Анатолий Вахов - Пурга в ночи

— Поезжай на Большой Анюй, на Колыму! Там должен быть Свенсон. Разыщи его и передай ему письмо!

Мартинсон вручил Аренкау приготовленное для Олафа послание. Мартинсон рассказывал о событиях в уезде и опрашивал совета, как быть.

Аренкау заторопился уходить. Мартинсон и Агафопод нагнали на него такого страху. Сейчас же из Марково. Скорее к своим упряжкам, которые он оставил у склада Свенсона. Тут Аренкау вспомнил о Вуквуне, о том, ради чего он ее привез в Марково. Агафопод, выслушав его и про себя обругав старым пакостливым козлом, с глубокомысленным видом сказал:

— Шаман язычник! Вы с женой христианской церковью на брак благословлены. Церковь вам и поможет. Веди сюда свою жену, я над ней молитву сотворю, господа-бога нашего попрошу наградить тебя потомством и окроплю твою жинку освященной водой… — Агафопод покосился на бочку в углу у печки. Есть ли в ней вода? Еще вчера матушка жаловалась, что донышко уже видно.

Аренкау побежал к двери.

— Спирту принеси! — напомнил поп.

Мартинсон ушел следом за Аренкау, напутствуемый Агафоподом:

— Ром пришлите за труды мои!

…Чекмарев сделал отметку в расходной книге.

Еще шестнадцатого декабря прошлого года жители Еропольского селения обратились к марковцам с просьбой выделить им «по случаю голодовки товар с продовольственного склада до хороших годов в кредит». И только сейчас, после установления в Марково Советов, эта просьба была удовлетворена. Василий Иванович еще раз проверил записи об отпущенном товаре.

Сколько будет радости в Ерополе, когда туда они прибудут! Но не все их дождались. Голод так же беспощадно косил людей в Ерополе, как и в Марково, а ведь всех можно было спасти. Продовольствие лежало в вкладах. Чекмарев с ненавистью подумал о коммерсантах, о сбежавшем Черепахине. Если его поймаем, решил он, то я сам его пристрелю, как Берзин Малкова. Чекмарев заторопился. Нади было спешить в Совет. На вечер назначено последнее заседание с участием Берзина. Утром он уезжает в Ново-Мариинск.

Чекмарев положил между страниц карандаш и захлопнул книгу. В дверях появился Гэматагин.

— Ты где пропадал? Я тут не мог найти, где леденцы лежат, хотел еропольским ребятишкам послать!

Чекмарев еще плохо знал расположение товаров в складе, и Гэматагин служил ему живым справочником.

— Аренкау здесь? — заинтересовался Чекмарев. — Зачем же он приехал?

— Пушнину американцу привез. Шесть упряжек.

Чекмарев быстро вышел из склада. Он вспомнил, как осенью Аренкау был у Мартинсона. Тогда уже прошел слух о их сговоре. Гэматагин спешил следом. От склада отъезжали последние упряжки еропольцев.

Чекмарев сразу же узнал нарты Аренкау и, увидев, что они нагружены, послал Гэматагина за Берзиным, а сам подошел к нарте, около которой стояла Вуквуна.

Где я ее уже видел? Чекмареву было знакомо ее лицо, но вспомнить, кто это, он не мог. Его поразила печаль молодой женщины. Она безразлично отнеслась к тому, что Чекмарев внимательно осмотрел поклажу нарт и стал расспрашивать каюров о пути, которым они ехали в Марково, о том, где и с кем по дороге вел торговлю Аренкау.

Громкий крик, в котором была и радость и неверие, заставил Чекмарева обернуться. Он увидел, что к упряжкам спешат Берзин с Моховым и Оттыргиным. Молодая чукчанка кинулась от нарты к Оттыргину.

— Вуквуна! — узнал Оттыргин свою любимую. — Вуквуна!

Сбылось то, о чем он мечтал. Он встретил Вуквуну. Все эти дни в Марково Оттыргин бродил по тлению, снова и снова подходил к церкви. Он ждал любимую. Оттыргин бросился навстречу Вуквуне. Они взялись за руки и забыли обо всем.

Мохов, радуясь за товарища, с тоской вспомнил о Наташе. Скоро они так же радостно встретятся. Утром он с Берзиным и Оттыргиным уезжает из Марково в Усть-Белую, Там они захватят Галицкого и Мальсагова — и домой, домой. Наташа тень обрадуется, когда узнает, что Оттыргин отыскал свою любимую, и, конечно, она с Вуквуной подружится. Мохов, как и все, был рад за Оттыргина и считал, что Вуквуна теперь будет с ним. Берзин кивнул ей и прошел мимо молодых людей с чувством легкой хрусти. Он думал о девушке с серыми глазами.

— Здравствуйте, Вуквуна, — подошел к девушке Мохов, но она, плохо понимавшая по-русски, прижалась к Оттыргину. Она не знала этого молодого бородатого русского, но Оттыргин ее успокоил:

— Это мой друг, Антон. Он как мой брат.

Вуквуна робко улыбнулась.

— Ан-тын…

— Ну вот и познакомились, — рассмеялся Мохов и хотел узнать от Оттыргина, откуда приехала Вуквуна, как его окликнул Берзин:

— Подойди-ка сюда, Антон! Смотри, какое богатство!

Ревкомовцы стояли около одной из нарт. Перед ними лежал ворох шкурок голубого песца.

— Ветерок перебирал мех, и шкурки казались живыми зверями.

— Видно, ловок купец, — сказал Берзин, которому Чекмарев коротко рассказал об Аренкау, и оглянулся: — Где же он?

— Сейчас явится. Побежал за справками к Мартинсону. — Василий Иванович хмуро смотрел на пушнину. Он знал, сколько обманутых, полуголодных охотников стоит за ней. — За бесценок скупал, а то и обманом вытянул…

— Конфискуем, — безоговорочно произнес Берзин. — Объявим товар народным достоянием. Местный кулак еще беспощаднее, чем приезжий коммерсант.

К нартам подбежал взволнованный Аренкау.

— Нельзя… мое… — Аренкау оттолкнул Чекмарева от нарт.

Чекмарев коротко ему объяснил:

— Ты на товары американца выменял эту пушнину. Товары американца теперь наши, и пушнина теперь наша. За то, что ты ее выменивал и ездил, Совет тебе заплатит.

— Не дам! Не дам! Шкурки мои! — закричал Аренкау. — Я сам бил зверя.

Он загородил пушнину спиной и начал дрожащими руками запихивать шкурки в мешок, но тут на его плечо легла тяжелая рука. Над ним стоял Мохов. Аренкау пытался освободить плечо, но Мохов только сжал его крепче.

— Пусти! — закричал Аренкау.

— Отойди! — Мохов хотел отвести Аренкау от нарт, но тот упал на груду пушнины, зарылся в нее лицом, вцепился пальцами.

— Забрать все в склад! — приказал Берзин. — Берите пока с других нарт.

Аренкау думал, что его оставили в покое, но тут он увидел, что ревкомовцы считают тюки пушнины с соседских нарт, и ринулся к ближней, у которой был Оттыргин. Он ударил каюра в бок, и тот от неожиданности упал на снег. К нему с криком бросилась Вуквуна. Аренкау пнул Оттыргина:

— Вор! Вор!

Сзади Аренкау схватили сильные руки и оттащили от Оттыргина. Мохов крепко держал купца, которой кричал и бился в его руках. На губах Аренкау появилась пена.

— Свяжите его, — сказал Берзин, болезненно морщась от пронзительного крика Аренкау.

Оттыргин вскочил на ноги и помог Мохову скрутить вырывающегося Аренкау. Он крикнул Вуквуне:

— Давай ремни!