Николай Зарудный - На белом свете. Уран

— Атмосфера и настроения не создаются решениями, а то, что мы будем делать, должно идти не от приказа, а от сердца, — заметил Гайворон. — А что касается моей хуторянской психологии, которую вы усматриваете в любви к «земельке» и «садочкам», то скажу вам, товарищ Валинов: с такой «психологией» я и помру, потому что я хлебороб.

— В первую очередь вы — коммунист! — патетически воскликнул Валинов.

— Поэтому больше всего я и люблю землю нашу.

— Товарищи, кажется, мы несколько отошли от темы, — желая прекратить спор, сказал Мостовой.

— Все по теме, Александр Иванович, — задумчиво промолвил Турчин.

— Ладно, — примирительно усмехнулся Валинов, — будем надеяться… Наконец, товарищу Гайворону отвечать партийным билетом.

— Что за тон, товарищ Валинов? — вскипел Гайворон. — Зачем вы запугиваете меня и оскорбляете хозяев этой земли? Правительство обращается к колхозникам Сосенки с душевными словами, а вы…

— Гайворон, я призываю тебя к порядку! — оборвал Мостовой.

— Если можно, давайте сделаем перерыв, — предложил Турчин.

Мостовой распахнул окно, и кабинет наполнился ароматом осеннего сада.

Похорошела за последние годы Светлана. На глазах подруг она превратилась из толстенькой рыжеватой «президентши» в стройную, красивую девушку. Рыжеватая коса после консультаций с девушками и журналами мод была безжалостно отрезана косопольским парикмахером перед самым возвращением Юхима из армии.

— Вы себя узнаете? Нет, вы скажите, узнаете? — выспрашивал Светлану парикмахер. — Вы должны носить именно такую прическу. Пусть волос вольно падает на ваши плечики. Бог вас упаси обрезать выше! Модно, элегантно…

— А когда надо полоть свеклу, то волос будет лезть в глаза.

— Это не беда. Вы имеете рубль? Если нет, то я вам одолжу…

— Имею, — засмеялась Светлана.

— Вы идете в универмаг, покупаете себе черную ленту и завязываете ее вот так, — показал парикмахер. — Такая прическа называется «конский хвост»… Удобно и очень вам к лицу, я уже не говорю, что цвет ваших волос очень модный и эффектный. А когда вы еще будете мыть голову хной, то хлопцы будут съезжаться со всего района, чтобы посмотреть на вас.

Хлопцы со всего Косопольского района не съезжались в Сосенку, чтоб посмотреть на Светлану Подогретую, но подруги, увидев ее, ахнули. К приезду Юхима и Максима из армии София и Светлана готовились еще с лета. Почти каждый вечер в хате Макара Подогретого устраивались своеобразные выставки женской одежды. Девушки шили сами по новейшим моделям Москвы, Киева и Парижа, правда, с некоторыми изменениями, потому что никто не осмеливался показаться на улицах Сосенки в мини-платье. Но после некоторых размышлений Светлана рискнула и пришла в клуб в такой юбке, что девушки опять ахнули.

…После торжественного ужина, который устроили Снопы и Мазуры в честь своих сыновей, Максим и Юхим наконец выбрались из-за стола и, кивнув — один Светлане, а другой Софии, — исчезли в дверях. Юхим и сейчас не помнит, куда девались тогда Максим и София. Вышли вместе, а через минуту они будто сквозь землю провалились.

— Здравствуй, Светланка, — пересохшими губами прошептал Юхим.

— Здравствуй… Они поцеловались.

— Ждала меня?

— Ждала. Ты любишь меня, Юхим?

— Я ж тебе писал…

— А теперь скажи…

— Люблю, Светланка. Я песню о тебе сложил…

— Спасибо… Значит, любишь?

— Да говорю ж тебе… люблю.

И после этого Юхим ни разу не повторил слово «люблю». Мог часами просидеть с ней, обо всем говорить, песни петь, а как только Светлана: «Любишь меня, Юхим?» — «Ты ж знаешь…»

София хвалилась, что на Новый год у них с Максимом будет свадьба, а этот — ни звука. Разумеется, Светлана никому не говорит, что уже есть у нее и белое свадебное платье, и фата лежит в шкафу, и что вышла б она за Юхима хоть сегодня…

Они сидят друг против друга. Юхим тихонько перебирает пуговички баяна, и по хате разливается задушевная мелодия. У Юхима приятный голос, и кажется Светлане, что эту песню он знает давно-давно…

— Как ты, Юхим, назвал эту песню?

— «Весеннее поле»…

Сосенка очень гордилась своим композитором Юхимом Снопом. Первым исполнителем его песен был Кожухарь, а после него уже пели село и район. А недавно песню Юхима спел по радио Дмитрий Гнатюк. Потом он прислал Юхиму письмо с поздравлением. Юхима приглашали принять участие в конкурсах, предлагали ему свои страницы журналы и газеты, но он не торопился:

— Песня должна сама родиться.

Сноп был счастлив, что песни рождаются в его хате, но вида не подавал.

— Считаю, Михей, — подначивал он Кожухаря, — что песню может сложить каждый человек. Не много, а одну может…

— Ничего ты в этом не смыслишь, — отмахивался Кожухарь. — Чтоб сложить песню, надо дар!

— Ко всему надо иметь дар…

— Правильно, — соглашался Кожухарь, — но природа разные таланты выделяет каждому народу, чтобы он процветал… Вот так. Ты наделен талантом сеять хлеб, а твой сын — еще и песни слагать, чтоб хлеб твой не был пресным и тяжким… Без песни человек не может жить, потому что душа его тогда усыхает.

Когда Юхим получил за свою песню первый гонорар, Нечипор Иванович посоветовал:

— Ты, сын, возврати эти деньги, на песнях нельзя зарабатывать.

— Так всем же композиторам платят. Ведь это труд…

— Композиторам — другое дело. Они с того хлеб едят, а ты на тракторе зарабатываешь. Верни деньги… Ну, а если в самом деле нельзя, то купи на них пионерам барабан…

— Хорошо, тату, — сказал Юхим и, поехав в Косополье, купил для пионерских отрядов шесть барабанов.

…Утих последний аккорд.

— Я тебе дарю эту песню, Светлана.

— Мне еще никто не дарил песен, — Светлана обняла Юхима и поцеловала в щеку. — Это ты уже вторую даришь…

— Почему вторую? — не понял Юхим.

— Первую ты когда-то подарил Стеше… вместе с транзисторным приемником. Забыл? Не сердись, но это правда…

— Правда…

— Потеряла она твой подарок.

— Зачем ты вспоминаешь? Это было давно…

— Тебе неприятно вспоминать? — Светлана видит, как холодеют его глаза.

— Почему? Стеша — славная девушка.

— Ты жалеешь, что не досталась тебе? — Светлана вот-вот заплачет.

— Глупенькая. — Юхим обнял Светлану. — Я просто говорю то, что есть, а сожалею не я.

— Знаю, это я так… А София замуж выходит, — вздыхает Светлана.

— Давно пора, — засмеялся Юхим, потом подхватил Светлану на руки и закружился по хате. — А ты хочешь замуж, хочешь? Скажи! Скажи!

— Да скажи уж ты ему! — подает с порога голос мать Юхима.

Юхим растерялся, так и стоял со Светланой на руках. А тут еще зашел и отец.

— Куда это ты ее, сын, несешь?

— Я — туда… тату… вот несу, — не мог опомниться Юхим.

— А зачем? — Нечипор Сноп, обойдя сына со Светланою на руках, повесил фуражку на колышек. — Пусть уж у нас остается, не выбрасывать же такое добро.