Варлен Стронгин - Вечный всадник

Ютти уже не боялся общения с людьми, привык, что они подсаживаются к нему и о чем-то говорят, а этот человек оказался необычайно настойчивым, что-то долго доказывал, тянул куда-то с собой и, видимо, очень нуждался в его помощи. Было поздно, людей на набережной становилось все меньше и меньше, и Ютти пошел за человеком. Ночь он провел в цирковой гостинице, а утром собрался пойти на свое обычное место, но человек караулил его у выхода и ни за что не хотел отпускать. Тогда Ютти пошел с ним к Аккурат Аккуратовичу. Тот с компрессом на шее, согнувшись калачиком, лежал на кровати. Увидев Ютти, он издал нечленораздельный звук и забился под одеяло. Ютти снова почувствовал ненависть к своему соплеменнику, но сдержался и, не зная, как объясниться с человеком, попросил Аккурат Аккуратовича узнать, чего от него хотят. Баскуев темпераментно объяснил Аккурат Аккуратовичу, что он думает сделать из Ютти циркового артиста, и очень быстро, потому что номер без малого готов. Попутно Баскуев пообещал оплатить Аккурат Аккуратовичу его труд как переводчику при иностранном гастролере. Но добиться согласия от Ютти было нелегко. Он не верил своему соплеменнику, видя в его предложениях хитрый подвох.

— Болван! — не выдержал Аккурат Аккуратович. — На тебя будут смотреть тысячи людей, десятки тысяч и тебя увидит Атти!

— А если не увидит? — вспомнив предыдущий обман, ощетинился Ютти.

— За это я не отвечаю! — в испуге прокричал из-под одеяла Аккурат Аккуратович и только через несколько минут, высунув голову, добавил: — Все может быть, но шансов увидеть Атти у тебя больше там, чем на набережной!

— Ради встречи с Атти я готов на все! — сказал Ютти. — Но смогу ли я сделать то, что просит от меня этот человек?

— Сможешь! Ты это делаешь каждый день!

— А как на это посмотрят люди?

— С удовольствием! — воскликнул Аккурат Аккуратович. — Ты станешь известным циркачом, и люди будут счастливы увидеть тебя! Будут платить за это деньги! Давать тебе башли! Понимаешь?!

— Нет, — насупился Ютти, и на его шее от волнения заиграли желваки. — Нет, не понимаю. Ты снова обманываешь меня, Етти!

— Он неисправимый! — взвизгнул Аккурат Аккуратович, опять забиваясь под одеяло. — Не веришь — спроси у этого человека, болван!

Ютти перевел взгляд на человека, и тот утвердительно закивал головой, даже разыграл перед ним целую пантомиму, преобразившись в важного человека, улыбающегося и пожимающего ему руки.

— Тебя будет благодарить цирковое начальство! — объяснил действия человека Аккурат Аккуратович.

— А люди?

— При чем здесь люди?! — завопил Аккурат Аккуратович. — Люди будут платить башли! Цирк выполнит план! Все получат премии! Чего тебе еще надо?!

— Люди! — упрямо произнес Ютти. — Я всего лишь охотник!

— Он, наверно, боится людей, — обратился Аккурат Аккуратович к человеку. — Боится, что они осудят его, но не пойму за что.

— Наоборот! — закричал человек. — Переведите, что от его выступления люди получат хороший эмоциональный заряд и на следующий день выйдут на работу в отличном настроении. Разве этого ему мало?!

Ютти не верил словам Аккурат Аккуратовича, но человек без конца утвердительно кивал головой, смотрел умоляюще, и Ютти поверил ему.

В понедельник цирк не закрылся, и у его входа вырос большой рекламный щит.

В правой части щита во весь рост красовался улыбающийся Ютти, с длинными, но аккуратно подстриженными волосами, на плечах, как бурка, сидела козлиная шкура, а ноги были обуты в стилизованную под старину обувь. В каждой его руке торчал кремень, от которого исходил яркий пучок зеленых искр, зеленых не потому, что художник был модернистом, а просто из-за нехватки у него красной и желтой краски.

Репетиции шли вечером после представления. Ютти злило присутствие Аккурат Аккуратовича, но он вынужден был смириться с этим, не понимая без его перевода указаний режиссера.

Аккурат Аккуратович выдал себя за дальнего родственника Ютти, объяснив его странности заболеваниями в детстве, согласился получать за него деньги, но отказался расписываться за них в ведомости.

Ютти вместо фамилии чертил на бумаге крестик, не подозревая, что еще сравнительно недавно так расписывались некоторые известные, но неграмотные циркачи. Зная крутой характер Ютти и опасаясь скандала, Аккурат Аккуратович платил за него в цирковой гостинице и часть денег выдавал на питание, каждую выдачу шепча про себя; «С паршивой овцы хоть шерсти клок!» Кроме зарплаты Ютти Аккурат Аккуратович выбил для себя повышенный гонорар за перевод.

— А вы с какого языка переводите? — однажды поинтересовался у него Баскуев.

— С какого надо, с того и перевожу! — отрезал Аккурат Аккуратович.

— Нет, вы скажите, все-таки интересно знать! — не унимался режиссер. — К тому же от языка зависит оплата перевода!

— Чего же вы раньше об этом не сказали! — оживился Аккурат Аккуратович. — Трудный язык для перевода, очень трудный. Один я его знаю!

— Неужели вы один?! — не поверил режиссер.

«А кто же еще знает язык снежных людей?!» — хотел перейти в наступление Аккурат Аккуратович, но сдержался и, не найдя сразу ответа, промямлил:

— Здесь знаю я… И, возможно, еще несколько человек в Гималаях… Несколько… Не больше…

— Ого! Вы набиваете себе цену! — улыбнулся режиссер. — Все равно больше чем как за перевод с суахили мы вам заплатить не сможем.

— Платите как за этот, — согласился Аккурат Аккуратович. — Но учтите, что я работаю в позднее время, и поэтому прошу удвоить число часов, иначе говоря, платите за час как за два. Понятно?

— Понятно, — вздохнул режиссер. — Надеюсь, нас никто проверять не станет?

— Да это и проверить невозможно! — успокоил его Аккурат Аккуратович. — Все будет в ажуре!

Режиссер быстро разгадал в Ютти недюжинные природные способности, целеустремленность и даже своеобразную артистичность. Нетрудно было догадаться, что его ждет успех и со временем будут говорить больше о нем, чем о режиссере, но отступать было некуда.

— Вы очень быстро зажигаете огонь! — кричал Баскуев на Ютти. — Сначала пройдитесь по манежу, покажите себя, свои бицепсы, свою шкуру, дайте зрителю привыкнуть к себе. А теперь покажите, что у вас в руках только кремни, только кремни и больше ничего! Затем спокойно собирайте хворост. Где хворост? Почему не насыпали хворост! Быстрее! Разбрасывайте его по всему манежу. А теперь вы собирайте! Не спешите. Помните о метражности номера. Собрали — хорошо. Теперь садитесь и, сосредоточившись, начинайте бить камень о камень. Сильнее бейте! Здесь начнется барабанная дробь — и вас должно быть слышно. Бейте! Опять вы зажгли костер! Нельзя так быстро! Вы же в цирке, а не дома! Зритель может подумать, что это очень легкое занятие. Не будет трюка. Бейте! Осечка — хорошо! Еще раз осечка — прекрасно! Теперь встаньте и еще раз пройдитесь по манежу. Вы волнуетесь, вы переживаете неудачу. О, как у вас замечательно получается переживание! Даже слеза выскочила! Слезу уберите. Это перебор. А теперь садитесь и, вновь сосредоточившись, бейте! Еще раз бейте! Дробь! Где дробь?! Бейте! Раз! Еще раз! Еще много, много раз! Тут добавим цыганскую удаль! Шире замах! Бейте! Ура! Есть огонь! Радуйтесь! Все радуются? Звучит марш! Где марш?! Теперь идите по манежу! Выпятив грудь! Ведь вы постигли новую для себя тайну природы! Вы — человек! Вы — созидатель огня! Огонь! Почему потух огонь? Снова сырой хворост! Где сухой?! Облейте его бензином! Пусть горит ярче! А вы шагаете все увереннее и увереннее! Перед вашими взорами сверкают огни! Снова слезы! Откуда у вас слезы? Почему вы плачете?