Александр Скрыпник - Белый конь на белом снегу

— А ну-ка, садись на мой. Двигайте на третий путь, мой помощник знает...

Конечно же, это грубое нарушение инструкции. Но что сделать, когда на всю станцию гремит голос дежурного:

— Маневровый, что там у тебя?

Чертыхаясь, Козлов лихорадочно копался в схеме. И туг прямо в кабину поднялся сам начальник депо.

— «Влип», — похолодел Козлов.

— Ну ты даешь, Козлов. Ты хоть представляешь, что делаешь?

Козлов повернул злое лицо:

— Так что ж по-вашему, смотреть, как дело стоит!

Машинист сел на исправный тепловоз через час, полный благодарности Козлову. И хотя тот имел все же неприятности от начальства, но зла на Соломатина не помнил. Только теперь, как старший машинист, требует со всех: назубок учите схему. Про то, что Козлов свободно разбирается в сложной схеме, в депо говорят коротко — талант. Это не просто талант. Это добыто упорным трудом с сознанием того, что сегодня нельзя при машине быть просто исполнителем, если ты даже опытный, заслуженный машинист. И тут они с Соломатиным — разные люди, и потому, может быть, с Соломатина знание техники он требует жестче, чем с других. Соломатин в душе злится на Козлова, но вот когда приехал на практику сын — пришел, попросил:

— Возьми Витьку к себе на тепловоз, Лексеич.

А что, может, в самом деле непревзойденный мастер своего дела Козлов Виктор Алексеевич? Нет, он просто мастер, сам готовый учиться у других. Вот ездил с ним помощником Владимир Блинов, техникум окончил. Козлов обучал его мастерству вождения, помогал сдать экзамен на машиниста, но зная сильные стороны профессионального мастерства Блинова — сам учился у него. И все же в конечном счете, с кем бы ни зашла речь о Козлове, почти каждый говорит:

— Я был у него помощником...

— У Козлова учился...

...Выбирались из тупика. Козлов притормозил:

— Что там?

— Ребята со смены, до депо подбросим.

В этом вся соль его характера. Он всегда рядом — надо ли помочь товарняку на подъеме, или поехать в колхоз в выдавшийся свободный день, или остаться после смены в маленькой комнате в депо («Полстола — мои, другая половина — комсомольского секретаря»), а то отправиться вместе к помощнику Виктору Нефедову — новорожденного сына поглядеть.

— Он такой у вас добрый-предобрый? — спросил я секретаря парткома.

— Кто, Козлов? — удивился секретарь. И припомнил, как несколько лет назад Козлов вместе со своим старым другом машинистом Уманцевым поставили вопрос об исключении из партии начальника узла.

— И были правы?

— Они были принципиальны до конца.

Нас с детства влечет романтика дальних дорог. И кто из нас, глядя на проносящийся поезд, не пересчитывал вагоны, не завидовал машинисту, у которого даль перед глазами, и солнце в придачу. Козлов не водит дальних поездов, хотя если сложить вместе наезженные за многотрудный день или ночь километры по станции — получится немало. Он не уходит в романтические дальние рейсы. Просто он помогает поездам и людям.

1977 г.

Возвращались ночью из соседнего района в Пустомыты. Секретарь райкома сидел насупившись. Доярка на заднем сиденье тоже помалкивала...

К соседям ездили, вручать трудовую эстафету. Доярка стояла в первом ряду в новом, модном пальто. Секретарь улыбался, довольный. После всяких торжественных церемоний и взаимных приветствий доярке Анне Степановне Дорощак предоставили слово. Она поднялась на трибуну, хорошо причесанная, с многочисленными наградами на груди. Слушали ее внимательно. Но чем дальше она говорила, тем больше мрачнел секретарь.

— ...А то что ж получается: услышу вот некоторых — район, мол, у нас промышленный, оттого и недоделки в животноводстве. Но молоко-то пьют все... Тут с гордостью заявляют про механическую дойку. Это хорошо. Но это полумеры. Вопросы надо решать комплексно, пусть над этим подумает ваш рабочий класс, а то молоко, я повторяю, конечно, пьют все, а помогают вам, дорогие доярочки, все ли? А сами вы, дорогие наши соперники, все ли сделали, что могли?

Секретарь райкома заерзал на стуле: что ж это она, мы ведь тут в гостях...

Из зала кто-то спросил:

— У вас, что ли, лучше?

— Лучше. У нас за пятилетку построено пять комплексов. В Лушкове заканчиваем. Мы в своем совхозе скоро в новый перебираемся... Хотя и у нас не все ладно. Я считаю, например, что проблема с кормами не решена до конца. Это уж наше районное руководство...

Анна Степановна повернулась к секретарю. Тот кивал головой, а про себя с тоской подумал: «Ну сейчас даст прикурить...»

С уклона на уклон машина шла по ровной, как нитка, дороге. Слева открылись многочисленные огни областного центра (район их — пригородный). Секретарь райкома сказал шоферу:

— Останови-ка, Роман. Мы поговорим с Анной Степановной...

Они вышли из машины. До нас донеслись отрывки фраз:

— В гости ж поехали.

— Не в гости...

— Эстафету вручать...

— По делу, значит. Дело и надо говорить.

— И все-таки мы в гостях... И потом, что ж ты за весь район начала...

— Я, Валентин Михайлович, член райкома, потому так и говорила. А если вы обиделись на критику в ваш адрес, то не знаю...

— Ничего я не обиделся...

Райкомовский шофер Роман, улыбчивый человек, пояснил:

— Сильно уважает наш секретарь Анну Дорощак. — Он вышел, протер стекло ветошью и, уже садясь на место, добавил: — Умная женщина Дорощак...

Первый раз фамилию Анны Дорощак довелось услышать как-то летом, на юге. В санатории, на первом этаже, стояла телефонная будка для междугородних переговоров. Еще все спали, а оттуда неслось:

— Как там у Дорощак? Сколько надоили на сегодня?

Или:

— Передайте директору: пусть с Дорощак посоветуется.

Бывали и такие разговоры:

— Анна Степановна, я прошу вас присмотреть за этим делом. Поезжайте по хозяйствам, соберите доярок, поговорите с ними, подскажите.

Там, на юге, мы познакомились с секретарем райкома партии с Украины Валентином Михайловичем Лукьяненко. По образованию он ветеринарный врач. Был председателем райисполкома. Несколько лет назад избрали первым секретарем райкома. Район новый. Это по райцентру видно — многое приспособлено, кое-что неустроено. Трудностей немало и самая главная, пожалуй — пригородное положение района. Хороший специалист, секретарь райкома с первого же дня твердо и энергично повел животноводство. И знанием дела, опытом ему во многом помогла простая доярка Дорощак.

Мы сидели у моря, и Лукьяненко рассказывал:

— Думаешь, почему Дорощак избрали членом райкома? Потому что передовая доярка, награды, надои и прочее? Нет. Она умеет схватить суть любой проблемы, которую решает сегодня район, и сделать так, чтоб этим вопросом загорелись люди. Вот, к примеру, начали мы строительство комплексов. Дело это, знаешь, какое? Того нет, этого не хватает. Сам я не один выговор схлопотал. Одним словом — трудное дело. Но прямо-таки необходимое. Так ведь Дорощак, именно она, подняла на ноги весь совхоз, в райкоме была, по поводу строительных материалов во Львове везде пробивалась — благо город рядом. Кончит утреннюю дойку, на автобус, и поехала к областному начальству... А люди видят — для себя она, что ли? Даже не для своей фермы. Для всех...