Александр Золототрубов - След торпеды

— Вам что надо, гражданка? — спросил ее дежурный капитан милиции.

— Мне начальника, — сказала женщина и, достав платок, вытерла руки. — Вот, прямо из цеха к вам… Засольщицей работаю.

Капитан улыбнулся:

— Кто-то напился пьяный и буянит? В рыбном порту есть дружинники…

Он не договорил, потому что лицо у женщины вдруг потемнело. Она подошла к нему так близко, что в ее глазах он увидел огоньки.

— Не дури, капитан…

— Что случилось?

— Не могу тебе пояснить. Мне нужен начальник. Дело важное…

Дежурный сказал, что начальник уехал домой.

— А ты позвони ему. Дело государственное…

Капитан позвонил. В трубке раздался голос начальника.

— Это я, товарищ полковник. Вас срочно просят. Кто? Тут одна гражданка… Нет, нет, она хочет иметь дело только с вами. Да нет же, товарищ полковник, я пытался, но она требует вас… Есть, я пошлю машину… — Капитан нажал кнопку. К нему вошел старшина милиции. — Срочно машину за начальником.

Полковник приехал сердитый. Он пытливо взглянул на женщину, сидевшую в углу комнаты, и строго спросил:

— Вы ко мне?

— Да, товарищ полковник. — Женщина встала, поправила на голове платок. — Засольщица я, Фекла Васильевна Горбунова… Вы уж извините, что побеспокоила вас.

Полковник молча открыл дверь кабинета, снял шинель и кивнул ей на стул:

— Садитесь, Фекла Васильевна. Я вас слушаю.

Горбунова кашлянула, сняла платок, хотя в кабинете было прохладно.

— Предателя я только что видела. Я его узнала… Он убил нашего советского командира… — голос у Феклы Васильевны дрогнул, глаза помутнели. Полковник коснулся ее плеча рукой:

— Успокойтесь, пожалуйста. Расскажите все, как было.

— Мой дедушка, Егор Гаврилович Горбунов, значит, был смотрителем Заозерненского маяка. Вы там бывали? Нет? Жаль, а то бы сразу увидели, что маяк стоит у самой скалы. До войны мы с мамой жили в городе, а когда в сорок четвертом мой отец погиб, мы переехали к дедушке на маяк. Мама носила по отцу траур и все говорила мне, что теперь у нас остался лишь один дедушка и если ему на смену приедет из Мурманска кто-нибудь другой, то мы уедем на Кубань, к его родному брату. И вот как-то утром, значит, мама сказала мне: «Доченька, ты побудь тут с дедушкой, а я съезжу в город за лекарством». У дедушки была язва желудка, ему предлагали уйти с маяка на берег. Он отказывался: «Война, у каждого свое горе, а мне и тут жить можно». — Фекла Васильевна помолчала. — Уехала мама на катере, а я осталась с дедушкой. День выдался теплым, солнечным, и в полдень, значит, я пошла собирать грибы. Перед этим прошли дожди. Грибов — уйма. А дедушка, надо вам сказать, умел их солить. Собираю я грибы, дошла до самой скалы, посмотрела на море и у островка увидела военный корабль. Подумала, к дедушке на маяк кто-то прибыл. Сказала ему, а он смеется: «Феклушка, эти ребята, что на тральщике, вражеские мины ищут, а потом взрывают их, чтобы обезопасить фарватер». Ну, ладно, думаю, пойду собирать грибы. И вдруг на море раздался сильный взрыв. Мы выскочили во двор. И то, что увидели, нас ужаснуло: тральщик, объятый пламенем, тонул. Дедушка, сжав кулаки, сказал: «Это его фашистская подводная лодка торпедировала. Жаль ребят… Надо доложить по телефону в базу». Дедушка пошел в домик, а я следом за ним. И не знали мы, что с затонувшего корабля спаслось двое — мичман и офицер. Взрывной волной их сбросило с палубы в море, и они, уже в воде, ухватились за обломки шлюпки и добрались к берегу. Но об этом я узнала позже… Так вот, слушайте дальше. После того как дедушка передал в базу о гибели катера, ему ответили: «Сейчас к вам пойдет корабль, будьте там внимательны, возможно, гитлеровцы высадят из подводной лодки диверсантов, чтобы взорвать маяк». Дедушка долго не отпускал меня к скале, велел, чтобы я сидела в домике. А я убежала. Сижу себе и смотрю, как чайки ловят рыбу. И вдруг вижу, как неподалеку от берега всплывает подводная лодка. На ее палубе появились люди. Потом от борта отделились две резиновые лодки и направились к берегу. Я догадалась: фашисты! Они были в касках, с автоматами. Я бросилась к домику. Ворвалась в комнату как сумасшедшая. Крикнула с порога: «Немцы! Они идут сюда…» — «Какие немцы? Где?» — встрепенулся дедушка. Он схватил со стены винтовку, выскочил во двор. Я — следом. Мы подбежали к скале. «Диверсанты, они идут сюда», — тихо сказал дедушка. Человек десять с автоматами уже подходили к лесенке, вырубленной в скале. Я испугалась, заплакала. Дедушка и говорит: «Фекла, беги к пещере, там тебя никто не найдет среди камней. Я попробую задержать их. Жаль, нет гранат…» Больше дедушку я не видела…

— Фашисты убили его? — спросил полковник.

— Да. Он только один раз выстрелил. Ранил фашиста. Тот его из автомата. Но об этом я узнала, когда немцы ушли на подводной лодке. Дедушка лежал на траве весь в крови.

— Вот изверги! — выругался полковник. Он встал, заходил по кабинету. Потом закурил. — Извините… Я слушаю, говорите. Что было дальше?

— До пещеры я добежала, спряталась среди камней и стала глядеть на тропинку, которая вела к нашему домику. И прислушалась. Раздались выстрелы, потом все стихло. Я уже собралась идти на маяк, узнать, что с дедушкой, как вдруг ветер донес до моего слуха чьи-то голоса. Это было где-то внизу, за валунами, неподалеку от берега. На острове росла густая трава, и мне легко было спрятаться. Подобралась я к берегу так близко, что ясно увидела людей. У камня лежал высокий, худощавый моряк и тихо стонал. Другой, коренастый, перевязывал ему ногу чуть выше колена и говорил: «Я спасу вас, товарищ капитан-лейтенант. Вот отдохну малость и понесу вас к домику на скале. Там маяк, там кто-то есть…» Раненый ему ответил: «Спасибо, мичман, я этого не забуду». Тут я и выскочила из-за камней, сказала, что сюда идут немцы, что они высадились с подводной лодки. «А ты кто такая?» — спросил меня мичман. Я ответила, что живу у дедушки на маяке. Тогда мичман сказал, чтобы я помогла ему унести раненого. Мы взяли его и понесли к камням. Я сказала, что надо идти к пещере, там есть где спрятаться. «Ты умница, — сказал мне командир. — Если я останусь живой, то приглашу тебя в гости. Знаешь, где я живу? На Кубани, там у меня растут сыновья, им по два годика…» У серого валуна мы остановились. «Послушай, — сказал мне мичман, — беги к деду, зови его сюда…» Я рванулась к домику, пробежала немного и тут увидела немцев. Я спряталась за камни. Мичман тоже увидел их, выкрикнул: «Фашисты идут сюда!..» Раненый с трудом встал, прилег на камень спиной. Я услышала, как он сказал: «Юра, если фашисты узнают, что я командир да еще коммунист, они убьют меня. Я — матрос. Понял?» Мичман ответил: «Не выдам».

Фекла Васильевна задумалась. Полковник загасил папиросу.

— Что же было дальше?