Александр Скрыпник - Белый конь на белом снегу

— Люблю свою жену. Великое это дело — добрая и умная жена. Как мы бедствовали, мерзли в том же Таежном, Комсомольском на первых порах. Но худого слова от нее не слышал. Только одно: «Ты уж гляди там, Паша, не роняй себя. Люди тебя уважают». А дети подросли и тоже: «Папа, что там вон в районной газете пишут, будто Коуров тебя обгоняет?» Мы с ним тогда соревновались. Был такой случай. Это уже недавно. Погода, как на заказ. А тут три дня праздник. Я сговорил восьмерых мужиков: давайте, мол, останемся, а позже, в непогодь отгуляем. Зато уж точно к плану прибавка надежная.

Остались они на участке. Все уехали. Утром Попов поздравил всех со славной годовщиной и — за дело. Крепко поработали. Под настроение. А к вечеру смотрят — катит Маша по зимнику с внуком Леней. Да и еще кое-кого из жен других лесорубов с собой везет. То-то был праздник.

Но это было позже. А тогда, в 1968 году, прошел слух: кто даст высшую выработку, — получает новую технику. Она бригаде Попова нужна позарез. Стали думать, как же получше сработать, чтобы добиться самой высокой выработки. Решили: давайте работать в две смены. Много было сомнений. Тем более, что тут же возникла и другая мысль — об укрупнении бригад. Но у Попова верные друзья, его старая гвардия: Тимофей Ефремов, Михаил Хлебнов, с которыми он немало уже поработал.

— Не раздумывай, Павел Васильевич. Давай укрупняться и будем работать в две смены.

Это сказал Тимофей. А Хлебнов добавил:

— Ночью, конечно, придется труднее. Так я согласен работать ночью. Даже постоянно.

— А для чего же постоянно? — сказал им Попов. — По очереди будем.

А про себя подумал: «Это ж надо, сколько берут на себя эти люди».

Их пугали: «Да вы что, работать ночью? А техника безопасности? А технология? А качество?» Приехал начальник объединения. Только было рот открыл, но увидел по две-три дополнительные фары, которые они поставили на машины, расспросил обо всем подробно, все посмотрел внимательно и сказал:

— Ну, орлы, давайте!

Они освоили ночную валку, трелевку, вывозку, обрубку сучьев. Сегодня бригада работает уже в три смены, моторы машин практически не глушатся. Смена передает смене, как они говорят здесь, горячую машину — валочная это машина или трактор, — прямо из рук в руки. На Севере это особенно важно — при сорокаградусном морозе трудно запустить мотор.

Конечно же, за техникой нужен глаз да глаз при такой работе. Тут приняли недавно в бригаду молодого паренька Диму Селезнева. Свой, мать в поселке в гостинице работает. После армии парень, старательный, очень нравится ему ремонтное дело. Попов исподволь натаскивает его и между прочим говорит:

— Ты должен внушить себе, что судьба всего плана бригады зависит только от тебя. Понял?

— Не понял.

— Ну, если каждый вот так настроится...

— Теперь понял.

Попов чего-то вспомнил далекую костромскую деревеньку над Ветлугой, коня под кличкой Сильный, флажок над дугой и сказал:

— Тогда и у тебя будет свой красный флажок.

— Какой флажок?

— Да это я так — смутился Попов.

Шло время. Приходили молодые. Кто постарше, тоже понемногу менялись. По-разному уходили из бригады. Когда стали внедрять вахтовый метод, Михаил Хлебнов ушел. Тимофей было заворчал, а Попов остановил его:

— Не надо. Не каждый может выдержать полмесяца вахты в тайге без дома... Опять же, может быть, прихворнул Михаил, да и не признается. Главное не это...

Главное было в другом, и Попов знал это. В бригаде остался дух великого товарищества и чувство ответственности за все и вся. И еще — дух творчества.

Как-то высокий гость обратил внимание, что на новых вагончиках стоят резиновые колеса.

— Зачем вам эти колеса?

— Так удобнее. Мы на резине, где хочешь, пройдем. Иным бригадам на перебазировку требуется три дня, а мы, бывает, за три часа управляемся.

— Молодцы, — похвалил гость. — Чисто русская смекалка.

Попов слушал и вспоминал Ивана Махортого. Это же его мысль с переменой колес на вагончиках. Он придумал и с балансирами. Заводские балансиры на валочных машинах чуть что — и полетели. Они приспособились делать их из отработанных деталей.

...Летит времечко. Гремит уже слава о Попове по всей стране. Вот он уже лауреат Государственной премии СССР. Уже едут к нему учиться. Уже у него на базе бригады создана всесоюзная школа передового опыта. И всему они учат приезжих добросовестно. Все показывают, ничего не скрывают. И опять же не верится людям, как это можно двумя машинами давать триста тысяч кубометров древесины в год. Ходят, смотрят, записывают. А Попов про себя думает: «Не то вы делаете. Не два дня тут надо сидеть. А, скажем, полмесяца, да не просто глядеть, а всматриваться, впитывать дух нашей бригады. Технология — технологией. Человеческое отношение к делу — главное...»

Стали переходить совсем уже на новую технику. Теперь не надо брать в руки бензопилу на валке, не нужен топор. Уже новая машина сама валит лес и складывает его в пакеты. И другая, которая обрубает сучья. А вальщик не бредет по пояс в снегу, а сидит в теплой кабине. И уже вовсе он не вальщик, а оператор.

Освоились быстро. Иные уехали на курсы, другие переучивались на месте, уже на новом участке. На этом участке дела не ладились. И влился этот участок в новый коллектив к Попову. Сам Попов учился осваивать новую машину у опытного оператора Виктора Николаевича Старцева. Тот поначалу засомневался:

— Дело нелегкое. План-то с вас не сняли. Как бы он не затрещал...

Они не только быстро освоили машины, но через два месяца уже давали древесины больше всех по объединению. Конечно же, работали в три смены. А что делать: триста тысяч кубометров в год вынь да положь.

Смотрит Павел Васильевич за окно на поселок, на темнеющую вдали зеленую стену тайги, свое царство, и говорит:

— А полтора миллиона кубометров древесины мы дадим. Это точно. Как раз два пятилетних плана в одну пятилетку.

— Не жалко лес рубить?

— Как сказать. Без древесины ведь не прожить. Не руби дерево, оно само через какое-то время умрет. Все в природе меняется. Вы знаете, у нас какая борьба за сохранение подроста?! Будь здоров!

— И это издавна?

— Вы про природу не первым заговорили. Бывает, приедут ко мне гости или журналисты. Везу их мимо тех мест, где почти четверть века назад со своей бригадой рубил лес. Там стоят такие рощи. «Самые, — говорю, — грибные места; Отсюда лес пошел на стройки всей страны. А теперь тут новый лес, вон какой стал». Вот так! Природа! Она еще всех нас обставит...

«Секрет фирмы» Попова — так в чем он? Конечно же, в передовой технологии, в максимальном использовании техники, в творческом духе. Но главное, наверное, в том, что внушал он молодому лесорубу Диме Селезневу: скажи самому себе и убеди другого рядом, что все в бригаде, в области, в стране зависит только от тебя. Это такая простая и ясная мысль у самого Павла Попова еще оттуда, из костромских лесов, с берегов Ветлуги, от красного флажка над дугой.