Марк Еленин - Добрый деловой человек

— А мясо ее едят?

— Нет, — ответил Глеб.

— Много мяса… Можно, если сварить? Или сжарить, а?

— Нет, это мясо не едят.

— Значит, как у свиньи мясо, да? Много мяса — жаль…

«Нет, все это хуже, чем браконьерство», — решил Глеб, направляясь в дирекцию — маленький фанерный домик, воткнутый позади кассы. В дирекции за столом сидел лысый человек с приятным усталым лицом и ел со сковородки бифштекс с луком. Сковородка стояла на электрической плитке. Ровно гудел вентилятор «подхалим». Отрезая маленькие кусочки мяса, директор бросал взгляды в газету, жевал и одновременно подписывал какие-то счета, что подсовывал ему мальчик в форменной тужурке — не то лифтерской, не то цирковой.

— Вам не жалко ваших зверей? — спросил Глеб.

— Ничего с ними не сделается, — беспечно ответил лысый.

— Вы бы хоть свой вентилятор им поставили и клетки накрыли.

— А вы что — агент Общества по охране животных? — Лицо директора затвердело, и он жестом отослал мальчика, определив, что разговор на этой его милой шутке не кончится.

— Я секретарь парткома стройки, — жестко сказал Базанов. — Идите-ка со мной, идите. А шляпу можете здесь оставить. Ваши звери ведь без шляп на всеобщее обозрение выставлены, на солнце.

— У меня есть все документы, — поспешно сказал директор. Он вышел вслед за Базановым и потащился за ним от входа по кругу, бормоча: — У меня документы. Мне дают маршрут, и я еду. Дают зверей, автомашины, и я еду. Что я могу сделать?

— Вы что — попка?

— Да, я как попка, — послушно кивнул директор. — А что делать, когда нет специальности?

— Переквалифицироваться в управдомы, — сказал Глеб. — Вот, вот, вот и вот, — показал он на клетки с медведями и бегемотом. — Это же варварство, уважаемый! Подобное зрелище безнравственно. Разве настоящие звери похожи на ваших?

— А что я могу сделать? С меня план требуют. Приходится залезать в глубинку. Вообще-то мы шли по другому маршруту, но один человек из цирка мне посоветовал — поезжайте в Солнечный: новый город, то-се, там и кошке удивятся. Я вам откровенно.

— Спасибо за откровенность, но я не понимаю. Вы же человек, а это — беззащитные животные. Они к тому же и кормят вас, и одевают, по-видимому. Так позаботьтесь о них. Хоть немного. Накройте клетки, что ли, кормите их как положено, поите.

— Знаете, им ничего не поможет уже. Верьте мне.

— Вы плохой человек. Я не хочу с вами разговаривать. — Глеб нахмурился. — И вот что! День вам на сборы. Я позвоню в соответствующие организации. И в Москву сообщу.

— Стойте! — вскричал директор. — Вы же нас режете! Я буду жаловаться! — он заметался, смешно заламывая руки. — Я так не оставлю!

— Куда вы сможете жаловаться? Вас к зверям и на выстрел подпускать нельзя. Чтоб завтра вас здесь не было. — Глеб зашагал к выходу. Директор зооцирка шел следом, бормоча умоляюще, но Глеб не оборачивался. У кассы директор отстал наконец, но продолжал что-то кричать вслед.

И сразу же Базанова догнал Антон. Он был всклокочен и возбужден, лицо его пылало. Сказал с прорвавшимся восхищением:

— А я все слышал. Здорово вы его, дядя Глеб! Так и надо ему, гаду! Что он со львом сделал? А с медведем?! Здорово!

Оказалось, Антошка очень любит животных, мечтает быть биологом. А Глеб-то думал прельстить его «Техникой молодежи»…

— А куда вы теперь, дядя Глеб? Можно, я провожу вас? — спросил Антон.

— Я буду рад, идем.

— Мама говорила, что вы нашли здесь золото, да?

— Не один я, конечно. Много людей искало золото в пустыне. И много лет — сто, а может, и тысячу… Вот послушай одну историю. Хочешь?

— Давайте.

— В давние времена тут, где мы с тобой идем, стояла юрта чабана, а рядом был колодец. И вот однажды вечером из песков к колодцу вышел человек. Он шатался от слабости и жажды, был гол и бос и на плечах тащил большой черный камень. «Интересно, — подумал чабан, — зачем несет этот сумасшедший такой тяжелый и бесполезный камень?» Он не мог спросить об этом у незнакомца: незнакомец не понимал его языка. Чабан хотел, по обычаю, пригласить его в юрту, чтобы гость мог напиться, поесть и отдохнуть, но пришелец, оттолкнув чабана и его детей, кинулся к колодцу и припал к ведру, в котором была вода, и пил жадно и долго, пока не выпил всю воду. Опорожнив ведро, он снова бросил его в глубокий колодец, а когда вытаскивал, вдруг отпустил веревку и упал. Полежав неподвижно, человек пополз к своему камню и, обняв его, умер. Чабан вырыл могилу и похоронил в ней незнакомца, о котором он не знал ничего, кроме того, что ему очень дорог был большой черный камень, ставший, по-видимому, причиной его путешествия и гибели. Чабан прочел молитву и, чтобы как-то отметить место безымянной могилы, положил на нее тот самый черный камень… Тебе интересно?

— Интересно.

— Прошло много лет. И вот в один прекрасный день к тому же колодцу подошел большой караван. Наверное, сто тяжело навьюченных верблюдов столпилось у воды, предводитель каравана — светловолосый караванбаши — говорил на чужом языке, он был прост и добр с чабанами и хорошо знал законы песков. Едва лучи солнца осветили степь и барханы, караван стал собираться в путь. Светловолосый увидел могилу и подошел к ней. Он потрогал большой черный камень, поковырял его ножом и вдруг закричал: «Золото! Это золото!» И стал расспрашивать чабанов, откуда принес его умерший тут человек. Но разве чабаны знали откуда? — из песков, из пустыни… Всю свою жизнь этот светловолосый — он был ученый — напрасно искал здесь золото. А его друг, которому он приказал продолжать поиски, погиб на войне. К счастью, и у того был верный друг. А он был моим учителем, Антон. Сообща мы и нашли золото в пустыне.

— Здорово как! — восхитился мальчик. И без всякого перехода, поистине с детской непосредственностью спросил: — А правда, вы моим папой стать хотите? Правда это, дядя Глеб?

— Как тебе ответить, Антон? — Глеб словно споткнулся. — Я очень люблю твою маму. И бабушку. Но я не могу ведь так просто стать твоим отцом, правда? Ты ведь не маленький… Зато мы можем стать настоящими друзьями. Настоящими и верными.

— Я буду стараться, — серьезно сказал мальчуган.

— А потом, когда мы сдружимся, ты сможешь, если захочешь, назвать меня отцом, а я тебя — сыном. У меня никогда еще не было сына, и я очень хотел бы называть тебя сыном. Ты понимаешь?

— Да. А почему вы старый уже, а у вас не было своего сына? — безжалостно спросил Антон.

— Так случилось, мальчик. Моя жена давно умерла. Она погибла, утонула на Памире, в горной речке. У нас не было детей. И жены другой у меня больше не было.

— И мама станет вам другой женой?

— Я очень хочу этого. И мама хочет, и бабушка.

— А когда у вас с мамой родится новый ребенок, ваш? Разве такое не может случиться?