Алексей Дебольский - Когда мы молоды

По краю кратера уже ничего не росло. Лишь красноватые глыбы затвердевшей лавы, ноздристый серый камень, глубокие зазубрины и расселины — из их беспорядочного нагромождения состоял безупречный по форме венец, парапет вокруг гигантской таинственной воронки, ведущей в глубь земли…

Стоя на площадке, Крис и Шарлотта видели за широкой каменной дугой венца невероятно глубокое небо, и в нем, совсем рядом, почти над самой головой, стремительно мчались прозрачные облака. А на юге, за зеленой полосой суши, тонущей в густой, едва просвечивающей дымке земных испарений, сверкал голубой простор — и не простор даже, целый мир: выпуклый, как на глобусе, Индийский океан, которого не увидел влюбленный юноша Келуд…

Позади последние полсотни метров подъема, и вот они уже на самой вершине, на скалистом венце, над огромным, в полкилометра шириной, отверстием. Двумя крутыми уступами обрываются вглубь стены кратера. Солнце, перешагнув зенит, ярко озаряет одну половину воронки, оставляя другую в густой тени. Резкая граница между светом и тенью делит надвое озеро, зеленоватым кошачьим глазом глядящее со дна кратера. Кажется, будто в озере две воды, не смешивающиеся между собой: светлая, что нехотя впитывает солнечные лучи, которые будоражат ее зеленоватую муть, и матовая — в глубине ее стеклянной неподвижности хранится какая-то тайна.

— Видите отверстия туннелей? — спросил мандур.

Какие туннели? Крис и Шарлотта совсем забыли о них. Ах да, отводы для стока слез!..

— Вон, обратите внимание, у самой границы тени, на светлой стороне, чуть выше поверхности озера, — там первая труба…

Действительно, круглая дыра в стене кратера!

— Вторая, смотрите, вон там, как раз под острым зубцом вершины. А вон третья… Четвертую отсюда не увидим, она под нами, пятую тоже, она скрыта выступом стены. Пять труб на разных уровнях, диаметром три метра каждая. Когда озеро немного поднимается, вода уходит в первую трубу, поднимется выше — действует и вторая, потом третья — просто, не правда ли? Трубы отводят горячую воду в глубокие ущелья.

— Значит, теперь Келуд совсем не опасен? — спросила Шарлотта с оттенком разочарования.

— Да, мадам, — подтвердил яванец. — Тем не менее мы постоянно наблюдаем за озером. Вулканические явления подчиняются определенному ритму. Но не всегда. Вулканы своенравны.

Мандур посмотрел в бинокль на водомерную рейку, записал данные в блокнот и вежливо стоял в стороне, пока гости любовались красотами, открывающимися с высоты. Но восторгу Шарлотты и Криса, казалось, не будет конца.

С трех сторон, вдали и совсем близко, высились шатры вулканов, пологие у подножия и стройные к вершине.

— Смотри, Крис!

— Смотри, Шар!

— А там! А там, смотри!

— А вон еще! Он дымится!

— Это Бромо, — пояснил предупредительный яванец. — Он дымит почти непрерывно. А тот остроконечный, правильный конус мы называем Джувитой. А вот тот, далеко к западу от нас, — Мерапи. Это коварный вулкан. Его извержения довольно часты, и предсказать их очень трудно. Они приносят большие бедствия населению.

— Раскаленная лава? — спросила Шарлотта.

— Нет, Мерапи не выбрасывает лавы. Опасны его горячие газы с примесью пепла, которые быстро скатываются по склонам, они тяжелее воздуха. В них задыхается все живое.

— Какой ужас! — вздрогнула Шарлотта.

— Смотри, Шар! — окликнул Крис. — Пароход!

В голубой дали океана сверкала белая точка.

— Крис, посмотри, что за чудные цветы там на склоне! Как розовая пена. Боже, до чего тут чудесно!

И она продолжала, обернувшись к мандуру:

— Ах, можно нам остаться здесь? Крис, давай останемся! Можно?

— Да, разумеется, — ответил яванец. — В хижине вы найдете котелок, немного рису и два тыквенных сосуда с водой. Желаю вам приятного отдыха.

Они были рады уходу яванца. Теперь их ничто не соединяло с внешним миром. Они стояли на вершине одного из выступов земли, стояли под самым небом, нет, прямо в небе, небо было вокруг, а земля, весь земной шар лежал у них под ногами. Нигде во всем мире нельзя было найти такого совершенного уединения. И только теперь они понимали, зачем плыли через океан, чего искали: настоящего уединения, в котором можно почувствовать себя первыми людьми на земле, Адамом и Евой.

— Шар, — заговорил Крис, держа руку на ее плече. — Жизнь начинается отсюда.

Потом они любовались закатом. Огромный красный диск, скрываясь одной половиной за земным горизонтом, другим своим краем окунулся в океан, по изумрудной глади рассыпались золотые и розовые лучи. Небо над заходящим светилом было багряным, чуть выше оно становилось фиолетовым, еще выше ярко светилось зеленоватой голубизной. На какое-то мгновение оно засияло сразу всеми цветами радуги — там, где крохотным угольком догорело исчезнувшее солнце. И тут же стало быстро темнеть, словно в зрительном зале, когда гасят свет. В наступившей тьме вдруг вспыхнули звезды. Даже нет, не звезды, вспыхнуло само небо — белым, ослепительным светом. Правда, черная бархатная завеса прикрывала это сплошное сияние, но тут и там, и повсюду пробивалось большими и малыми точками струящееся звездное серебро.

Но самое великое чудо было еще впереди. Они принесли из хижины дров, прижимая охапки к груди, как младенцев. Сложили поленья. Крис нащепал лучины… Зажигалка казалась почти святотатством, но не тереть же деревяшки, в самом деле!

Они сидели на голой земле, перед ними в черноте тропической ночи ярко пылала смолистая древесина казуарин. При каждом дуновении ветерка, заслоняя на мгновение сияние звезд, ввысь снопами взмывали большие красные искры. В котелке булькала вода, и Шарлотта палочкой помешивала рис.

— Шар… Я люблю тебя.

— Молчи, милый. Я так счастлива!..

Они сидели у костра, пока он не погас, потом пошли в хижину. Там стоял топчан, грубо сколоченная рама на четырех столбиках, с натянутой буйволиной шкурой. На этом ложе, тесно прижавшись друг к другу, чтобы согреться, они уснули, думая о том, что точно так же, наверное, устраивались на ночлег люди пять и десять тысяч лет назад.

На рассвете, дрожа от холода, они умылись остатками воды, поливая друг другу из тыквенного сосуда. Шарлотта хотела причесаться, но Крис торопил ее:

— Скорее, Шар, тут адский холод.

Она спрятала волосы под косынку. Чуть ли не бегом они устремились вниз.

Мандур опять встречал их у порога белого домика.

— Прошу вас, моя жена приготовит вам завтрак.

— Нет спасибо, мы поедем.

— Как угодно. Вам в Джокьякарту?

— Да.

Мандур на минуту задумался.

— Дорога туда проходит у подножия Мерапи. Сегодня ночью Мерапи сильно чихнул…

— Чихнул? Да у вас все горы прямо живые!..

— Мы так говорим. Он выбросил облако газов. Может быть, дело этим и ограничится, а может быть…