Семен Бытовой - Поезд пришел на Тумнин

Орочи обменялись недоуменными взглядами.

— Интернат, — пояснил Николай Павлович, — это такой дом, где все дети будут жить вместе. За счет государства их будут кормить, одевать.

— Однако все равно трудно будет, — заметил Намунка.

— Какой отдаст мальчонку в интернат, а какой не отдаст. — Маленькие острые глазки Еменки хитровато заблестели.

— Придется с вашей помощью разъяснить людям, объяснить им, — сказал Николай Павлович.

— А шаман у вас есть? — спросила Валентина Федоровна.

— Есть, конечно! Никифор Хутунка! Когда шибко больной кто будет или какой праздник — он всегда шаманит.

— А грамотных много? — спросил Николай Павлович. — Вот вы, например, можете читать и писать?

— Однако нет. Тихон Акунка, тот мало-мало знает.

— Как же вы сельсоветом руководите, трудно ведь без грамоты?

— Катюша Иванова есть. Секретарь. — Михаил Намунка покраснел от смущения.

— Будем учиться, — сказал Николай Павлович.

— Не худо бы!

Валентина Федоровна поставила на стол сковороду с жареной колбасой, открыла несколько банок с мясными консервами, со сгущенным молоком, Николай Павлович откупорил бутылку.

— Ну, за встречу! Будем здоровы!

Выпили, но закусывать орочи не хотели. Они только вытерли губы рукавами меховых курток.

— Почему не едите? — удивилась Валентина Федоровна.

— Его никогда не кушает, когда пьет, — с этими словами Еменка снял с пояса охотничий нож и нерешительно подцепил им ломтик колбасы.

Когда еще выпили по стаканчику, правило было нарушено — стали есть консервы ножами.

— Молоко любите? — продолжала расспрашивать Валентина Федоровна.

— Зачем молоко, чай лучше! — ответил Еменка.

— Овощи, картошку едите?

— Совсем худая пища. Мясо, рыба много лучше, — бойко отвечал Еменка.

— Партийные люди среди орочей есть?

— Нету пока. Хорошо бы, конечно. Партийный человек, однако, должен читать-писать...

Беседа тянулась весь день. Несколько раз Валентина Федоровна кипятила чайник.

В доме было жарко, но орочи не снимали своих курток и все время вытирали потные лбы рукавами. Курили они беспрерывно — трубку за трубкой. Они словно закусывали дымом, затягиваясь им после каждого глотка чая.

Сидоровы очень удивились, когда Михаил Намунка, как только стемнело, предложил собираться в путь.

— Куда же мы на ночь глядя? Ребенок спит, — встревожилась Валентина Федоровна.

— Пускай спит, — сказал Еменка. — Его и на санках спать будет.

Хозяин дома, старый рыбак, объяснил:

— Ночь тихая. Луна уже вон какая вылезла. Дорога по реке прямая.

Стали собираться. Николай Павлович предложил рыбаку плату за постой, тот обиделся.

— Как можно, Николай Павлович! Что нам, хаты жалко... Если еще придется, опять милости прошу...

Огромная луна поднялась над Сихотэ-Алинем. Было светло, как днем. Замерзший Тумнин извивался между сопок голубой лентой. Лошадь бежала по самой середине реки, и стук кованых копыт эхом повторялся в горах.

Еменка то сидел, свесив ноги с саней, то спрыгивал с них и бежал за санями. Вожжей в руки он не брал, подбадривал лошадь гортанным криком.

— Тах, тах, тах, кхай! — кричал Еменка, забывая, что имеет дело не с собачьей упряжкой, а с лошадью.

Валентина Федоровна лежала с ребенком под теплыми медвежьими шкурами, и ее клонило ко сну. Николай Павлович любовался природой. Он был захвачен ее сказочной красотой. Когда обогнули сопку и выехали в широкую долину, горный хребет, оставшийся позади, потемнел и как бы наглухо замкнул долину. Она стала похожа на глубокую чашу, через край переполненную голубоватым светом.

— Какая красота! — воскликнул Николай Павлович.

— Ничего, конечно!

— Зимой, наверно, на собаках лучше ехать?

— Ничего и на собачках!

Николай Павлович задумался над тем, как он будет работать на новом месте. Одно дело — школа, дети. Но, по существу, детьми оставались до старости и многие взрослые орочи. Так, по крайней мере, ему казалось. Даже самые передовые люди стойбища, такие, как Михаил Намунка — председатель сельсовета нуждались в большой помощи. «Мы будем заниматься с ними по вечерам. Утром с детьми, а вечером со взрослыми». Затем мысли перешли на школьный интернат. На дальнем Севере интернаты себя оправдали. Школьники живут вместе, вместе ходят на урок, вместе развлекаются. Для того чтобы оздоровить народ, нужно, чтобы молодое поколение орочей непременно прошло через интернат. Физическая закалка, богатое витаминами питание, правильный режим...

На повороте показались тусклые огоньки поселка. И как только сани свернули с Тумнина в ближайшую улицу, почти из всех домов вышли орочи. Каждому хотелось посмотреть на нового учителя.

— Хорошо ехали? — спросил маленького роста человек без шапки, в одном меховом жилете.

— Хорошо, конечно, — бойко ответил Еменка и, взяв лошадь за повод, подвел ее к низкому, старому дому с закопченными окнами. Это и была школа.

Сидоровы ужаснулись, увидев тесное помещение, с дощатыми перегородками. Вместо печки, посреди класса стояла большая железная бочка из-под нефти, в которую была вделана труба. И печка и труба дымили, распространяя чад. Стены класса до половины покрыты сажей. Парты тоже были в копоти.

Встретила Сидоровых молодая учительница, встретила приветливо, словно давно их ждала. Когда Валентина Федоровна спросила, почему так грязно и неуютно в классах, девушка смутилась — чуть не заплакала.

— Тут надо все заново строить, — сказала она, пересилив волнение. — Хорошо, что новый директор приехал.

Николай Павлович ничего не говорил. Он понимал, что такая молодая учительница, пожалуй, и не в силах исправить положение.

Сидоровым отвели небольшую комнатку. Она была не лучше классных комнат, но Валентина Федоровна похвалила ее.

— Отдохнем — сделаем уборку. Как вы думаете? — обратилась она к женщинам-орочкам, которые стояли молча и курили. — У вас в домах, наверно, чисто, уютно?

Молодая учительница, не сразу поняв смысл слов Валентины Федоровны, поспешила ответить за женщин:

— У них еще хуже.

— Не может быть, — Валентина Фелоровна строго посмотрела на нее. — А я думаю, что у них чисто.

Орочки переглянулись и стали тесниться к выходу.

Ребятишки притащили два ведра с водой, метлу, тряпку и принялись убирать комнату.

Николай Павлович вместе с Михаилом Намункой отправился осматривать поселок.

К ночи мороз стал еще крепче. Но ветра не было. В домах затопили печи, и струйки черного дыма медленно поднимались из высоких деревянных труб и уходили прямо в синее морозное небо.

Когда список всех взрослых жителей стойбища был составлен, Николай Павлович сверил в сельском совете имена и отчества орочей. Многих он уже хорошо знал, а с остальными еще предстояло познакомиться. Валентина Федоровна предложила выучить весь список наизусть и после этого обойти подряд все дома, повидаться с каждым и каждого запомнить в лицо.