Николай Кузаков - Рябиновая ночь

Песня постепенно удалялась и наконец затихла. Над селом разлилась тишина. Катю охватила тоска.

Алексей приехал в полночь. Катя встретила его у дверей.

— Весь ужин уже простыл.

— На оросительной системе задержался. Я сейчас быстро.

Алексей принял душ и прошел в комнату. Увидел празднично накрытый стол, потер подбородок.

— У нас какое-то событие?

— С этой работой ты все забыл.

Но голос у нее прозвучал: «С этой Анной ты все забыл».

— Что-то не вспомню, — виновато пожал плечами Алексей.

— А кто от молодой жены в брачную ночь убегал?

— Извини…

Алексей ушел в кабинет, вернулся и надел ей на палец золотой перстень с рубиновым камнем. Катя взглянула на перстень и вся засветилась.

— Помнил?

Алексей кивнул.

— Спасибо, Алеша. Теперь за стол.

Катя наполнила хрустальные бокалы шампанским.

После второй рюмки Катя опьянела и не столько от вина, сколько от того, что Алексей все-таки с ней. Катя включила проигрыватель. Комнату наполнила музыка.

— Потанцуем?

И они закружились в вальсе. Счастливая Катя не сводила глаз с Алексея.

Сели за стол.

— А Анна не так плоха, как о ней говорят, — заметила Катя.

Алексей внутренне похолодел.

— Как вышла из больницы, мы виделись с ней. Винилась Анна. Теперь будем считать, что ничего не было.

Алексей взял папиросу, прошел к окну и распахнул обе створки.

Катя, вращая рюмку, посмотрела на него и задумчиво пропела:

Алексей слушал песню, а сам думал об Анне: «И ничего не сказала, что с Катей разговаривала». И какое могло быть веселье. Где-то далеко в степи светился огонь. Таким же одиноким, как этот ночной огонь, был и Алексей.

— Алексей, — окликнула его Катя.

Алексей смял папиросу и подошел к столу.

— Что?

— Давай пойдем в степь. Я хочу с тобой на Ононе рассвет встретить.

— В другой раз… Я сегодня устал.

— Можно и в другой раз… А с Анной ты встречал рассвет?

Катя выжидающе посмотрела на Алексея.

— Ты, может, переменишь пластинку?

— Хорошо. Давай поговорим про безотвальную обработку почвы.

Катя уронила голову на руки, и у нее вздрогнули плечи.

— Перестань, Катя…

— У тебя за всю жизнь ни одного ласкового слова для меня не нашлось, — вытирая слезы, упрекнула Катя.

— Где я тебе их возьму. Своих у меня нет, а занимать не умею.

— Попробую с кем-нибудь роман завести. Может, тогда у тебя найдутся для меня ласковые слова и время сходить на Онон.

Алексей ничего не ответил. Только опустил голову. Катя подошла к нему, запустила пальцы в жесткие волосы.

— Не сердись. Я и сама не знаю, что говорю.

Алексей вышел из балагана. По пади клубился густой туман. Под тяжестью крупной росы клонилась к земле трава. Было прохладно и сыро. Алексей поежился. У костра тетушка Долгор варила завтрак. Маруф Игнатьевич сидел тут же на чурбаке и делал трехрогие вилы. В его бороде курчавились желтоватые стружки.

— А тебе, паря, что не спится? — не отрываясь от работы, спросил Маруф Игнатьевич.

— Попробуй поспи. Потом тетушка Долгор скажет: «Что толку от этих агрономов? Они только спать умеют».

Тетушка Долгор повернулась к Алексею.

— Пошто на старуху наговариваешь, Алеша?

— Я шучу.

Совсем рядом от леса донесся лающий крик гурана «По-о-о! По-о-о!» и глухой стук копыт. Маруф Игнатьевич повернул голову на голос:

— На солонцы приходил. Они тут рядом. Матерый гуран. Вчера я его видел. Хороший бухлер из него будет.

— Не убил, а шкуру продал, — покачала головой тетушка Долгор.

— Куда он денется? Пусть пока пожирует. Как с харчами туго будет, освежуем.

— Алеша, воды принеси, — попросила тетушка Долгор.

Алексей взял ведра и пошел по тропе. У ручья, который протекал посредине пади, с квохтаньем поднялась тетерка, за ней взлетели глухарята и расселись по деревьям за ручьем. «Ранние, — подумал Алексей. — Осенью надо будет выбрать время и побродить здесь с ружьем».

На тропинке показался Ананий. За ним плелись Андрейка, Ганька и еще пятеро парней.

— Вроде где-то глухарка квохтала? — спросил Ананий.

— Выводок спугнул. Вон на деревьях глухарята сидят, — показал Алексей.

У Анания озорно блеснули глаза.

— Ребята, за мной! Глухарят ловить будем.

Ананий перепрыгнул ручей и побрел по густой траве. Парни бросились за ним.

Алексей принес воды. В это время из-за ручья донесся неуверенный разноголосый лай. Маруф Игнатьевне отложил вилы, насторожился.

— Откуда нелегкая принесла собак? Всех коз распугают. И козлят подавят.

— Какие там собаки, — махнула рукой тетушка Долгор. — Ананий чудит. Парней лаять заставил.

Маруф Игнатьевич покачал головой.

— Вот чума ходячая. И не лень ему морочить головы этим дурням?

Вскоре вернулся Ананий с парнями.

— А где глухарята? — спросил Алексей.

— Да парни худо лаяли, распугали, — посмеивался Ананий.

— Это все Ганька, — зашумели парни. — Голос у него писклявый.

Ганька смущенно шмыгнул носом.

— А зачем Андрейка лиственницу скреб руками?

— О, леший, — качала головой тетушка Долгор, — ребят собаками сделал.

— Я за лето на птицах их натаскаю, а осенью на изюбрей с ними охотиться стану.

Маруф Игнатьевич смотрел на обескураженных парней и теребил бороду.

— Вот олухи.

— Поднимайте девчонок, — командовал Ананий. — Да громко не лайте, а то напугаются, будут заикаться. И придется вам потом на заиках жениться.

— Да мы уж встали, — донесся из балагана голос Даримы.

Дарима и еще двое девчонок-десятиклассниц побежали к ручью умываться. Вскоре они вернулись свежие, бодрые.

— Ну, рассказывайте, на новом месте видели во сне женихов? — наступал на девчонок Ананий.

— Мне что-то все Андрейка снился, — блеснула агатовыми глазами Дарима.

— Да он всю ночь возле вашего балагана что-то крутился.

— Да что же ты, милый, не зашел-то?

— Ну вас, — отвернулся Андрейка.

После завтрака Ананий спросил Алексея:

— На чем порешили?

— Вершину пади будем косить вручную. А от Стрелки вниз пустим косилки.

— Меня возьмите вручную косить? — попросилась Дарима.

— Ты уж командуй тракторным отрядом. Да смотри, чтобы парни не баловались.

Четыре тракторных агрегата ушли к Стрелке. Алексей вскинул на плечи литовку и зашагал к опушке леса. У склонившейся над разнотравьем лиственницы Алексей остановился, подождал остальных косцов.

— Ну что, начнем?

— Давай, — кивнул Ананий.

Алексей взмахнул литовкой. Она легко, точно по воде, скользнула над землей. Трава вздрогнула и плавно легла. Еще и еще взмах. И вот за Алексеем по лугу потянулся коридор. А вскоре все косцы шли цепочкой от леса к ручью.