроз русского. Ульвургын с острой болью и тоской подумал о том, что снова вернулись старые порядки, а то, что было при новой власти с красным флагом, прошло так же быстро, как проходит теплое солнечное лето.

Он вздохнул и тяжело поднялся, не глядя на хозяина. Ему было как-то неловко за трусость Вальгыргина. Ульвургын сказал:

— Мои собаки плохие. Совсем тощие. Пусть отдохнут. Дай твою упряжку. Я только в Ново-Мариинск, в свою ярангу сбегаю. К утру вернусь и на своей упряжке уеду в тундру. Никто знать не будет, что я у тебя чай пил.

— Бери мою упряжку, бери, — засуетился Вальгыргин, который не мог скрыть облегчения и радости от того, что Ульвургын покидает его ярангу.

Свежие собаки быстро донесли Ульвургына до Ново-Мариинска, и, хотя была глубокая ночь, в некоторых домах светились окна. Ульвургын, ради предосторожности, объезжал пост стороной, и когда до его яранги было уже недалеко, он услышал в темноте голоса людей, негромкие, печальные. Каюр придержал упряжку и вслушался. Нет, он не ошибся. Люди говорят мало, вполголоса и что-то делают в темноте. Первым стремлением Ульвургына было погнать упряжку в сторону, но что-то подсказало ему, что здесь не грозит опасность. Сойдя с нарты, Ульвургын осторожно двинулся на голоса, готовый при малейшей опасности броситься назад.

На всякий случай он бесшумно вогнал в ствол ружья патрон. Шаг за шагом Ульвургын приближался к людям, занятым в темноте непонятным делом. Ульвургын напрягал зрение, до боли в глазах всматривался в ночной мрак и наконец различил группу людей. Они по-прежнему редко обменивались тихими отрывистыми словами и что-то переносили. Снег скрипел под их ногами. Ульвургын сделал еще несколько шагов вперед, и теперь он уже все хорошо видел. В этих людях Ульвургын узнал шахтеров и скоро понял смысл того, что они делали. Шахтеры хоронили ревкомовцев, опуская их тела в чернеющую среди снега яму. Охваченный страхом, каюр двинулся назад, в темноту, к упряжке.

Один из шахтеров, уловил шум его шагов и сказал:

— Кажется, кто-то тут бродит.

Все прислушались, но ничего не услышали. Гаврилович успокоил:

— Ветер это… а те гуляют или спят…

Но тут нога Ульвургына подвернулась, и каюр упал. В ту же минуту над ним выросло несколько человек. Чья-то сильная рука схватила Ульвургына за плечо и рывком подняла с земли, поставила на ноги.

— Кто ты? — голос у шахтера был злой. Несколько людей вплотную приблизились к Ульвургыну, внимательно его рассматривая. Испуганный каюр не мог вымолвить и слова.

— Это подосланный Биричем шпик! — выкрикнул кто-то. — Бей его!

Из рук Ульвургына вырвали ружье, и на каюра посыпались удары. Он пошатнулся и упал. Сильные, безжалостные пинки обрушились на Ульвургына, и он от боли и от ужаса, что его сейчас убьют, закричал, и тотчас удары прекратились. Ульвургын лежал на земле скорчившись. Он не видел, как, растолкав возбужденных шахтеров, к нему подошел Гаврилович. Он сказал товарищам:

— Подождите бить! Надо разобраться, что это за человек.

Гаврилович наклонился над каюром и сказал, не повышая голоса, но строго и требовательно:

— Встань!

Каюр, ожидая, что на него снова посыплются удары, встал и увидел, перед собой лицо Гавриловича. Бородатый шахтер удивленно спросил:

— Ульвургын? Как ты тут оказался? — и, не выслушав ответа, пояснил шахтерам: — Это же каюр, что с Берзиным возвращался. Его ищут, чтобы тоже… — Гаврилович не договорил, но все поняли, что он имел ввиду, а шахтер уже торопил Ульвургына: — Ну… рассказывай.

Каюр сбивчиво все рассказал о себе. Шахтеры изредка перебивали его рассказ вопросами или, не удержавшись, произносили крепкое словцо в адрес убийц. Когда Ульвургын замолк, Гаврилович сказал:

— Прости, брат, что помяли тебя маленько. Так уж случилось, — шахтер обнял за плечи каюра. — Ты хорошо сделал, что пришел сюда к нам…

Он подвел Ульвургына к могиле. Страх каюра прошел. Сейчас он чувствовал, что находится среди своих.

Шахтеры взялись за лопаты. Когда вырос холм мерзлой земли, они постояли около него в молчании. Гаврилович первым нарушил его:

— Пошли, товарищи…

На прощание шахтер посоветовал Ульвургыну:

— Ты, каюр, уходи из Ново-Мариинска. Здесь не спрячешься. Убьют тебя. Беги в Марково, скажи товарищам, что здесь случилось. Поспеши…

Они расстались. Шахтеры исчезли в темноте, Ульвургын еще постоял около могилы и направился к своей упряжке. Теперь он хорошо знал, что надо делать. Шахтер сказал ему, чтобы, он ехал в Марково. Там должны узнать, что здесь случилось. Он только на минутку заедет домой, а потом в путь. Ульвургын вскочил на нарты и погнал собак:

— Га, ра-ра! Га, ра-ра!

Нина Георгиевна и Наташа еще не спали. Они лежали в душном пологе и тихо переговаривались. Женщины чувствовали себя глубоко несчастными. Они ни на минуту не выходили из яранги, старались занять чем-нибудь детей Ринтынэ, чтобы они не убежали на пост и не проболтались о них. Дни тянулись монотонно, и однообразно. Уже в какой раз женщины обсуждали свое положение. Бежать из Ново-Мариинска было не на чем. У них нет упряжки. Но и оставаться в яранге Ульвургына тоже нельзя.

У Ринтынэ кончились продукты, а купить в лавках у купцов она не могла. Не было ни денег, ни пушнины. В долг ей не давали. Жена бедняка каюра — ненадежный должник.

— Если бы приехал Антон, — шептала Наташа, глотая слезы. — Он бы нас спас.

— Приедет, конечно, приедет, — успокаивала ее Нина Георгиевна. — Он, наверное, выжидает удобный момент, чтобы пробраться к нам и увезти нас.

Наташа сквозь слезы улыбнулась:

— Антон такой сильный, и так он меня любит… Я знаю, что он приедет за нами. Ты права, Нина.

Днем жена Ульвургына принесла печальную весть о гибели Берзина и его товарищей. Оттырган, Вуквуна, Мохов, а также муж Ринтынэ, которые ехали с ревкомовцами вместе, ускользнули от засады и где-то скрываются в тундре. Это жена каюра узнала на посту. Там слухи распространяются очень быстро.

Узнав, что Антон жив, Наташа несокрушимо уверовала в их с Ниной Георгиевной спасение.

Долго разговаривали в эту ночь женщины. За меховой стеной яранги посвистывал ветер, было слышно, как трескается на лимане лед. Звуки эти заглушили шум подъехавшей упряжки. Только когда Ульвургын по привычке громко прикрикнул на собак, женщины, не узнав его голоса и не разобрав слов, поняли, что кто-то войдет сейчас в ярангу, и испуганно прижались друг к дружке. Они прислушивались к тому, как вошедший в ярангу человек что-то негромко бормочет. Других людей не было слышно. Нина Георгиевна шепнула: