Анатолий Вахов - Пурга в ночи

Бирич ни минуты не мог оставаться на месте. Он то садился в кресло, то вскакивал и начинал бесцельно метаться по квартире, Впервые в жизни он был так расстроен и Не знал, с чего же лучше начать. В голове возникали различные планы, но ни на одном он не мог остановиться: в каждом видел слабые места. Сомнения терзали его.

Бирич не замечал времени, и, когда в окно кто-то осторожно постучал, Он машинально взглянул на часы. Была уже полночь. Бирич удивился и тому, что так быстро пролетело время, и позднему посетителю. Может, Трифон или Струков с копей сбежали? — мелькнула у Бирича догадка, и он поспешил к выходу, торопливо отодвинул крепкий засов. В коридор заскочил человек, стремительно захлопнул дверь, по-хозяйски задвинул засов.

— Кто вы? — спросил Бирич.

— Кто у вас есть?

— Стайн? Вы? — с ужасом вскричал Бирич, узнав американца по голосу. — Вы с ума сошли! Вас расстреляют!

— Тише! — зашипел Стайн. — Кто у вас есть?

— Я один, — Бирич попятился в кухню. При свете он увидел обмороженное, давно не бритое лицо Стайна. В руках Сэма был револьвер. Неслышно ступая и держа оружие наготове, он обошел квартиру. Убедившись, что Бирич действительно один, Сэм устало сел и бросил на стол револьвер. Стянул с головы малахай, прохрипел:

— Рюмку чего-нибудь…

Бирич поспешил к буфету. Когда он наполнял рюмку, то горлышко бутылки выбивало о ее край звонкую дробь. Стайн раздраженно крикнул:

— Да перестаньте, черт вас возьми!

Бирич поставил бутылку на буфет и поднес Стайну рюмку коньяку. Он выпил и в упор посмотрел на Бирича.

— Ну, рассказывайте, как предали Громова.

— Предал? — Биричу показалась, что Стайн сошел с ума.

Бирич взглянул на револьвер. Стайн криво улыбнулся:

— Не бойтесь. Я не собираюсь вас казнить за гибель Громова, хотя вы и виноваты.

— В чем же? — Бирич почувствовал, как по его спине пробежала струйка холодного пота. — Я не понимаю, что вы говорите?

— Вы живы, а они подо льдом! — крикнул Стайн, и его бесцветные глаза стали совершенно прозрачными. — Как же все тут получилось?

Узнав от Маклярена о перевороте в Ново-Мариинске, Стайн сразу же выехал из Усть-Белой. Он гнал упряжки, не жалея ни собак, ни каюров, ни себя. Пурга задержала его в пути. Это дало возможность передохнуть всем, и снова началась гонка.

Каюры, которых Стайн, не задумываясь, подбодрял и кулаком и револьвером, загоняли собак до смерти. Он брал в попадавшихся на пути стойбищах новых, расплачиваясь щелканьем взводимого курка, и снова несся по тундре. Стайн спешил в Ново-Мариинск. У него еще не было твердого плана, как действовать против ревкома, но он хотел уничтожить его. Оставались люди, которые будут послушным орудием в его руках против большевиков.

Но как ни спешил Стайн, он был осторожен. За три дня пути до Ново-Мариинска он объезжал стойбища стороной. Сэм хотел появиться в Ново-Мариинске незаметно, разведать обстановку, а затем уже показаться. Вот почему он, когда после полудня впереди показались вершины мачт радиостанции, приказал каюру остановиться и ждал наступления ночи.

Несмотря на огромную усталость и большое желание спать, Сэм внимательно слушал Бирича. И едва коммерсант замолк, потребовал:

— Давайте ужинать! Голоден, как все собаки Чукотки.

Бирич быстро выставил холодные закуски, мясо и несколько бутылок. Коммерсант недоумевал, почему Сэм не задал ни одного вопроса. Сэм выпил рюмку коньяку и пододвинул к себе блюдо с маринованной рыбой.

— Мое любимое кушанье.

Бирич не подозревал, что спокойствие Стайна наигранное. Сообщение об аресте Колчака, установление власти Советов в Петропавловске расстроили Сэма. Он не знал, что делать дальше. Не пойдет ли правительство Штатов на установление дружеских отношений с большевиками? Сэм ел и думал. Бирич не нарушал молчания позднего гостя.

Новый стук в дверь заставил их испуганно вздрогнуть. Сэм, бросив вилку, схватил револьвер и, вскочив из-за стола, стал у двери.

— Гасите лампу!

— Свет все равно видели в окне, — возразил Бирич.

— В темноте лучше отстреливаться. Это, наверное, ревкомовцы. — Сэм говорил быстро и проверял в кармане запасные обоймы для браунинга. — Они меня выследили.

— Может быть… — начал коммерсант и замолк, увидев, что Сэм направил на него револьвер.

— Хотите меня предать? Прежде чем это произойдет, вы будете лежать с пробитым лбом. Гасите! Ну!

Бирич задул огонек в лампе. На них хлынул мрак, плотный, вязкий. Каждое движение Биричу давалось с большим трудом. Ему казалось, что дуло револьвера все время направлено на него.

Бирич подошел к двери и спросил:

— Кто там?

— Я, Лампе, — ответил агент Свенсона.

— Вы… Вы… одни… — У Бирича тряслись губы.

Он вслушивался в голос Лампе. Не звучит ли в нем тревога?

Лампе был спокоен:

— Со мной один человек. Он только что приехал. Он хочет видеть вас.

— Открывайте, — шепнул Стайн. Он стал так, чтобы видеть тех, кто появится на пороге. Меткие выстрелы расчистят дорогу к нартам, которые он предусмотрительно оставил у склада Свенсона. Добраться бы до нарт, думал Сэм. А там я уйду от ревкомовцев. Им потребуется время на сбор упряжек, чтобы пуститься за мной в погоню.

Бирич отворил дверь. Сэм поднял револьвер, но стрелять ему не пришлось. Низкорослый Лампе спросил:

— Чего же вы лампу погасили? Давайте огня.

— С… с вами никого больше нет?

— Да нет же! Кого-нибудь ждете?

— Нет, нет, — торопливо бормотал Бирич. — Проходите, проходите в дом!

За спиной коммерсанта стоял Сэм. Бирич ожидал, что сейчас начнется стрельба, но, когда мимо него прошел, шаркая ногами, спутник Лампе, Сэм с удивлением спросил:

— Рули?

— Кто здесь? — Рудольф отскочил в сторону и присел, готовый к схватке.

— Рудольф, это я, Стайн! — Сэм обрадовался неожиданной встрече. — Я, Сэм, старина.

— Ты, Стайн? — Рули все еще не верил Сэму и переменил место, чтобы в него не попали, если будут стрелять на голос.

— Томас прислал тебя справиться, о моем здоровье? — невесело пошутил Сэм и этим рассеял все сомнения Рули.

Через несколько минут Бирич и его ночные гости сидели за столом. Бирич повторил Рули все, что только что рассказывал Стайну. Склонив голову набок, Рули неторопливо ел, и по его скуластому темному лицу нельзя было понять, как он относится к услышанному.

— Надо немедленно собак загнать в их будки, а тех, кто взбесился, пристрелить, — высказал свое мнение Рули.

— Падение Колчака может изменить отношение Штатов к большевикам? — высказал свое опасение Сэм.

— Может. — Рули пожал плечами. — Какое отношение это имеет к нам? Есть приказ командора Томаса, и он должен быть выполнен.

— Я готов. — Стайн почувствовал себя виноватым, и к тому же Рули был старше его по чину.