Фёдор Пудалов - Лоцман кембрийского моря

— Ну?

— Складка очень слабо изогнута.

— А я вижу, что здесь ее элементарное ядро! — закричал и топнул ногой у идольской плиты.

— Ты этого не можешь видеть, — крикнула она из реки. — Если бы ты видел, то и я не слепая!.. Ты говоришь совсем как Алексей Никифорович: «Сегодня сюда придет сохатый!..»

Она вышла из реки, дрожа от холода и возмущения.

— Куда придет сохатый?

— На алас… Тут алас недалеко. Я спрашиваю: «Откуда вы знаете, что сохатый придет именно сюда, именно сегодня ночью?» — Она стукнула зубами, дрожь доняла ее. — «Вижу!» — Но этого он не может видеть, это не общее будущее всех сохатых на Полной хотя бы, а ближайшая ночь одного сохатого — этого он не может видеть!

— А что, если сохатый придет? — спросил Василий с раздражением, стуча зубами от холода. — В каждом частном случае есть черты общей закономерности. Так же, как в этом куполе! — Он топнул ногой возле идольской плиты с глянцевой змейкой битума.

— Он не придет!

Теперь оба кричали и стучали зубами.

— Я сам пойду с Петровым на алас!

— Я пойду с вами, и чтоб вы никуда не смели отойти от аласа! — И она тоже топнула ногой. — А что, если не придет?.. Во всяком случае, проверить сохатого стоит дешевле «дикой кошки»!

— Петров! — закричал Василий и перестал стучать зубами: бешенство согрело его. — Ты говорил Лидии Максимовне, что сохатый придет?..

Охотник вышел из леса с тяжелой шкурой на плече. Шкура подействовала на воображение Лидии.

— Говорил.

— Мы должны твоего сохатого убить на аласе.

— Василий Игнатьевич, другой пожар в тайге, — сказал Петров. — Наверху тоже горит.

— Пройти можно?

— Сегодня пройдем.

— Выйдем завтра утром.

— Утром пройдем ли.

— Сначала мы должны твоего сохатого убить на аласе.

После обеда все легли спать.

В полной темноте Зырянов, Лидия и Петров пошли в лес. Их ждала неожиданность. На алас опустился остывший «сухой туман». Он казался светящимся и мог спрятать целое стадо сохатых.

— Пойдем домой? — зябко предложила Лидия, мечтая о покинутом спальном мешке.

— Пожалуй, — согласился Василий. — Если мы не можем увидеть его…

— Значит, вы признаете, что он не обязательно придет?

— Это нечестно! Я говорю, что мы не можем увидеть его из-за тумана, и согласен уйти ради тебя.

— В таком случае я остаюсь здесь до утра!

— Простудишься.

— Какой же я геолог-разведчик, если простужусь от ночной сырости!.. Вот к утру похолодает, и туман может еще более уплотниться и осесть.

— Лидия Максимовна хороший охотник, — сказал Алексей Никифорович. — Надо ждать. Туман сядет.

— Вот тебе! — с торжеством сказала она.

— Не шумите же! — вырвалось у него.

В час ночи сон победил ее. Она побрела к реке, жалуясь маме на Василия в сонном бреду и натыкаясь на деревья. Женя проводил ее и вернулся на алас. Потом ушли спать оба мальчика.

Вокруг аласа едва заметные прояснились ели. Белесая мгла понизилась. Над аласом чуть высунулись кончики рогов.

Лидию разбудили мальчишки. Она вскочила и побежала за ними к лодке. На колеблющейся волне тумана будто всплыла темная спина сохатого и голова, поднявшая высокие рога. Зверь стоял недостреленный. Петров и Василий истратили свои два заряда неудачно, обманутые движением ночного марева. Взять сохатого нельзя было, но и уйти он не мог.

— Обожди! — крикнул зверю Петров. — Я сейчас!

Он побежал к лагерю и вернулся с патронами. Добитый еще двумя выстрелами, сохатый рухнул на середине топи. Мужчины разделись и скрылись под волной тумана, Лидия следила по легкой зыби за их движением под мутно-белой поверхностью мглы. Впятером, с помощью Жени и обоих мальчиков, они были не в силах втащить тушу на крутой бережок аласа и послали Петю-коновода на остров за ремнями.

«За вас всех управился бы один Саввушка», — подумала Лидия сердито.

Мальчики Пётры с помощью Петрова быстро разделали тушу возле аласа. Петя-повар тут же сварил в ведре богатейший завтрак. Взошло солнце. Несколько пудов мяса они нарезали полосами для завяливания.

Покончив с этой работой, они сняли палатки и пошли дальше вверх по реке.

К сухому туману примешался дымок. Долина расширялась, а высота склонов понизилась к вечеру до ста метров и еще меньше — над уровнем реки.

Двигались очень медленно. Лошади шатались от жары и плохого питания. Высохшие и зачахшие травы не давали им сил.

Выше притока Маягас-Тах по течению Полной лес сменился кустарником. Полегшие берега поросли мхами под кустарником. Обнажения коренных пород встречались все реже. Река продолжала мелеть и текла гораздо спокойнее, чем в низовье. Дальше к истокам водораздел должен был еще более понизиться и заболачиваться.

Василий решил не подниматься выше к истокам и отсюда сделать перевал через водоразделы.

Ночью ветер принес теплую струю с водораздела Эргежея, и отец Жени проснулся с инстинктом лесного жителя, ощущающего опасность всем телом.

Он подошел к кустам и постоял, осторожно вдыхая запах ветерка. На перевале сильно горело. Но ветер оттуда дует только ночью; с восходом он повернет и отведет огонь. Старик вернулся в палатку Василия и лег.

Утром пожар стал виден.

Василий попросил Петрова снять грузы с лодок и после завтрака вьючить на лошадей. А лодки вести порожними, чтобы не рисковать на перекатах. И с обоими мальчиками спуститься до притока Маягас-Тах, поставить палатку там и ждать. Если пожар прогонит оттуда, спускаться дальше.

Старик с помощью мальчиков навьючил лошадей и повел их вниз, на Маягас-Тах. Лидия, Василий и Женя проводили глазами караван.

— Ну, до свидания, Лидия! — Василий торопливо пошел.

— До свидания, Василий Игнатьевич! — воскликнул Женя.

— Куда ты идешь? — Лидия с удивлением смотрела. — Ведь это к Эргежею.

— А ты на Нымаан-Тогойо. Какая разница?

— Ни в коем случае! Шаманский источник — мой. Эргежей — мой! Я к нему готовилась в Москве. И теперь меняться не будем. Вы шутите?!.

— Вы не найдете Шаманский источник без Вани.

— Ваня придет… — сказал Женя и осекся под грозным взглядом Зырянова.

— Вы не можете пройти на Эргежей: Женя не знает дорогу, — сказал Василий непререкаемо.

Женя опустил голову.

— Женя прекрасно знает дорогу и даже покажет мне Шаманский источник без вашего прославленного Вани, — сказала Лидия.

— Я могу не найти в таком дыму, — пробормотал Женя.

— Вот, слышите, — сказал Василий.

— Не понимаю! Чего ты не найдешь, Женя? Дорогу назад, что ли? Когда пожар усилится?

— Конечно, — сказал Женя стыдливо.

— И не надо! Проводи меня туда.

Она победоносно взмахнула рукой и ушла в кустарники, наверх, в сторону пожара, преграждавшего ей путь на Эргежей. Женя взглянул на Василия: