Александр Скрыпник - Белый конь на белом снегу

1985 г.

Что нынче за погода: уже год на излете, зиме от роду, почитай, месяц, а ростепель, как в позднюю худую осень. С ночи, правда, чуть приморозило. Подтаявший накануне снег хрустел под ногами, и под это мерное хрустенье хорошо думалось.

Рожков приостановился перевести дыхание — спешил на рудник, подумал: «А ведь раньше покрепче были зимы». Усмехнулся — старею... Это же только старики говорят: «Вот в наше время...»

С пятьдесят шестого он на Соколовско-Сарбайском комбинате. Теперь уже забылось тяжелое и горькое — многодневные морозы с буранами, жестокие пронизывающие ветры. Помнилось главное — как поднимал первый ковш руды. Когда орден Ленина вручали, детишки цветы преподносили. Глядя на одного конопатого, он тогда дал себе слово: пройдет лет двадцать, жив буду — найду его, интересно же, как у таких-то жизнь сложится?..

Рожков вдруг остановился и подумал: все-таки как будут вспоминать нынешнее время молодые, кто сегодня с ним в бригаде? Будут ли говорить о романтике? Ведь ни времянок, ни палаток, и зима не та. Что вспомнит, к примеру, тот же Яков Гемель...

Яков Гемель брал автобус штурмом. Первый приступ оказался безуспешным. Во время второго с него сбили шапку. И сбил-то свой парень из их же бригады Олег Матвеев.

— Олег! — успел крикнуть Яков, — передай там моим, что не мог влезть!

Накануне Яков не выспался.

У них проблема: в детский сад дочку в один конец города, сына — в другой. А самим на работу. У других бабушки. Отец же Якова сам человек рабочий, сыновьям сказал: «Женился — сам становись на ноги». Что ж, верно. Вот и становятся.

Он сидел, клевал носом, рассказывал детям разные байки. Пришел дружок Коля Мягченко с девушкой.

— Вот, — сказал, — это невеста. Свататься еду.

— Не откажут?

— Нет, — уверенно заявила невеста.

— Поздравляю.

— Ты это... — помялся Николай. — Раз мне ехать, может, отработаешь за меня смену?

Яков глянул на примолкнувшую жену.

— Дело святое.

— Так ведь третью же ночь подряд, — подняла голову жена.

Провожая Николая с невестой до порога; негромко сказал про жену.

— Ты не сердись. У нее отчет там на работе, а тут дети.

— Мы понимаем, — ответила за Колю невеста.

Проводив Колю до порога, Яков подумал о том, что вот гляди ты, пока работали по-старому — мог согласиться отстоять смену, а мог и сослаться на ребятишек. А теперь откажешься — себе же в урон: на один наряд работают. Вот как оно все поворачивается...

Он сел-таки в автобус с третьего приступа и еле успел на смену. Переодевшись и получив наряд, бегом кинулся к другому автобусу, что шел в карьер, лихорадочно думая: «Только бы Папа не узнал, а то будет нагоняй».

«Папой» они в бригаде уважительно зовут за глаза своего бригадира Николая Никитовича Рожкова.

Чуть более полутора лет назад Рожков совсем было уже собрался на пенсию, по стажу. А ему предложили вроде бы полушутя-полусерьезно:

— Куда тебе на пенсию? Тебе вон под стать комсомольско-молодежную бригаду.

— Старый я, — потеребил седину Рожков.

— Душа-то еще ничего. Начинал-то тут молодым. Теперь молодые тоже начинают...

И в самом деле, решил Рожков, не все же я сделал еще. Давно была у него мысль: ну вот он передовик, ордена, слава «начальника зарезки» (лучше него никто не умеет зарезать горизонты). Но это ж он. А как другие? Чем их сплотить? Только словом? Мало. Рублем? По сегодняшнему времени тоже мало. Но если собраться вместе и, так сказать, силою обстоятельств поставить каждого в такое положение, чтоб он почувствовал, что все в конечном счете зависит и от него... Вот тогда-то он и высказал мысль об укрупненном коллективе. А как раз шел монтаж новых экскаваторов, в том числе того, на котором предстояло работать Рожкову. Секретарь парткома Юрий Иванович Вершинин, человек дальновидный, упреждал:

— Никитич, многие будут говорить: вот, мол, создали Рожкову условия, распатронили экипажи.

Рожков ответил:

— А мне из старых опытных экскаваторщиков никого не надо, ребят давайте молодых, кто захочет работать на один наряд.

И они начали. Год назад. Разговоры были разные:

— Еще бы, экскаваторы-то новенькие!

— Это-то так, но машинисты, помощники кто? Опыта маловато...

— И потом: одно дело — за себя греби да бросай, а ежели другой простаивает?

— За него значит...

— А свой карман он того... поближе.

— Не пойдет у них это дело! Попробуют мужики и разбредутся.

Было по-разному...

Семенов вон, отличный специалист по заоткоске, работящий мужик, добросовестный, честный, признался:

— Я за вами, ребята, не угонюсь.

И ушел на другой участок. Стал вместо него Яков Гемель машинистом.

Такой Якову забой попался — просто черт знает что — одни «козлы». В прошлую неделю отвалился «бут» и прямо по экскаватору, полсмены выправляли. Разве можно так взрывать: долбишь, долбишь — руки на рычагах отмотаешь. Ну, сюда бы тех взрывников. Работал у них Коля Поваляев помощником экскаваторщика. Потом окончил заочный институт, ушел мастером во взрывной цех. Яков встретил как-то, пошутил:

— Продался ты, брат, взрывникам. Ладно, выдвижение я понимаю. Но ты ж сам сидел за рычагами.

— У нас, Яша, свои условия.

— А всему участку от этого не легче.

Здесь лежит мысль, которая все точит и Рожкова, и Гемеля, и всех ребят. Надо сделать так, чтоб и взрывник был заинтересован в общей работе, и шофер на отгрузке от экскаватора, и вся контора рудника. Одно ж дело делаем.

Но все — от человека. Вот Коля Мягченко — живой, моторный малый, с понятием. У него помощником Шамиль Ишемгулов. Так Коля сказал:

— Я, Шамиль, из тебя второго Рожкова сделаю. Будешь у меня не просто «начальник зарезки», а генерал.

После Якову признался:

— Не то я сказал Шамилю про генерала. Дело тут не в чине. Совестливость каждому из нас такую бы, как у Папы.

...Толмац Виктор Юганович, начальник отдела научной организации труда комбината, когда рассказывал мне про бригаду Рожкова, заметил:

— Позабыли мы как-то хорошее такое русское слово — усердие. По-моему, оно от слова сердце происходит. Ну неважно. Вот это усердие есть в бригаде Рожкова, и это просто здорово.

Рожков часто смотрит сверху на гигантскую чашу карьера, где внизу копошатся экскаваторы, ползут по горизонтам машины, муравьями тонкой ниточкой тянутся поезда с рудой, и думает, что вот так и его жизнь: с самого низа, с самого дна все вверх и вверх, горизонт за горизонтом. Вот, казалось, пенсия рядом, а силы еще есть и, главное, ребята в бригаде отличные.

У них не хватает наладчиков. А Саша Машинский (он окончил техникум, электрик), чуть что по рации услышал — неполадки у кого-то в электрохозяйстве, — тут же откликается: