Владимир Домашевич - Меж двух огней

— Картошку-то надо, понятно, но ведь и в школу по­сылать надо,— возбужденно заговорила Валя.— Неужели вы не понимаете, как важно, чтобы ребенок не пропускал занятий? Тогда он и учиться будет хорошо.

— Я знаю,— опустив голову, ответила женщина.— Да кто нам поможет? Отец служит — освобождал Западную, теперь стоит в Белостоке. Танкист он. А до этого в МТС работал. Тогда нам легче было.

— Ну, уже и жаловаться начали,— перебила ее Валя.— Вы должны гордиться, что ваш муж в армии, охраняет наш покой, Я на вашем месте не хныкала бы! У вас такие дети! И муж скоро вернется. Правда, Костик, папа скоро вернется?

Валя подошла к кровати, расстегнула свой портфель и достала пакетик конфет-горошка, насыпала детям в под­ставленные ладошки. Потом погладила обоих по стриже­ным головкам и снова отошла к столу.

Костик, покраснев, сказал «спасибо» и отвернулся к стене.

— Вот вы говорите — скоро вернется,— не унималась женщина.— Да, видно, не к этому идет. Так неспокойно... Говорят, на волоске все висит...

— Ну что вы! — Валя даже с лавки вскочила.— Кто это вам сказал? Бабьи сплетни все! С кем нам воевать?

— Найдется с кем на нашу голову,— грустно ответила женщина.— Как забрали моего в армию, с того дня не пойму, что со мной сделалось,— как осина дрожу. Нет по­коя на душе ни днем, ни ночью.

Поговорили еще немного, посидели и пошли. Валя за­метила, что Лукашик все время молчал, не вмешивался в разговор.

Во дворе он сразу вооружился Валиным портфелем, оглянулся, видимо, ожидая нападения пса. Валя улыбну­лась:

— Боитесь собак?

— Да как вам сказать... Не очень. Но эта псина про­извела на меня плохое впечатление. Она напомнила мне один неприятный случай.

— Какой?

— Расскажу как-нибудь в другой раз. Сегодня у меня хорошее настроение.

— Скажите, а почему вы ни разу не вступили в разго­вор? — не отставала Валя.

Лукашик задумчиво поднял голову, посмотрел на небо, потом почесал подбородок и проговорил:

— Не хотел вас конфузить перед этой женщиной. Она хоть и малограмотная, может, но говорила гораздо убеди­тельнее вас.

— Она — убедительнее? — изумилась Валя.— Вы это серьезно?

— К сожалению, серьезно,— немного помедлив, отве­тил Лукашик.

— Тогда отдайте мои цацки, я с вами не играю,— шут­ливо-обиженным тоном воскликнула Валя и забрала из его рук портфель.— Вместо того, чтобы поддержать колле­гу, вы развесили уши. Надо быть воинственным, наступать убеждать! Ну, я вас перевоспитаю.

— Посмотрим,— буркнул Лукашик.

...С тех пор они начали считать себя добрыми друзья­ми, и теперь случайно, а то и не случайно все чаще встре­чались в школе, на улице или в клубе.

Все учителя диву давались, что Лукашик стал появ­ляться на людях и даже приходил на танцы в клуб, когда там бывала Валя. Он поджидал ее где-нибудь в уголке, пока она танцевала, а потом провожал домой.

Однажды, субботним вечером, дождь загнал Валю и Лукашика на крыльцо хаты, в которой девушка снимала комнату.

Валя нечаянно прислонилась к двери и с удивлением обнаружила, что в пробое висит замок. Где лежит ключ, она знала, и ей пришло в голову войти в хату. Лукашик согласился, и они, миновав темную просторную половину хозяев, оказались в Валиной комнате.

Валя зажгла лампу. Лукашик с интересом оглядывал­ся вокруг. Маленький кухонный столик, служивший одно­временно и письменным столом, два стула, этажерка, уз­кая кровать с двумя небольшими подушками, занавеска, дорожки, покрывало, накидки и разные вышивки — все делало комнату уютной и обжитой.

На стене висел портрет вождя, правее и ниже была по­мещена рамка с фотографиями. Под одной из них была подпись: «С-кий педтехникум, 16.04.1939 г.» С фотокар­точки улыбались молодые девчата. Валя стояла позади, спрятавшись за спины подружек. Лукашик уже давно за­метил эту черту в ее характере: не любит выставляться напоказ, хоть с виду она симпатичная и даже красивая: правильные черты лица, аккуратный носик, большие серые глаза...

Тем временем Валя прошла на другую половину и вскоре возвратилась, переодевшись в цветастое ситцевое платье. Она чувствовала себя как-то неловко, словно опа­салась, что за ними следят. «Она теряется при мне... Что это может означать? — спрашивал себя Лукашик.— Если впустила меня в дом, где никого нет, значит, или верит мне, или...»

— Где же твои хозяева? — чтобы прервать неприятное молчание, спросил Лукашик.

— Кажется, в городе. Там у них родня, вот и загости­лись.— Валя осторожно присела на краешек стула, словно непрошеная гостья.

— Они тебя не обижают? — почему-то вдруг поинтере­совался Лукашик.— Если что, так можно сменить квар­тиру...

— Нет, мне хорошо тут,— возразила Валя.— Хозяева не вмешиваются в мои дела.

— Не допытываются, куда ходишь, чем занимаешься?

— Нет... А что ты этим хочешь сказать? — Валя вдруг смутилась, уловив в его словах не то насмешку, не то подо­зрительное любопытство.

— Ничего, я просто так, пошутил,— ответил Лукашик и, подойдя к стене, щелкнул пальцем по фотографии.— Столько девчат... А где ж хлопцы?

— На нашем курсе был только один, да и тот заболел, когда надо было сниматься. Вот мы и без хлопцев...

Лукашик чувствовал себя неуверенно. Что-то сковыва­ло его. Казалось, и говорить ему не о чем.

— Дождь перестает, мне пора...— Лукашик нарочно заговорил об этом — хотел знать, что скажет Валя.

Девушка вскочила со стула, раздвинула занавески и прислушалась.

— Дождь и не думает переставать. Подожди еще не­много.

Он обрадовался ее словам, но не подал виду.

— Да что мне дождь? Пять минут — и я дома.— Лука­шик сделал шаг к двери.

— А я не пущу,— Валя шаловливо загородила ему до­рогу.

Лукашик шагнул к Вале и осторожно привлек ее к себе. Она на миг замерла, будто раздумывая, а потом вдруг вы­рвалась из его объятий. Лукашику показалось, что глаза ее загорелись гневом, и он сразу отступил;

— Не обижайся, я нечаянно.

— На первый раз прощаю.

— А на второй? — улыбнулся Лукашик.

Возможно, Валя сжалилась над Лукашиком или поду­мала, что зря обидела человека,— только она подошла к нему и погладила по русым волосам.

— Все зависит от тебя,— сказала девушка, и в душе Лукашика вновь ожила надежда.

Пожалуй, безопаснее было поговорить о чем-нибудь постороннем, и Лукашик начал хвалить свою хозяйку, рассказал, что она всегда оставляет ему ужин, когда он где-либо задерживается.

Валя неожиданно всплеснула руками и сказала, что они тоже могут поужинать.

— Я только не знаю, хорошо ли это — приглашать мужчину на ужин, тем более...

— Тем более голодного,— подмигнул Лукашик,

Валя засмеялась и начала собирать на стол.

Лукашик резал хлеб тупым ножом и наблюдал, как быстро и аккуратно расставляет она посуду, как мелькают ее ловкие руки, обнаженные до плечей, как тонкие ловкие пальцы раскладывают хлеб, нарезают ветчину и огурцы...