Евгений Гущин - Правая сторона

— Не годится, — быстро сказал директор и тут же поправился: — Рытов тоже приметная фигура.

По интонации Матвей понял, что Дмитрий Иванович сказал не то, что думал, и пристально посмотрел ему в глаза.

— Честно, Дмитрий Иванович, не доверяете Рытову?

— Если честно, то несколько не доверяю, — слово «несколько» директор выделил голосом. Энергичными штрихами набросал волны возле лодки и, отложив бумагу, потер виски.

Матвей подождал немного, глядя в синие директорские глаза, но никаких объяснений не дождался. Насупился.

— Дело ваше. Посылайте кого хотите, — сказал безразличным голосом.

— Зачем вы так… Вместе подумаем. Что касается меня, то я бы предложил не лесничего, а его помощника, Стригунова.

— Артема? — удивился Матвей, брови его высоко взлетели. — Да он тут без году неделя. Тайги не знает, сроду не сидел в скрадке. А вдруг на самом деле придет Клубков? Вы знаете, что это за человек? И против него неопытного юнца? Ну, это не дело, Дмитрий Иванович…

— Мы не задерживать посылаем, а только последить. Установить личность. А браконьера накроем потом, дома. С милицией. Ох, как мне нужен сейчас браконьер! — Дмитрий Иванович, потирая руки, медленно поднялся из-за стола, подошел к висящей на стене карте угодий заповедника. — Вы, Матвей Матвеевич, правы, что Стригунов тайги, как вы или Рытов, конечно же, не знает. Это серьезный минус. Но его отсутствие никто не заметит. Это уже существенный плюс. И еще: он тут ни с кем ни родством, ни особым знакомством не связан. Понимаете?

— Как не понимать? — усмехнулся Матвей. — Может, и я с браконьером в скрадке чай распивал?

Дмитрий Иванович обернулся к нему спокойный, синие глаза его были грустны и смотрели участливо.

— Матвей Матвеевич, если вы обиделись, то… Поверьте, я вовсе не хотел обижать. Ни вас, ни Рытова, никого. Может, я неудачно выразился, так вы меня извините. Тут самого себя скоро начнешь подозревать… — Грустные глаза и просительный тон Глухова обезоружили Матвея.

— Да я что, Дмитрий Иванович, разве я сам не хочу поймать браконьера? Попадись он мне…

— Вот видите, Матвей Матвеевич. Цель у нас общая. Давайте все-таки попробуем Артема Стригунова. Выследит, так выследит, а не выследит, опять вам придется. Не упрямьтесь, пожалуйста. Мы с вами — главные руководители, должны понимать друг друга, поддерживать. Иначе как?.. Иначе нельзя.

— Это вообще-то так, — вздохнул Матвей. — Но ведь Стригунов… — и он безнадежно махнул рукой.

— Надо и Стригунову в курс дела входить. В конторе он тайги не узнает. Пусть привыкает. Вы его пригласите сюда. Если вас не затруднит. Только потихоньку.

В коридоре, перед директорской дверью Иван Рытов столкнулся с Матвеем, который только неловко кивнул и, не приостановившись, тяжело пошел по коридору.

Иван посмотрел ему вслед. Что с ним сегодня? Или сердитый, или озабоченный чем-то — трудно понять. Может, неприятный разговор с директором? В таком разе лучше сейчас к Глухову не заходить. Вопрос у Ивана важный, его не решить, если у директора плохое настроение. Все можно испортить. Но дверь была приоткрыта, Дмитрий Иванович уже увидел Ивана. Пришлось зайти и начинать разговор, к которому готовился давно, который и откладывать-то больше нельзя.

— Такое дело, Дмитрий Иванович… — Иван замялся, соображая, как бы поубедительней все объяснить. Сколько раз мысленно начинал он этот разговор, выходило стройно и гладко, а теперь все рассыпалось от волнения.

— Ну, ну, — Глухов приготовился слушать.

— Хочу посадить участок кедра, — рубанул Иван и сам покривился от такой прямоты.

— Не понял, — тут же перебил директор. — Какой участок, какого кедра? — и развел руками.

— Вы, Дмитрий Иванович, знаете ведь, какие пролысины в кедрачах, — продолжал Иван, стараясь взять себя в руки и обязательно убедить Глухова в своей правоте. — Леспромхоз у нас все склоны обезлесил. Валил кедрач напропалую.

— На то и леспромхоз, — заметил Дмитрий Иванович. — У них был свой план, они его и выполняли.

— Да я разве об этом? Теперь-то у нас никто не рубит, а пролысины так и остались. Молодняк-то не растет. Вот в чем дело. А посадки кедра принимаются плохо. Саженцы слабо приживаются. Кедр — дерево особое, ему условия нужны… Ну, в общем, очень мало мы еще об этом дереве знаем. Не умеем его выращивать искусственным путем. А надо научиться. Ведь кедр идет на убыль.

— Что-то я слабо улавливаю, — виновато улыбнулся Глухов и предложил сесть. — Вы попонятнее, я ведь не специалист.

— В общем, что я хочу сказать? В заповеднике кедр не валят, но ведь не в заповедниках-то валят. А молодняк не растет. Так что со временем кедр может искорениться.

— А почему вы ко мне пришли с этим? — спросил Глухов. — Собственно, что я могу сделать? От моего желания кедр расти лучше не будет. Не так ли?

Иван перевел дух.

— Вот я и хочу попробовать новый метод. В питомниках кедровые семена садят в лунки. Землю рыхлят, удобряют. Понимаете? А я хочу семена класть прямо в пласт. И ни в коем случае не рыхлить землю, не удобрять.

— Почему? — директор, кажется, заинтересовался, и это Ивана подталкивало.

— Да потому что в рыхлой земле грызуны и птицы скорее найдут семена и потравят их. Оттого и всхожесть на плантациях мала. Но это надо проверить.

— Чего же вы хотите?

— Мне бы участок с полгектара. Я посадил бы кедр семенами и саженцами. Изучал бы всхожесть, приживаемость. Если опыты удадутся, мы и у себя в тайге пролысины облесим, и лесхозам опыт передадим. Я давно уж этим заболел, Дмитрий Иванович. В огороде у себя опыты провожу, да тесно там. Плантация нужна.

Дмитрий Иванович слушал, склонив голову.

— Все это хорошо, Рытов, но — преждевременно. У нас еще нет ни базы, ни средств для научной работы. Вот окрепнем, тогда…

— Да не нужны мне никакие средства, — загорячился Иван. — С полгектара земли да штакетнику или жердей. Огородить участок, чтобы коровы не истоптали. Вот и все. А саженцы из тайги сам принесу, сам посажу.

— Допустим, вы займетесь кедром. Дело, конечно, нужное, государственное. А кто будет охранять лесничество?

— Я буду. Как работал, так и работать буду. А для кедра — свободные вечера и выходные дни.

Глухов, кажется, колебался.

— Даже не знаю, как с вами быть… Браконьеры замучили, столько работы… — и тяжко вздохнул. — Трудно. Очень трудно. Но участок я вам, пожалуй, дам, Рытов. Может, и не время, и не надо давать, а дам. И жердей выделю. Штакетник — не обессудьте — в другом месте нужен, а жердей — можно. — Неожиданно нахмурился, погрозил пальцем. — Но только, чтобы это была наука, а не баловство!

— Дмитрий Иванович!..

— Вот-вот. Чтобы и записи велись, и все прочее. А появится успех — буду рад. И даже сообщу о вас в районную газету. А ничего не получится — что же, тогда взыщу…