Ильяс Есенберлин - Мангыстауский фронт

Но нельзя сказать, что судьба до конца была безжалостна к Акгуль. В утешение за терпение и материнскую любовь она дала ей прекрасную сноху. И с тех пор как в дом вошла Жаннат, мать мечтала о том, что невестка многое повернет в жизни сына к лучшему. И утешала себя: «У хорошей жены и муж всегда хорош». Эта вера укрепилась окончательно, когда в семье появились два ясноглазых внука. Словно черный камень свалился с плеч Акгуль.

…Приближался день рождения хозяина дома — Ергазы. Акгуль готовилась к юбилею мужа давно. Хлопот полно, каждый день дорог. Но в сегодняшний, видно, многого не удастся сделать. Акгуль нездоровится.

День выдался серый и промозглый. Конец ноября, а земля голая, какая-то неуютная. К ноябрьским праздникам выпал было снежок, но уже через два дня растаял. Город укрыли тяжелые, грозные тучи. И зарядили дожди.

В последнее время Акгуль дважды побывала в больнице — сердце сдает заметно. Ей и сегодня трудно дышать. Она думает о предстоящем праздновании, о сыне, о невестке…

Жаннат только что выкупала малышей и одевает их в своей комнате. Вдруг раздался звонок в передней. Акгуль не стала тревожить сноху, сама подошла к двери. На пороге стояла незнакомая худощавая, скромно одетая женщина.

— Простите, здесь проживает профессор Ергазы Аюпов? — спросила она.

Акгуль стояла, прижав руки к груди.

— Здесь, проходите.

— Не супруга ли вы его будете? — Женщина говорила, словно извиняясь. — Если разрешите, мне поговорить с вами надо.

— О чем же? — заволновалась вдруг Акгуль. — Проходите, чего же стоять у порога. Это плохая примета.

Женщина медленно вошла вслед за Акгуль в переднюю, присела на диван.

— У вас… болит сердце? — спросила незнакомка.

Акгуль утвердительно кивнула головой и тяжело вздохнула:

— В такую погоду у каждого что-нибудь болит… Что же вас привело в наш дом?

Женщина смутилась, подыскивая слова, чтобы начать разговор. Потом решилась:

— Я мать и пришла к вам как к матери. Очень прошу выслушать. Только простите заранее…

— О чем вы? Говорите же толком!

— Сейчас… Все по порядку… Поймите меня правильно. Я вдова, мужа убили на фронте, когда мне было двадцать лет. Замуж больше не выходила. Все силы, всю жизнь отдала единственному сыну — Жагыпару. — Женщина говорила, не обращая внимания на слезы, которые градом катились по ее лицу. — Мальчику был годик, когда убили отца… Трудно приходилось. Образования нет, специальности до войны приобрести тоже не успела. Пока были силы, работала на заводе, потом пошла техничкой в школу. Сын закончил десятилетку, получил аттестат и уехал в Алма-Ату учиться. Прошло пять лет. Жагыпар вернулся в родной аул учителем. Привез и красавицу жену. Биби зовут. Но красота-то ее только внешняя. Видно, от излишнего достатку родители разбаловали свое единственное чадо. Я сразу поняла — вряд ли Биби будет почитать за мужа моего сына. И как в воду глядела! Переехали сюда, в Кайракты. Сноха устроилась на работу во Дворец культуры. С тех пор Жагыпар мой стал на глазах худеть, словно на него чахотка напала. Вы же знаете, мать если и не видит глазами, то чует сердцем… Я поняла, что у сына на душе какое-то горе. Да и отношения со снохой не те, что в первое время. Спрашиваю, что случилось, — отмахивается: «Ладно, мама!..» Сам все вздыхает, молчит. А потом выяснилось — сноха-то наша… с вашим сыном, с Арманом…

Акгуль, собрав все свои силы, вскрикнула:

— Не может быть! Вы ошиблись!

— Я молила бога, чтобы было не так. И все-таки это правда… Сегодня сноха сама заявила: «Я за твоего сына вышла случайно. Слава богу, поняла вовремя. Завтра ухожу к Арману»…

— Боже… Что вы такое говорите… У Армана семья — жена, два сына.

— Молодежь нынче не та… Многие и знать не хотят ни любви, ни уважения. — Женщина заплакала: — Не хотела приходить к вам, но вот, не сдержалась. Жагыпар мой любит эту непутевую. Страшно смотреть, как мается. Живу в страхе: уйдет она — как бы чего не сделал над собой. Потом подумала — вы ведь тоже мать. Вам ведь тоже не хочется горя своему сыну!

— Япырмай, хотя бы не слышала Жаннат… — почти прошептала Акгуль и без сил опустилась на диван.

Видя это, незнакомая женщина в ужасе склонилась над ней:

— Милая, милая, не надо! Я же не хотела…

В комнату вошла Жаннат, ведя за руки Сакена и Даулета. Чистые, розовощекие после купания ребятишки недоуменно смотрели вокруг. Жаннат стремглав бросилась к свекрови, беспомощно уткнувшейся лицом в подушку дивана.

— Что случилось? Что с вами? — спрашивала она в тревоге.

Рядом, с лицом бледным, почти безжизненным, сидела незнакомая женщина и молчала.

Жаннат знала о больном сердце свекрови. Поняв, что это очередной приступ, она бросилась вызывать «скорую». Потом подала ей какие-то сердечные капли. Не зная, что еще предпринять, снова подбежала к телефону, сообщила кому-то о несчастье.

Вошли соседи, которых успел позвать старший из мальчиков — Даулет. Они тоже растерялись и только всплескивали руками, все время повторяя: «Что же делать, что же делать, япырмай!»

Когда прибыла карета скорой помощи, пульс у Акгуль прощупывался совсем слабо. Молоденькая врач сделала нужный укол. Помощь пришлось оказать и незнакомой женщине. Больше того, ее, как и Акгуль, нельзя было оставить дома, и врач распорядилась, чтобы внесли двое носилок.

Акгуль очнулась в больнице. Скоро узнала, что незнакомой женщине становится все хуже. Ей не помогали никакие старания врачей и сестер, никакие лекарства…

Акгуль дня через три стало чуть легче, и ей разрешили свидания с родными. Пришли Ергазы и Жаннат. Врач попросила их не утомлять и не волновать больную излишними разговорами. Но Ергазы не удержался и как бы в шутку заявил:

— Как это тебя угораздило слечь перед самым моим юбилеем?

— Ничего, я поднимусь!

— Смотри поторапливайся, а то и без тебя справим той. Потом не пеняй, если останешься на бобах.

Жаннат даже удивилась. Она вроде бы не замечала раньше подобной резкости Ергазы по отношению к жене. А сегодня… Что это с ним? Будто нарочно пытается досадить. И слова-то нашел какие…

Акгуль снова попыталась смягчить обстановку, произнесла с печальной улыбкой:

— Пусть будет по-твоему! Сделаю тебе подарок — выздоровею ко дню рождения!

Жаннат не обрадовали эти слова. Грустная, она сидела возле больной и вдруг предложила:

— Может, лучше на время отложить той? Поправитесь, тогда и…

Но Ергазы перебил ее и, обращаясь к Акгуль, твердо произнес:

— За банкет в ресторане уплачено полностью. И гости приглашены.

Акгуль быстро подстроилась под мужа:

— Конечно, конечно, откладывать не стоит. Да и я, слава богу, почти здорова. К торжествам обязательно выпишусь.

— Зачем вы так рискуете? — обратилась к ней Жаннат. — Ясно, что рано вам еще выходить из больницы. Вы и в прошлый раз недолечились, поспешили домой. Вот это и обернулось новым приступом. С сердцем шутки плохи… — Жаннат помолчала, потом, желая перевести разговор в другое русло, спросила: — Да как же это все случилось-то? Расстроились вы, что ли? И кто та чужая женщина?