Марк Еленин - Добрый деловой человек

Богин редко повышал голос, одинаково спокойно давал выговориться и правому, и виноватому. И тут же демонстрировал наплевательское отношение к людям, подчиненным ему, независимо от поста, который они занимали. Он был пунктуален до педантизма. Летучки, планерки, пятиминутки, диспетчерские совещания проводились точно в назначенное время, несмотря ни на что, даже на звонки из Ташкента или Москвы. По Степану Богину можно было проверять часы: он заходил последним и закрывал двери. Опоздавшие не допускались ни при каких обстоятельствах. По этому поводу много разных баек ходило по стройке. А одного комического эпизода Глеб сам стал свидетелем.

Произошло это на собрании начальников строительно-монтажных управлений, назначенном на семнадцать ноль-ноль. Зная точность Богина, почти все уже заняли места в физкультурном зале (недавно была построена первая новая школа, а в старую, одноэтажную, переехало пока что управление строительства), и лишь два заядлых курильщика, разговаривая у входа, никак не могли расстаться с сигаретами, досмоленными уже до ногтей. Без одной минуты семнадцать Богин, не глядя по сторонам, промчался коридором. Поздоровавшись, курильщики вежливо пропустили начальника строительства. Богин, не ответив на приветствие в воспитательных целях (за одну минуту до совещания все обязаны были уже сидеть на местах) или потому, что задумался и просто не заметил строителей с Бесаги, проскочил в зал, не забыв закрыть за собой двери на задвижку. Так в угоду точности была наказана вежливость…

Пожалуй, одного Шемякина и любил Богин. Остальных он недолюбливал, считал: всегда могут сделать больше, чем делают, придуриваются, прикрываются разными объективными причинами. Готовы, чтобы как-то оправдаться, валить один на другого, с больной головы на здоровую.

Общаясь с ними, Богин проговаривал обычно такой текст:

— Считаете, у вас трудности? И самые большие? А у других их нет? Ошибаетесь — есть! И не меньше, чем ваши, потому что и вы, и они не умеете создать четкую организацию. Организация — это план, задание, график, ответственность и жесткий контроль за исполнением. Организацию создает коллектив. Только так! Нет четкой организации — значит, нет коллектива!

И от Базанова требовал:

— Ты партийный руководитель, я от тебя одного жду: ты мне настоящий, спаянный отряд создай, крепкий, мобильный, как современная десантная дивизия. Она — кулак! Ночь, полночь — поднял по тревоге и бросай куда хочешь! Ты же солдат бывший, понимать должен!

Базанов возражал:

— Десантную дивизию из строителей я тебе вряд ли составлю: и ты не генерал, и мы не солдаты. И экспериментировать с людьми нечего. Они ведь понятливые. Большинство по велению сердца, по своей охоте приехали. С ними просто поговорить надо по-человечески, по-доброму. А ты: «Die erste Kolonne marschiert, die zweite Kolonne marschiert».

— Чего это на немецкий тебя потянуло? Знаешь язык?

— Знал. Забыл основательно.

— Мольтке какого-нибудь цитируешь? Бисмарка?

— Из Толстого, из Льва Николаевича.

Богин хлопнул себя по коленям, резко встал, будто перочинный нож раскрылся, сказал обескураженно:

— Тьфу, черт, забыл!

Он ведь, Богин, всерьез считал, что обязан и всю русскую литературу назубок помнить, по крайней мере классическую. Верил искренне, что такие, как он, призванные руководить массами, могут и обязаны при необходимости возглавить любой ответственный участок не только строительства, но и экономики, науки, культуры — любой отрасли, одним словом…

Шло время, и стройка росла. И количество наиважнейших объектов все возрастало и возрастало. Транспортные коммуникации растягивались. И количество нерешенных проблем все увеличивалось. Богин начинал сбиваться с темпа, «троил», как говорят автомобилисты. Он сократил время своего сна и отдыха, выбил для себя персональный самолет АНТ-10, завтракал на ходу, а обедал в полете, как утверждали остряки.

Скованная им же инициатива руководителей на объектах требовала его постоянного вмешательства, его присутствия, его команд. Без этого зачастую вся цепь останавливалась. Какая-то мелочь ломала порой график объекта, тот — другие графики, он путал еженедельные сводки, снижал показатели по стройке в целом. Стройка становилась плохо управляемой. Что-то крутилось по инерции, но Богин знал: надо срочно искать выход, надо что-то придумывать.

И он придумал: он нашел, как ему казалось, верное решение — слил диспетчерскую службу и усиленную службу информации. Следующим этапом был подбор нескольких крепких заместителей по разным вопросам. «Крепкий» в его представлении — значило лишь очень преданный ему человек, у которого все прочие деловые качества, черты характера и образ действий могли быть какими угодно.

И тут, уже в который раз, случайно под рукой оказался Матвей Васильевич Шемякин, заместитель начальника СМУ. Поразительной способностью обладал Шемякин: напоминать о себе вовремя, оказываться в нужный момент там в сфере действий большого начальства, где он мог понадобиться. Шемякин становился все более необходимым Богину.

Однажды Богин пришел в партком — такое в последнее время случалось нечасто — и предложил Базанову вместе съездить на промплощадку. Глеб согласился.

На Бешагаче все вроде бы шло по плану: продолжались вскрышные работы, шло бетонирование фундаментов, началось сооружение подземных тоннелей — трубопроводов и подземных коммуникаций.

По промплощадке их вновь сопровождал Шемякин. Начальника СМУ словно и не существовало вовсе. Упредив вопрос, Шемякин сообщил, что начальник после гриппа добился от врачей отпуска и уехал не то в Сочи, не то в Кисловодск, в райские края, словом, и вернется через две недели загорелый и здоровый, чтобы руководить своим управлением как положено.

Богин похмыкивал. Ему нравилась грубоватая и напористая простота Шемякина, его наивность, которой он — для дураков — маскировал свою деятельность. Знал ведь, что начальник с парторгом к нему поехали, доложил кто-то из своих людишек, предупредил, вот Матвей Васильевич вперед и забежал, приготовился… А докладывает как? Любую мелочь знает и помнит, все назубок вызубрил…

— Так что скажешь о Шемякине? — торжествуя, спросил на обратном пути Богин. — Нужный он стройке человек или как?

— Старается, — согласился Глеб. — Меняю в чем-то свое мнение о нем, и в лучшую сторону.

— Ну, спасибо! Это как подарок мне. Учись нужных людей находить!

— Многие от него «по собственному желанию» сбежали. Это тоже характерно.

— Строг — вот и сбежали!

— Людей много достойных, доверяй и им, а не одному Матвею Шемякину.

— Интересно, а кого ты достойным считаешь? Конкретно. Или вообще разговор?