Михаил Шитов - Свидания в непогоду

Он только успел раздеться в кабинете, как вошел, тихо постучав в дверь, Климушкин. Приглаживая прядки волос, склонил голову в сторону окна:

— Гляжу, обмеряете что-то, Арсений Родионыч. Забот с этой реконструкцией!.. Что-нибудь новое придумали?

Шустров закуривал, собираясь с мыслями, вскользь оглядывая плановика.

— Ничего нового, — сказал он. — Помещение для мойки машин намечали, — и тотчас подумал, что избегает слова «душевая».

— Это то, о котором Андрей Михалыч докладывал? — Климушкин вскинул плечи. — Ненужная затея, Арсений Родионыч, уверяю вас. Я же тогда говорил, если помните. Лишние расходы, а пользы ни настолечко! — и он, притиснув большой палец к указательному, выставил вперед руку.

— Разберемся, Николай Никодимыч, — солидно и строго, находя, как ему казалось, нужный тон, ответил Шустров. Он не верил Климушкину, но решил не спешить впредь и с похвалой Лесоханову.

В начале следующей недели он выехал с проектом сметы в Березово. День стоял хмурый, ветреный, низко по дорогам стелилась поземка. У подъезда желтого здания на площади райцентра стояла нездешняя темно-синяя «волга». «У Береснева, должно быть, кто-нибудь из области», — подумал Арсений, поднимаясь на второй этаж, в райком; но Береснев был в отъезде, и он спустился в райисполком, к Прихожину.

Первое, что он увидел, едва открыв дверь в кабинет председателя, была коренастая фигура Гоши Амфиладова, встречи с которым он менее всего ожидал. Сунув руки в карманы коротких брюк, Гоша враскачку вышагивал вдоль окон, говорил что-то сидевшему за своим столом Прихожину. От неожиданности Шустров, занеся ногу, приостановился и удивленно смотрел на товарища. С того дня, когда случай свел их вновь в приемной Узлова и когда Амфиладов начал работать старшим инструктором облисполкома, они встречались лишь мельком, и у Шустрова не было желания видеть Гошу в «своих» краях.

— Прошу, Арсений Родионыч, — блеснул очками Прихожин. — Не смущайся — свои люди!

Отходивший в дальний угол кабинета, Гоша быстро повернулся и выпростал руки из карманов.

— Даже больше, чем свои, — хохотнул он и двинулся навстречу Арсению.

— Вы, оказывается, старые знакомые, — сказал Прихожин, слушая торопливый рассказ Амфиладова о его совместной учебе с Шустровым.

— Старые, — подтвердил Гоша. — А старое не забывается… Верно, Арсений?

— Я и то вижу: машина у подъезда не наша — начальническая, — уклоняясь от ответа, сказал Шустров. Высвободив свою руку из руки Амфиладова, он спросил с нарочитой фамильярностью: — По каким делам, товарищ старший инструктор?

— По всяким. — Гоша опять хохотнул: — На то и должность дана, чтобы вашего брата ревизовать… У тебя-то как дела?

— Можешь обревизовать, — в тон ему ответил Шустров.

Закончив с Прихожиным начатый разговор о мелиоративных работах, Гоша сел в кресло. Арсений, покусывая губы, расположился напротив, отдернул «молнию» портфеля.

— Что, Арсений Родионыч, чем недоволен? — спросил его Прихожин.

— С чего это видно? — ответил вопросом Шустров и натянуто улыбнулся: — Надеждой на тебя живу, Алексей Константиныч. Жду, когда деньги схлопочешь на реконструкцию.

Они давно перешли на «ты». При встречах с Прихожиным Шустров по-прежнему еще пытался возбуждать в себе неприязнь к председателю-сверстнику, выискивать в нем слабые струнки, но теперь не находил в этом удовлетворения и сами эти попытки вызывали в нем чувство досады.

Пошарив в ящике стола, Прихожин достал какую-то бумагу, заглянул в нее и, вздохнув, протянул Шустрову:

— Думал поплясать тебя заставить. Ну да ладно, читай!.. Деньги вам на мастерские отпущены. Смету, проект готовьте, а в пятницу на исполком обязательно приезжай.

Он снял очки и, протирая их, наивно помигал на Шустрова с видом человека, ожидающего эффекта от сообщенной вести. Внимательно прочитав выписку из постановления облисполкома, Шустров вернул ее Прихожину.

— Смета вчерне готова, — сказал он, выкладывая на стол свою бумагу. — За мной, Алексей Константиныч, как знаешь, дело не станет.

Прихожин, поморгав еще, надел очки, придвинул к себе бумагу. Зайдя сбоку, Гоша положил на его плечо руку и тоже склонился над документом. «Успели сойтись», — приглядывался к ним Шустров.

— Стенды разборки, сборки. Конвейер, — бегло вычитывал Прихожин. — Кран-балки. Душевая… Погоди. А душевая к чему тут? Бытовое помещение надо бы отдельно.

Шустров ответил веско:

— В том-то и дело, что не бытовое.

— Что же тогда?

— Там дальше написано, Алексей Константиныч, читай: для наружной мойки тракторов.

— Не слыхал такого. — Прихожин отчеркнул карандашом строчку в смете. — Что-то вы мудрите, товарищи… Учти, что в области будут строго рассматривать. Предупредили: никаких излишеств!

— В общем-то это идея Лесоханова, — сказал Шустров, помедлив. — В порядке эксперимента.

Гоша снял руку с плеча Прихожина, спросил, возвращаясь к креслу:

— Лесоханов — это главный ваш? — Шустров наклонил голову. — Ну, этот, пожалуй, зря не предложит. Слышал о нем: умница.

— Словом, подумайте, товарищи, — сказал Прихожин, — а в пятницу доложишь… Да ты, кажется, и сам-то не очень веришь в это дело. По-честному?

Шустров не ответил.

В кабинет вошли двое незнакомых, и Прихожин с Амфиладовым занялись ими, а Шустров, затянув «молнию» на портфеле, вышел в коридор, спустился на улицу.

Над площадью летел редкий снег. Было пасмурно, неуютно.

— Еще бы тебе плясать! — ругнулся Шустров.

Надвинув шапку на лоб, он зашагал к скверу, — там возле «газика» поджидал его дядя Костя.

— Агеев?

— Есть, Андрей Михалыч!

— Миронов Коля?

— Тута!

— Михаленко? Петро? Все на месте? — хрипел застуженно Лесоханов, вглядываясь в холодный полумрак мастерских. — Вот так, друзья… Свет чего не включите?.. Вы, значит, кончайте с ремонтом техники — Яков Сергеич вам всё растолкует, а успеете — на монтаж переключайтесь. Остальные — на стенды, на конвейер. Месяцок-другой еще поднатужимся, зато и с ремонтом справимся, и по-новому всё наладим. Вот, значит, так…

— Ясно, Андрей Михалыч!

— Вы только смотрите, чтобы с душевой загвоздки не получилось!

— Это само собой…

Цепочка ламп вспыхнула в пролете, осветив непролазный кавардак из досок, щебня, лопат. Впритирку ко всему этому беспорядочному хозяйству и к станкам стояли «Универсалы» и ХТЗ. Под ногами петляли шланги, а сверху, в переплет «фонаря», гляделось синее мартовское утро.

Со светом всё пришло в движение. Люди, теснясь в узких проходах, разбредались по рабочим местам. Путаясь в шлангах и досках, Андрей Михалыч обходил фронт работ, моргал невыспавшимися глазами (допоздна провозился с Ленькиным автокраном). Вдоль одной стены городские монтажники снимали опалубку со стендов; ближе к проходу они же монтировали конвейер. И там и здесь приезжим помогали свои рабочие.