Владимир Домашевич - Меж двух огней

Валя была удивлена и одновременно обрадована такой похвалой.

— Вы, наконец, помирились?— спросила она.

— Я не люблю быть соперником. Или первый, или схо­ди с дороги. Только так. На этот раз — первый раз в жиз­ни!— я признаю себя побежденным.— В его голосе звучала горечь.— Не думай, что для меня это просто сделать... А еще больше — признаться тебе... Ты умница, должна все понять...

Внезапно глухой выстрел где-то впереди прервал их разговор. Взлетела ракета.

Не успела ракета погаснуть, как Сандро уже лежал на снегу у дороги за пулеметом.

Сумрак, еще более густой после яркого света, снова окутал землю, но тут опять взлетела ракета, и вслед за ней прогремело несколько выстрелов. Над головой засвистели пули. До Вали донесся голос Бессмертного: «Поворачивай назад!» Сам он, с трудом сдерживая испуганного коня, кру­тился на месте, ожидая, пока сани повернут назад. Рядом застрекотал пулемет Сандро, и это немного успокоило людей.

Немцы, находящиеся, видимо, в засаде, побоялись под­пускать к себе партизан и открыли огонь издалека.

Сандро и Бессмертный, прикрывавшие отход всей груп­пы, скоро догнали своих.

И помчались кони... Ветер свистел в ушах, людей засы­пало снегом. Сани, как легкую лодку на бурном штормо­вом море, бросало из стороны в сторону, они подпрыгивали на ухабах и несколько раз чуть не перевернулись.

Впереди показалась деревня, возле которой отряд оста­навливался два часа назад. Начинало светать. Ясно выри­совывались заваленные снегом постройки, чернели за ха­тами голые ветви садов.

Партизаны одним махом проскочили деревню и только выехали из нее, как неожиданный винтовочный залп заста­вил их остановиться. Со стоном упал раненый конь, за­трещала оглобля.

Но замешательство прошло, и группа Бессмертного ре­шила обороняться, ибо покидать деревню и принимать бой в поле, не зная сил противника, было рискованно. Проры­ваться же в лес через болото, которое редко замерзало и было на виду, тоже не имело смысла.

Начинался бой. Половина людей осталась в этом конце деревни, остальных Бессмертный послал в другой, чтобы не дать немцам ворваться с той стороны, так как теперь он понимал, что и первая группа противника, с которой они столкнулись вначале, и эта выполняют одну задачу.

Вскоре и с противоположного конца деревни донеслись выстрелы. Фашисты, видимо, знали силы партизан и на­деялись, что те долго не продержатся. А может, они боя­лись, чтобы партизаны не сбежали каким-нибудь чудом, не расплатившись за взорванный мост?

— Спешенные всадники...— со злостью процедил сквозь зубы Бессмертный, целясь в переднего немца. Выстрел. Тот упал, снова вскочил на ноги и тут же растянулся на снегу. К нему подползли двое, партизаны дружно ударили по ним. Один немец застыл на месте, другой начал медлен­но оттаскивать назад раненого.

Метрах в трехстах позади гитлеровцев чернел табун лошадей — не менее двадцати.

Справа и слева от Бессмертного потрескивали парти­занские автоматы. Сам командир менял уже второй диск.

— Хлопцы, считайте патроны!— крикнул он своим.— А то нас голыми руками возьмут.

— Обожгутся, товарищ командир,— пробасил один из партизан, худой, моложавый с виду Язвицкий, пришедший в партизаны прямо из полиции и еще не снявший своей черной шинели.— Они бы рады были взять нас живьем, да черта лысого...

— Ну,— прервал его Бессмертный.— Ты уже поми­рать собрался. Жить надо!

Наступило утро. Ветер немного стих, но мела поземка, засыпая глаза, леденя руки и лица.

Бой затягивался. Стреляли и в том конце деревни. Трудно было угадать кто — свои или фашисты. Но когда застрочил пулемет. Бессмертный сразу улыбнулся Вале.

— Узнаешь голосок? Это Сандро...

Бессмертный уже понял, что они попали, возможно, в случайную, но хорошо расставленную западню, и что выр­ваться из нее удастся немногим. Он уже каялся, что разде­лил группу на две части — надо было всем вместе попро­бовать прорваться, а теперь об этом нечего и думать. Нем­цы будут все туже затягивать петлю.

Однако его все еще не покидала надежда. Найдется вы­ход, не может быть. Хорошо, что это только перестрелка...

Послышался крик — короткий, жуткий. Справа на сне­гу корчился Язвицкий.

Валя, а за ней и Бессмертный бросились к нему. Язвицкий умирал. Пуля попала в шею возле самой клю­чицы. На полуоткрытых посиневших губах сначала показалась красная пена, а потом фонтаном хлынула кровь, окрашивая вокруг снег. Язвицкий попытался подняться, но тут же бессильно упал наземь.

Немцы начали стрелять чаще.

— Ну, хватит плакать! — резко крикнул ни с того ни с сего Бессмертный. Все, вздрогнув, переглянулись: никто не плакал.— Будем отходить. Первой пойдет Колейник. Надо соединяться с остальными. Быстро! Ползком!

Валя покорно забросила за спину сумку и поползла в сторону деревни. Не выдержала и оглянулась: распла­ставшись на снегу, шевелились человеческие фигуры. За ними чернели санки и убитый конь в оглоблях.

Валя ползла, а над нею тивкали пули, поднимая снег то справа, то слева. Каждую минуту она ждала, что ее настигнет смерть, и все ползла и ползла.

Теперь трудно было понять, что творилось в дерeвне. Когда Валя перебралась на другой конец, она уже никого не застала.

Валю пугала тишина. Но вот на соседнем дворе дал короткую очередь пулемет. Откуда-то ему ответили две автоматные очереди. Валя миновала длинный сарай, про­бежала мимо забора и очутилась на просторном дворе.

Притаившись за срубом колодца, Сандро припал к пу­лемету. Валя, спрятавшись за углом дома, выжидала, боясь помешать. В этот миг она услышала, как засвистели пули, потом долетел треск автоматной очереди, и Валя с ужасом увидела, как с головы Сандро сорвало шапку, и он беспомощно ткнулся лицом в снег. Валя бросилась к колодцу.

Сандро поднял голову, по щеке его из-под уха стекала струйка крови. Затуманившиеся глаза глянули на Валю. Они не приказывали, не просили, а были безучастные, сонные.

Дрожащими руками Валя начала расстегивать сумку. Вдруг она заметила, что прямо на них по огороду бегут два немца, размахивая автоматами. Может, они не видели Валю, которая бросилась к пулеметчику, только бежали фашисты не остерегаясь, смело, во весь рост. И это верну­ло Вале прежнюю силу и самообладание. Она приникла к пулемету. Смотрела, как, вскидывая ногами снег, при­ближаются немцы, как растут их фигуры, вот уже видны пуговицы на шинелях, раскрасневшиеся, потные лица.

Затаив дыхание — это было нелегко, сердце бешено колотилось в груди,— Валя нажала на спуск. Ее дернуло, оглушило, она уже ничего не видела перед собой, а пуле­мет все прыгал, поднимая ножками снежную пыль, словно хотел вырваться из ее рук. И вдруг затих. Валя не сразу поняла причину. Она, растерявшись, глянула туда, где недавно бежали немцы, но их не было видно. Валя подо­ждала еще минуту, думая, что они снова появятся, но было тихо. И она опять бросилась к Сандро.