Кирилл Столяров - Разные люди

Два дня спустя Таня притаилась на своем рабочем месте, как мышка-норушка, и от нечего делать (придуманные Шурыгиным карточки были разлинованы в точном соответствии с образцом и демонстративно разложены на столе, но она заполняла их по три штуки в день, чтобы растянуть этот мартышкин труд до конца года) прилежно изучала рубрику «Знакомства» в рекламном приложении к вечерней газете «Ригас балсс», которое мама, надо полагать не без умысла, подбросила ей в качестве пищи для размышлений. Если не считать читанного в детстве «Дня мира» Горького и Кольцова, Таня нигде не встречалась с чем-либо подобным. Сперва она, читая между строк, со смесью сострадания и заурядного любопытства вникала в довольно-таки тривиальные неурядицы тех, кто, отчаявшись найти спутника жизни обычными путями, вынужденно прибегнул к помощи брачного объявления, а чуть позже, пытаясь постичь кое-какие закономерности, провела нечто вроде беглого социологического исследования. В итоге она установила, что из 47 призывов лиц, жаждущих «обрести верного, отзывчивого друга», «связать свою судьбу с добрым человеком, готовым разделить радости и невзгоды» или — менее вычурно — «познакомиться с целью создать прочную семью», лишь 5 принадлежали мужчинам, да и то поголовно пожилым. Что же до оставшихся 42-х, то, за вычетом 4-х, помещенных пенсионерками, почем зря именовавшими себя «хорошо сохранившимися», «мобильными», «жизнерадостными» и даже «спортивными», и одного-единственного, написанного двадцатилетней воспитательницей детского сада из Северного Казахстана, все они вышли из-под пера женщин Таниной возрастной группы, в подавляющем большинстве успевших побывать замужем, воспитывавших сына или дочь и обладавших — придерживаясь типичной для брачных объявлений терминологии — «материальной самостоятельностью», равно как и «подходящими условиями для совместной жизни». Так что вывод оказался, прямо скажем, обескураживающим. Выходит, что она, Таня Корсакова, объективно представляет собой среднестатистическую одиночку. Как бы, интересно знать, выглядело ее объявление? При чтении рубрики ей бросилось в глаза, что все объявления принадлежали к трем основным типам — от первого лица, в третьем лице и нешаблонные, исполненные в этакой, что ли, игриво-манящей манере, — и Таня принялась писать, слепо копируя наиболее распространенные обороты и характеристики:

«Мне 32 года, русская, рост 164 см, вес 56 кг, блондинка с серо-голубыми глазами, веселая и общительная, с высшим образованием и с широким кругом интересов, была замужем, живу в двухкомнатной квартире вдвоем с дочерью 8 лет. Хочу познакомиться с интеллигентным, непьющим мужчиной моего возраста, можно старше, но молодым по духу, который любит театр, книги и музыку, предпочитает домашний уют компаниям, готов стать наставником моей дочери и всерьез тяготеет к созданию стабильной семьи».

Таня, чтобы как-то убить время, стала шутки ради сочинять другие варианты объявления:

«Материально самостоятельная (читай — при зарплате, но без гроша за душой!), получившая высшее образование (кто подскажет — зачем?), однажды побывавшая замужем (кому не доводилось садиться не в свои сани?), но при всем том еще не утратившая чувства юмора (уж это точно!) блондинка 32 лет, имеющая голубые глаза, кооперативную квартиру с невыплаченным паем, стройную фигуру (живой вес 56 кг!), привлекательную внешность (по крайней мере, так говорят все, уж поверьте!), отнюдь не ангельский характер (правдой надо дорожить!) и дочь-капризулю 8 лет от роду, была бы не прочь связать свою судьбу с по-настоящему порядочным, скромным человеком, можно с ребенком».

«Если к 35—40 годам Вам порядком поднадоела холостяцкая жизнь, если к тому же Вы отдаете безусловное предпочтение стройным блондинкам с голубыми глазами, соблазнительной внешностью, недурным вкусом и сносным характером, и, наконец, если Вы духовно созрели для того, чтобы обрести неглупую, по-своему добрую и, уж во всяком случае, потенциально преданную Вам жену 32 лет с готовым ребенком младшего школьного возраста, рожденным в законном, но, увы, вовсе не упоительном браке, напишите по адресу: Москва, улица Сталеваров, дом 4, корпус…»

Таня не успела дописать третий вариант, потому что ее срочно вызвал Шкапин. Выяснилось, что нежданно-негаданно к нему позвонили из месткома и велели в пожарном порядке вывести на овощную базу бригаду из десяти человек, против чего он даже не пытался возражать. Таня издавна привыкла, что шеф без зазрения совести переваливает все заботы и хлопоты по базе на ее плечи, и безропотно отправилась на поиски добровольцев. Вдохновив сослуживцев личным примером, она меньше чем за полчаса скомплектовала бригаду, доложила Шкапину о выполнении его поручения, забежала в местком, чтобы сдать туда список, и, запыхавшись, догнала ушедших вперед товарищей на подходе к трамвайной остановке. На базе их ждал приятный сюрприз: бригаду поставили не на капусту, а на разгрузку молдавского рефрижератора со сливами. По команде Тананаева они разбились на два звена — по одному мужчине и по четыре женщины в каждом — и сноровисто принялись за дело, но вскоре та пятерка, где трудилась Таня, начала отставать от звена Тананаева. Поскольку мужчины вынимали из кузова десятикилограммовые ящики, а женщины передавали их по цепочке и ставили в восемь рядов на деревянные поддоны, которые один за другим увозились на электропогрузчике, темп работы зависел прежде всего от подающего, а вялый Добкин не шел ни в какое сравнение с Тананаевым.

Через час объявили перекур. Многоопытный Тананаев тут же обежал громадное овощехранилище, отыскал место, где лежали арбузы, прихватил столько, сколько смог унести, и за горой поломанной тары справедливо поделил добычу. Всем досталось по три больших ломтя, и они с наслаждением утоляли кто жажду, а кто и голод. Добкин попытался бочком подобраться к арбузу, но Левка рявкнул на него, и бедный Гриша моментально спрятался в тень.

В дальнейшем бригада работала без перекуров, и за три с небольшим часа все было закончено. Тананаев подмигнул дородной кладовщице-приемщице, вполглаза надзиравшей за ними, фамильярно потрепал ее по пухлой ладошке и получил нужную для отчета справку с печатью, после чего изрядно намаявшиеся экономисты поплелись переодеваться. У Тани гудела спина и подгибались ноги; со слов водителя рефрижератора она знала, что там было тринадцать тонн груза, а это значило, что через ее руки прошло чуть меньше половины.

Они добирались до Преображенской площади на трамвае. По дороге Добкин с нежностью посматривал на Таню, а затем преодолел робость и пригласил ее в Дом актера на литературный вечер, посвященный 150-летию со дня рождения Льва Николаевича Толстого.