Михаил Шитов - Свидания в непогоду

Подобные соображения не предназначались для широкой огласки. Их следовало высказывать обдуманно, применительно к собеседникам и обстановке, а лучше всего держать при себе. Арсений убедился в этом на собственном опыте.

В ту пору он близко сошелся с однокурсником Гошей Амфиладовым. Гоша был весь в движении: говорил быстро, ходил рысцой. Зато и успевал вовремя сдать зачет, провести групповое собрание, организовать шахматную секцию. Товарищи любили его и неизменно избирали то в профком, то в комитет комсомола.

— Только не пеняйте! — шумел Гоша. — Спуску никому не дам!

Деятельная жизнь Гоши вызывала подчас у Арсения ироническую усмешку, но уважительное отношение собратьев к товарищу казалось заслуживающим внимания. И у него появилось желание быть также на людях, впереди; он вдруг потянулся к общественной работе, был замечен, поддержан.

После третьего курса студенты большой группой выехали на практику в дальний совхоз. Группа состояла из двух бригад. Старшим в одной деканат и профком утвердили Амфиладова, в другой Шустрова.

Лето было знойным, засушливым. Над проселком, за машинами, долго не опадали плотные клубы пыли. Студентов поместили в школе, расположенной у дороги. Открытые окна не приносили прохлады и ночью.

Назавтра Шустров сказал своим ребятам:

— Живо собрать манатки. За мной!

Он привел их в рощицу. В тени берез стоял там большой сарай, до половины забитый свежим сеном. Жары не чувствовалось, пахло луговым разнотравьем. Арсений сказал, что занимает сарай не явочным порядком, а с согласия администрации хозяйства; товарищи качали его за находчивость. И может быть, эта небольшая, но своевременная услуга заставила их смотреть невзыскательно на ту роль, которую отвел он себе в качестве старшины.

Обе бригады работали в совхозных мастерских. Вооружась инструментом, студенты азартно исследовали и ремонтировали машины, ходили с незаживающими ссадинами на руках. Арсений распоряжался и следил за порядком. Он удовлетворялся самым необходимым по программе, к тому же малейшая царапина раздражала его.

— А ты чего всё гусаком стоишь? — обратился к нему как-то Гоша, подходя к культиватору, который собирали студенты шустровской группы. — Боишься вид испортить?

Сам Гоша был по пояс голый, на голове — перемазанный носовой платок.

— Это неостроумно, Гоша, — не снимая рук с поясницы, ответил Арсений.

— Зато верно.

— На чей взгляд… У нас дело, как видишь, идет. — Арсений взглянул на товарищей, как бы приглашая их подтвердить эти слова. — Важно организовать его.

Гоша усмехнулся:

— Много ли тут организовывать?.. А ты прежде всего сам студент. Хочешь быть хорошим специалистом — не бойся и руки попачкать.

Ребята помалкивали, кое-кто улыбался. Шустров, отойдя в сторонку, присел на бревно:

— Прописью говоришь, Гоша… Надо будет — попачкаю.

— «Надо будет» — понятие растяжимое. Ты сейчас старайся как все.

— «Как все» — тоже растяжимо, — сказал Шустров. — Уж если начинаешь прописью, и я тем же отвечу: у одних людей одно призвание, у других — другое.

— Какое же у тебя, интересно? (Шустров промолчал.) И зачем было в институт идти, если нет к технике призвания?

— А затем, чтобы быть образованным, иметь специальность… И, кстати, вовсе необязательно по окончании института орудовать гаечным ключом. Люди для того и учатся, чтобы заменить физический труд машинным.

— Да, правильно. Но для этой цели надо еще и поработать как следует.

— Насчет гаечного ключа ты, Арсений, пожалуй, подзагнул, — отозвался один из студентов.

— Он еще вот как пригодится! — вставил другой.

— Слыхал? — раззадоривался Гоша. — А ведь если твою мысль продолжить — что получится? Одним на роду написано ручником махать, другим — распоряжаться. Старая история: вожаки и ведомые… Ты, по-моему, как-то даже говорил об этом.

— Не утрируй, Гоша, — досадуя на себя, ответил Арсений. — Я говорю о месте человека в жизни…

Так приобреталась осторожность при высказывании потаённых дум. В сущности, Гоша правильно продолжил его мысль о призвании, о вожаках и ведомых, но лучше было бы обойтись без крайностей. Стараясь сгладить неприятное впечатление от разговора, Арсений произнес, потягиваясь:

— Ладно, Гоша. Доведется — лицом в грязь не ударим.

Скоро он доказал это.

За деревней, на полях, никли от жары молодые поросли капусты, свеклы. Совхозные механизаторы спешно готовили поливные машины. Однажды инженер подвел Гошу и Арсения к двум таким машинам, ожидавшим очереди для ремонта:

— Помогите, друзья. Как раз на каждую бригаду по штуке.

— Ты какую возьмешь? — спросил Гоша Арсения, осмотрев агрегаты.

— Обе, кажется, дрянь, — сказал Арсений. — Давай любую.

— Сразимся — кто быстрей сделает?

— По рукам, — сказал Арсений.

Бригады рьяно взялись за работу. Арсений впервые разделся до майки, изучал чертежи, подбирал детали, не забывал и о своих подопечных. К концу пятого дня на амфиладовской машине оставалось отрегулировать компрессор, а на шустровской он еще не был собран, не ладилось и с насосом. Ребята приуныли.

Вечером Арсений сидел поодаль от сарая на пеньке, курил, мрачно сплевывая. Кто-то присел рядом с ним на корточки. Арсений взглянул искоса, не поднимая глаз:

— Что, Бицепс?

Бицепсом студенты в шутку называли своего товарища — тщедушного паренька, в руках которого не было ни малейшего намека на мускулы. Этот недостаток возмещался в нем усердием в работе и услужливостью. Он состоял при Шустрове на положении адъютанта и умел держать язык за зубами.

— Есть идея, Арсений, — тихо сказал Бицепс. — Можно всё быстренько провернуть и к утру выйти в поле.

Глаза Арсения посуровели.

— Это что еще?.. Что ты предлагаешь?

— Идем-ка, — поднялся Бицепс. Отойдя подальше от сарая, он сказал Арсению, что только что говорил с одним совхозным механизатором, стариком, который за несколько часов берется наладить агрегат.

— Чтобы все видели? Ты соображаешь?

— Сделаем так, чтобы никто не видел. Ночью.

— А ребята что скажут?

— Чьи, наши? Мы без них. Останемся со стариком, а к утру его по шапке. Выйдет, как наша работа. Сюрприз.

— Сам ты сюрприз. — Арсений щелкнул по носу Бицепса. — А старикан этот?

— Положительный, — сказал Бицепс. — Нем как рыба.

— Но ему магарыч нужен?

— На полбанки придется ассигновать.

Несколько минут Арсений ходил по рощице, грыз мундштук папиросы. Предложение Бицепса было заманчивым и рискованным. Взгляды Арсения на жизнь исключали обман как средство достижения цели, но случай представлялся особенным. Он заметил, что с недавних пор (возможно, после непутевого разговора с Гошей) товарищи стали холодней в отношениях с ним; нужно было как-то поправить положение. Он решил рискнуть: