Анатолий Вахов - Пурга в ночи

Ревкомовцы привели Смирнова в ревком. Михаил Сергеевич послал Еремеева за Волтером и Титовым.

— Пусть на станции за него останется Фесенко. Ожидая Волтера и комиссара станции, Мандриков приказал запереть Смирнова в комнатке Наташи:

— Придут наши товарищи; и начнем допрос Смирнова.

— Гадина подколодная, — погрозил Гринчук кулаком. — Ходил тут, воздухом одним с нами дышал…

Из комнатки Наташи донесся щелк крючка. Гринчук подбежал к двери и рванул ее. Она не открылась.

— Заперся, гад! — Гринчук пнул в дверь ногой. — А ну, отвори!

Смирнов не откликался. Ревкомовцы посмотрели на Мандрикова. Он подошел к двери.

— Зачем вы закрылись, Смирнов? Отворите! Мы во всем разберемся, и если вы ни в чем ни виноваты…

Звон разбитого стекла прервал его. Гринчук закричал:

— Он окно бьет!

— Бежать хочет! — испугался Тренев. Ревкомовцы повскакивали с мест. Мандриков, который был очень расстроен, что Смирнов оказался скрытым врагом, повысил голос:

— Не пытайтесь бежать, Смирнов! Это ухудшит ваше положение.

В ответ донесся звон стекла и треск дерева. Мандриков приказал:

— Все на улицу! Здесь останется Булат. Схватить Смирнова!

— Он сбежит, сбежит! — нервно повторял Тренев.

Ревкомовцы выбежали из кабинета. Впереди был Мандриков. Он первый выскочил на крыльцо без шапки и шубы. В руках у него был револьвер. Михаил Сергеевич побежал вокруг здания и увидел, как Смирнов выпрыгнул из окна в высокий сугроб. Снег ему доходил до пояса. Михаил Сергеевич крикнул:

— Стой, Смирнов!

Но агент Караева, казалось, не слышал Мандрикова. Разгребая снег руками, он выбрался из сугроба быстрее, чем Михаил Сергеевич успел к нему подбежать, и на мгновение обернулся. На его лице ужас, Отчаяние, беспомощность. У Мандрикова мелькнула мысль, что, может быть, Смирнов не виноват. Что-то в лице его наталкивало на это. Но Мандриков не задержался на этой мысли. Он видел, как Смирнов, пригнувшись, ринулся от него. Бежал он большими скачками, с какой-то звериной ловкостью. Смирнов быстро достиг угла здания:

— Стой, Смирнов! Не беги! — закричал Мандриков. Но тот его не послушался. Сейчас он спрячется за углом, подумал Михаил Сергеевич и прицелился из револьвера в спину Смирнова, но прежде прозвучали выстрелы Тренева, а затем Гринчука и Клещина. Мандриков тоже выстрелил. Он не знал, попал или нет, но чья-то пуля настигла агента Караевых.

Смирнов остановился и запрокинул голову, точно хотел рассмотреть небо. В это время снова выстрелили Тренев, Гринчук и Клещин. У Смирнова подогнулись ноги, и он упал на снег… Никто не видел, как торопливо перекрестился Тренев. Он первый оказался у Смирнова и, нагнувшись над ним, сдерживая радость, крикнул:

— Готов!

…В этот день Ново-Мариинская радиостанция передала сообщение для Охотска:

«Переворот в Анадыре совершился 16 декабря. 31 декабря отправлен на нартах отряд вверх по реке Анадырь в Белую и Марково для ликвидации ставленников Колчака. Две крупные монопольные фирмы национализированы согласно постановлению революционного комитета. 15 января отправляем отряд на мыс Дежнева для ликвидации колчаковщины, конфискации имущества купца Караева — поставщика оружия для белых. Ждите указания о ликвидации частной торговли и замены ее натуральным обменом.

Председатель Совета Мандриков ».

Анадырский ревком устанавливал связь с товарищами в Охотске. Он уже не доверял Петропавловскому временному военно-революционному комитету и не верил в правильность его революционной линии.

Легко скользят нарты. Хорошо бегут олени. Нежные облачка пара вырываются из их ноздрей, серебрят морды. Качаются ветвистые рога. Хрустит, поскрипывает снег под полозьями нарт. Вылетают из-под копыт спрессованные кружочки снега. Весело бегут олени. Приятно мчаться по залитой солнцем белой долине. Она сверкает золотистыми, голубыми, ослепительно белыми искорками и похожа на небо, но в белой долине больше разноцветных звезд, чем на ночном шатре, который огромным рэтэмом накрыл мир, превратил его в одну ярангу.

Аренкау сидит на передней нарте довольный и важный. Ему даже кажется, что он мчится по звездам, потому что он умнее и хитрее всех. В каждой яранге живут и умные и глупые люди. Так вот, в большой яранге, что накрыта звездным рэтэмом, он самый умный. Не было еще в тундре такого ловкого и хитрого [человека, как он, Аренкау.

Запорошенный снежной пылью Аренкау едет во главе длинной цепочки нарт. На нартах пушнина. Аренкау везет ее в Марково и предвкушает, как будет доволен Мартинсон. Американские торговцы хитрые. Самый хитрый из них Свенсон, но он хитрее. На те товары, что он получил от Мартинсона, Аренкау столько выменял пушнины, что сам не ожидал. Надо переманить к себе должников Микаэлы, Черепахина, Виттенберга, Малкова и других коммерсантов.

Многие охотники тайком пришли к Аренкау и получили за пушнину не только полную плату товарами, а даже взяли кое-что в кредит. Теперь они будут прятаться от коммерсантов, которым должны, и станут у него как олени в упряжке. Охотникам теперь некуда идти со своей пушниной. Коммерсанты беспощадно расправляются с каждым, кто пытается их обмануть. Они отбирают у охотников все, могут и убить.

Аренкау довольна покряхтывает. Теперь он самый важный человек в тундре. Каждый охотник его уважает и боится. Стоит только Аренкау сказать какому-нибудь коммерсанту о неверном кредиторе, и его можно считать у верхних людей. Да, теперь охотники у Аренкау в упряжке. У американцев надо взять еще больше товаров, и тогда еще больше охотников придут к Аренкау. Он поедет в далекие места… Приятные мечты у Аренкау. Он прикидывает барыши. А к этому еще прибавить подарки Мартинсона. Он должен щедро одарить Аренкау за его сметку.

Приятные мысли не могли заглушить большое огорчение, которое доставляла ему Вуквуна. Аренкау посмотрел на следовавшие за ним нарты, На них ехала Вуквуна. Аренкау вез молодую жену в Марково. Он злился и на Сеягутегина, отца Вуквуны, и на русского попа Агафопода, и на Вуквуну. Все они обманули его. Молодая жена не собиралась стать матерью детей Аренкау. Он даже заподозрил ее в хитрости: не сбрасывает ли она недоношенных? Сколько раз мял Аренкау своими жесткими пальцами живот Вуквуны, расцарапывая ногтями кожу и причиняя ей боль, но не находил признаков материнства. Живот Вуквуны оставался по-девичьи плоским.

Аренкау звал одного шамана, другого. Возил Вуквуну к живущему на далекой Чаунской губе великому шаману. Все они говорили о Вуквуне с Вороном. (Обещали, что она станет матерью, брали за свое камлание много пушнины, но все было напрасно.

Аренкау заподозрил, что это дело рук чертей. Вуквуну его женой объявил русский поп. Он пробормотал над ними свои заклинания и затем ткнул в губы медный крест с фигуркой голого человека на нем. Вот Агафопод и поможет ему. Он снова побормочет над Вуквуной, а если надо, то и над ним заклинания. Аренкау хорошо ему заплатит, возьмет у Мартинсона много рома и напоит попа, а когда Вуквуна родит первого сына, он снова привезет ее в Марково к Агафоподу, и снова Вуквуна станет матерью его второго сына.