Николай Зарудный - На белом свете. Уран

А вскоре явился и шеф.

— Степа, ты что это придумал? Молодец. Я и в самом деле голоден, как сто волков. — Шеф сбросил пиджак и пошел мыть руки. Возвратился и пригласил Стешу: — Садись.

Стеша села. Шеф придвинул ее вместе со стулом к себе и налил в рюмки коньяк.

— За твое здоровье, Степа!

Стеша выпила. Шеф аппетитно жевал, подкладывал закуску Стеше и вообще чувствовал себя хозяином.

— Теперь я хочу выпить… за твои глаза, — подал рюмку Стеше. — Я таких еще в жизни не видел.

— У меня обыкновенные глаза, — покраснела Стеша.

— Степа, ты не знаешь, что ты со мной сделал, — шеф легонько обнял Стешу.

— Не троньте! — Стеша сбросила с плеч его руку.

— «Не троньте»! — рассмеялся шеф. — Какое душистое слово! Сколько в нем чистоты и целомудрия! Это слово может звучать так только в твоих устах.

— Вы преувеличиваете.

— Степа, давай без «вы». Выпьем на брудершафт. — Он продел под ее локоть руку с рюмкой.

— Где вы такое видели?! — отпрянула Стеша. — Я — с вами? Вы ровесник моего отца…

— Степа, дело не в годах… Я… люблю тебя! Люблю! — шеф артистично бросил рюмку на пол и поцеловал Стешу.

Она вырвалась и отбежала к окну.

— Как вы можете? Не подходите ко мне!

— Степа, милый, без крика, — кротко усмехнулся шеф. — Я тебя не обижу, выслушай меня.

— Я не буду вас слушать.

И вдруг шеф, поддернув на коленях брюки, брякнулся на пол:

— Я ничего не требую от тебя, только будь моим другом, моей отрадой… Я так одинок… Будь моим другом… — Шеф прилаживался обнять Стешу за талию.

— Для того, чтобы быть друзьями… — Стеша отпрянула, — не надо становиться на колени и хватать… Встаньте, а то еще кто-нибудь войдет.

Шеф понял это по-своему, быстро подхватился и повернул ключ в замке:

— Теперь нам никто не будет мешать, мой дорогой, мой любимый…

Он подходил к Стеше пружинистым шагом, на кончике его носа блестела капелька пота. И Стеше вдруг стало смешно. Она громко рассмеялась. Шеф и это понял по-своему. Еще шаг, и он схватил ее в объятья, притронулся вспотелой ладонью к ее грудям и… вдруг отлетел к стене. Уничтоженный, растерянный, стоял и ненавидящими глазами следил за Стешей: сейчас она начнет кричать, эта недотрога. Скандал!

Но Стеша отперла дверь, взяла со стола недопитую бутылку коньяку, сунула ее режиссеру в карман пиджака.

— Всего доброго, шеф.

Шеф легче перенес бы поражение любимой футбольной команды, чем это: «Всего доброго, шеф».

На второй день он поздоровался со Стешей, будто ничего и не случилось, даже старался шутить. А через неделю к Стеше подошел директор картины:

— …Мы очень благодарны, что вы сыграли в нашем фильме. До новых встреч… В бухгалтерии получите расчет.

Стеша без сожаления покидала студию.

Перед самым Стешиным отъездом зазвонил телефон. Говорил шеф:

— Я очень сожалею, что так получилось… Когда ты, Степа, поумнеешь, напиши мне… Ты многое теряешь, девчонка, я вскоре начну снимать новую картину. Хочешь главную роль?

— Я не напишу вам ни одной строчки.

Трубка сопела.

Вошла дежурная по этажу:

— Вам телеграмма.

«Стешка Фрося у нас приезжай целую Клава».

Владимир Касьянович после возвращения Марты не мог не почувствовать в ней перемены: Марта была тихая и грустная. Он ни о чем не спрашивал, ждал. Но Марта молчала, только Фросинке рассказала о встрече с Поликарпом, об ужине в его хате. Дочка поняла, что тот неизвестный ей человек, который сжег дом отца и отсидел десять лет за свою любовь, не безразличен матери.

— А где наша Стеша? — спросила Фросинка.

— Он не сказал.

— Я ее найду! Напишу на все киностудии и найду. Или поеду к Чугаю, и он мне скажет. Он мне скажет, — уверенно повторила Фросинка.

Вошел отец, положил на стол три билета в кино.

— На «Чародейку»… Там играет Стеша, — сказал Владимир Касьянович.

Фросинка раз десять посмотрела «Чародейку». Она знала на память все диалоги, а главное — ей казалось, что Стеша смотрела с экрана только на нее, говорила только с ней…

Фросинка раздобыла несколько афиш, повесила их на стены в своей комнате, смотрела на сестру и в зеркало на себя. Как похожи! Неужели и я такая красивая? Нет, Стеша красивее.

Желание встретиться с сестрой было огромным. Быстро собралась в дорогу. Мать была рада, а отец не возражал. И когда Владимир Касьянович остался вдвоем с Мартой, он сказал ей, будто до сих пор его сдерживало присутствие Фросинки:

— Когда-то она уйдет от нас совсем… Понимаешь? Как мы будем жить, Марта?

— Не знаю.

— Все вижу по тебе. Ты вернулась от него… иной…

— Да, Ладько. — Давно не называла мужа этим, еще сосенским, именем.

— Я не осуждаю тебя, Марта! Я тебя забрал у него… украл… Ты любишь его?

— Люблю…

— Ты уйдешь от меня?

— Нет… Он не простил…

Ладько обнял Марту, прижал к себе, теребил пальцами все еще роскошную косу.

— Как-нибудь доживем… с тобой век. Я благодарен, что ты… сказала мне правду… Теперь я тебе вот что скажу: мою бригаду посылают в Сосенку…

— Что? Зачем?.. В командировку?

— Нет. Насовсем. Там начинается строительство огромнейшего спецобъекта… Урановая руда… Меня вызывали сегодня в трест. Посылают двадцать самых лучших бригад… Надо…

— Ты дал согласие?

— Я хотел посоветоваться с тобой. Что ты, Марта, скажешь…

— А ты?

— Я хочу поехать. Появиться в Сосенку не беглецом, а… Я в долгу перед ней и перед ее людьми… И перед Чугаем.

— Поедем, Ладько!

— Мостовой здесь живет?

— А мой папа болен! — сказал маленький светлоглазый мальчонка, глядя исподлобья на незнакомую тетю.

— А мама дома?

— Мама читает отцу газеты. Идемте, — предложил мальчонка и взял Фросинку за руку.

— Как тебя звать?

— Андрей. У меня был дед Андрей, и я Андрей.

Фросинка тихонько приоткрыла дверь.

— Фросинка! — поразилась Галина и кинулась обнимать подругу. — Узнаешь, Саша?

— Узнаю. Каким ветром, Фросинка?

— Я не знаю… Приехала.

— Мы сейчас придем, Саша. Пусть Фросинка умоется с дороги.

— Я тоже встану.

— Хорошо, только ненадолго. — Галя посмотрела на часы.

Александр Иванович побрился и вышел на кухню.

— Александр Иванович, вы просто притворяетесь больным! — воскликнула Фросинка. — У вас вид спортсмена. И я могу в вас влюбиться.

— Не возражаю, Фросинка. Так что вы тут надумали, девчата?

— Фросинка хочет поехать к Чугаю, взять адрес Стеши и встретиться с ней.

— Это очень просто, Фросинка. Завтра утром Никита отвезет тебя в Сосенку, а насчет адреса… Можно позвонить одному человеку, и он скажет, — с намеком сказал Александр Иванович.

— Этот человек писем от нее не получает, Саша, и ты это знаешь.

— А может, вы таитесь от меня?

— Кто этот человек? — спросила Фросинка.