Лев Лондон - Строители

— Понятно, Петр Иванович, все запомнила. Что касается прихода и ухода с работы, то мне достаточно только намекнуть. — Аксиома стояла, смиренно опустив руки.

Тут к ним подошел Алешка, звеньевой, который в первой смене вел монтаж дома 127-прим, довольно бесцеремонный и крикливый парень, которого Петр Иванович не любил, но уважал за лихость на высоте.

— Петр Ива, — Алешка даже не считал нужным полностью выговаривать отчество Самотаскина, — нет детали В-26. Должны были привезти еще вчера, а нет, отстает «третье поколение». — Алешка намекал на новые ЭВМ, которые контролировали завоз деталей. — А это кто? Наша новенькая? — Алешка бесцеремонно уставился на Аксиому.

Неизвестно по какой причине, Петр Иванович строже, чем этого хотел, ответил:

— В-26 вон лежат, слепой ты, что ли?

— Ах ты боже мой, верно! Как это, Петр Ива, вы все замечаете? — непривычно сладко сказал Алешка. — Только я не слепой, все вижу. — Алешка стал вплотную к Аксиоме.

По всем правилам приличия Аксиома должна была отодвинуться, но она, как показалось Самотаскину, даже прижалась к Алешке. Алешка, пригладив волосы, победно взглянул на прораба.

— Ну я пойду. Подымитесь к нам, Петр Ива. Посмотрите, как стычок мы на наружной стенке делаем. Правда, опасно оно — высоко, но вы ведь не боитесь…

— Хорошо, приду. — Знакомый холодок прошел по его спине. Самотаскин не переносил высоты. Собственно говоря, он не боялся, но стоило ему подойти к краю перекрытия, заглянуть вниз, как земля призывно тянула его к себе.

Алешка пристально посмотрел на Аксиому:

— Вы тоже придете?

— Да, конечно.

Может быть, впервые за все время совместной работы Петр Иванович и Алешка сошлись в своем мнении — оценке этому «конечно»…

Бим-бом-раз, бим-бом-два… — Петр Иванович знал, что сейчас должно пробить четыре, но он мысленно считал: «три… четыре». А что делать, никак не спится! Он открыл глаза. Рассвет тихонько-тихонько подбирался к его окну. Встать, что ли? Нет, еще три часа можно спать. Вот если бы не думать о стройке? Он снова закрыл глаза.

…Аксиома опоздала и на следующее утро.

— Вы снова опоздали? — строго спросил Самотаскин.

— Да, Петр Иванович.

— Если не ошибаюсь, вчера вы сказали, что вам достаточно только намекнуть?

Аксиома не реагировала на это ядовитое замечание.

— Разрешите, Петр ИваноВИЧ, вон подошла машина, я покажу, куда ехать.

— Идите.

Петр Иванович через окно видел, как Аксиома ловко вскочила на подножку машины, заглянула в кабину. Потом в прорабскую зашел водитель Абрашков. Он опустил жетон в квадратную «копилку» — так прозвали на стройке сигнализатор, передающий в АСУС сигнал об исполнении рейса.

— Ну и помощницу себе подобрал! — насмешливо улыбаясь, сказал Абрашков. — Вполне подходящая!

Раньше водитель очень уважительно здоровался, причем несколько отчужденно. Теперь он как-то по-особому посмотрел на Петра Ивановича, словно нашел в нем что-то для себя новое, что сближало их и растворяло налет отчуждения.

— Вы еще сегодня приедете? — сухо спросил Самотаскин.

Но водитель не принял обычного холодноватого разговора, все с той же понимающей улыбочкой продолжая расспрашивать об Аксиоме. А уходя, пообещал:

— Ты сейчас, Петр Иванович, считай, что плиты лежат у тебя в кармане. Прикажет АСУС, не прикажет, сейчас я у тебя часто на площадке бывать буду!..

Все это было неприятно Самотаскину. Ему вдруг показалось, что с приходом Аксиомы начал разрушаться тот строгий мир, который он создал на стройке.

Дальше день пошел как обычно — одни неприятности. Хотя стройка была включена в Автоматизированную систему управления строительством (АСУС) — за ней следили пять операторов и две электронно-вычислительные машины, одна — «третьего поколения» (что это такое, никто на стройке не знал, но звучало торжественно, и все, особенно бесцеремонный Алешка, с гордостью говорили о «поколении»), — но всегда чего-то не хватало. К тому же в то утро очень уж нудно приставала по телефону оператор, требуя объяснений, почему позавчера на стройке «смонтировали нуль деталей».

— Позвольте, кто это вам сказал, что «нуль деталей»? — раздраженно спросил Петр Иванович.

— Так зафиксировано. — Голос девушки был весьма строг.

— Кем зафиксировано? Кто-то написал глупость, а вы ее упорно повторяете.

— Товарищ Самотаскин, ЭВМ не могла написать глупость.

Тут Самотаскин вспомнил, что из-за Аксиомы он вчера не передал сводки о монтаже. Сегодня уже второй раз он попадает из-за этой девицы в глупое положение! Нет, в третий, — Петр Иванович вспомнил разговор с Алешкой. Снова неприятный холодок прошел по спине.

Кое-как отбившись от оператора и выслушав строгое замечание, Самотаскин вышел на площадку.

…Люди безжалостны наедине с собой. И теперь, лежа в кровати, Петр Иванович кашлянул, когда вспомнил, что хотел уехать, лишь бы не идти к Алешке на высоту. Даже нашел для себя вполне подходящее оправдание: мол, нужно ознакомиться в отделе кадров с какой-то секретной бумажкой. Но к нему подошла Аксиома, дьявольски невинно напомнив, что их приглашал звеньевой.

— Да, пойдемте.

Они пошли наверх. Чтобы ступени не повредить, их покрыли аккуратной одеждой из досок. Инвентарной! Такого не было ни у кого, и, конечно, Аксиома не преминула заметить, что Олег Лазаревич им об этом говорил.

Шесть этажей Петр Иванович шел впереди, а Аксиома, как говорят военные, — уступом вправо. Но на седьмом этаже Самотаскин замедлил шаг, и Аксиома вышла несколько вперед. Сейчас перед его глазами все время маячила надпись «Texas» на синих брючках. Примерно через каждый марш Аксиома останавливалась и сообщала Самотаскину, что еще сказал Олег Лазаревич.

Наконец они вышли на перекрытие четырнадцатого этажа. Дул ветер, район просматривался на несколько километров вокруг.

— Вот тут стычок, Петр Ива. Нужно его посмотреть, — настойчиво сказал Алешка, показывая на самый край перекрытия. — Посмотрите! — Но сам Алешка смотрел не на прораба, а на Аксиому.

Самотаскин сделал несколько шагов. Внизу мирно колыхались верхушки деревьев. Как всегда, потянула-позвала к себе земля, сладостно захотелось так вот шагнуть еще… и вниз — успокоенно прижаться к ней всем телом.

— Сюда, сюда, — безжалостно говорил Алешка. — Тут я не понимаю, Петр Ива, как рубероид клеить, — Алешка подошел к самой пропасти.

Нужно было, конечно, оборвать Алешку. Даже снять его с работы за то, что он форсит, работает без страховочного тросика, но рядом стояла Аксиома. Петр Иванович шагнул вперед…

Как ни старался он потом вспомнить, что было дальше, никак не мог. Когда очнулся, то стоял посреди перекрытия, Алешка крепко держал его за плечи.

— Петр Ива… Петр Ива, — растерянно повторял Алешка. — Да я… да я… Ты прости, Петр Ива…