Виктор Ильин - Повести

Да, но если распадется коллектив, такой, как на «Гряде», забот станет еще больше, вернее им не будет конца. Вот и получается карусель: каждую весну нанимают тысячи матросов, а к зиме они снова уходят. А почему? Да потому, что сдружиться не успели, не пришаркались один к другому. Разве это можно сделать за навигацию? Нынешний экипаж вон сколько времени пришлось сколачивать.

Он загасил папиросу, растерев ее пальцами, даже не почувствовал жара. Горящие табачинки подхватил ветер и сыпанул их на палубу. Алые искорки показались Михалеву похожими на те, которые вспыхивают, когда режут автогеном ржавую старую обшивку.

Помедлив, боцман взял вещи и стал спускаться по трапу на берег. Дошагал неторопливо до проходной и остановился, растерянно прислушиваясь к тому, что творится у него в груди: сердце колошматилось так, будто он нес многопудовую ношу.

— Ты что? — встревоженно спросил его вахтер. — Как все равно ноги тебе перебили… Заболел, что ли?

Вместо ответа Семен Семенович попробовал улыбнуться, но в глазах его было столько горя, что давний знакомец вахтер посоветовал:

— Зайди в поликлинику. На тебе же лица нет. Старуху перепугаешь. — И добавил: — Может, «скорую» вызвать?

Боцман обреченно махнул рукой и миновал проходную. Медленно, с одышкой поднялся он вдоль забора по широкой деревянной лестнице, на которую раньше досадовал из-за невысоких и частых ступеней, их надо было перешагивать через три, а тут вдруг оказалось, что они как раз под его старческий шаг. И мысли у него были, пока поднимался, такие же мелкие, сбивчивые. Все, отъездился… И тут же о другом думалось: не утащили бы с носа «Гряды» новую легость — пеньковую веревку, которую забыл прибрать в кладовую.

На здоровье Михалев никогда прежде не жаловался. По курортам и санаториям ездить нужды не было. И теперь еще при случае мог бы молодым не уступить, но остерегался. Помнил, как сказал ему капитан: «Силой-то тебя, Семеныч, бог не обидел. Но ведь как ни крути, лошадь все равно сильнее. Тебе другое нужно. Организовать, чтобы люди не болтались без дела. За всех один не сработаешь». И еще Леонтий Васильевич сказал, как он, капитан, выглядеть будет, если, не дай бог, надорвется старик. «Воздержись, Семен Семеныч, — не то попросил, не то приказал капитан. — Не конфузь меня».

Вспомнив этот разговор, вспомнив, как сегодня торопливо прощался с ним капитан, Семен Семенович подумал: видимо, впрямь всем заметно, что он нездоров и что ему, как и «Гряде», люди тоже предрекают скорый конец. Михалеву вдруг чуть не до слез стало жалко себя, померещилось: вот сейчас боль захлестнет сердце тугим тросом — и каюк.

Вскоре после Нового года, во время селекторной переклички, ее из Москвы проводил один из заместителей министра речного флота, произошло событие, о котором речники помнят до сих пор. Заместитель министра вдруг перебил сообщение начальника Камского пароходства о ходе судоремонта и осведомился, что там произошло у них с «Грядой» и здоров ли боцман Михалев. Начальник пароходства после некоторого замешательства доложил, что «Гряду» решено не ремонтировать, а здоровье у Михалева, очевидно, хорошее, потому что жалоб не поступало.

— Вот именно, — довольно язвительно произнес заместитель министра и повторил: — Жалоб не поступало… Это, между прочим, тоже стиль работы, уважаемые товарищи. Не лучший стиль, кстати говоря.

Все ждали, что сейчас заместитель министра разовьет тезис о стиле и методах руководства, но вместо этого он попросил начальника пароходства лично разобраться с «Грядой» и проследить, не обижают ли Семена Семеновича Михалева.

Наверное, этот непривычный, просительный тон заместителя министра, а возможно, и что-то другое оказало свое действие. Скорее всего тут сработал комплекс: просьба заместителя министра и статья в газете «Водный транспорт». Как раз в это время житель Перми в статье «Больше внимания пассажирам» писал, что летом на реке бывает полно народу, но Камское пароходство скупо предоставляет им свои услуги. Так, например, писал автор статьи, в начале июня было отказано в приобретении билетов нижнетагильским металлургам. Он спрашивал, зачем понадобилось камским речникам снимать с линии Пермь — Красновишерск пароходы со спальными местами и каютами.

Пустили вместо них теплоходы типа ОМ с сидячими местами, без буфета и ресторана, а ведь дорога не ближняя, и без пищи не обойтись.

Последнюю часть статьи напечатали черными, жирными буквами, и эти строчки особенно бросались в глаза:

«Еще одно замечание о флоте. Скоростные «Ракеты» и «Метеоры» хороши, но они имеют специфическое назначение, к тому же лишены ряда удобств, свойственных паротеплоходам. Последних должно быть больше. Только учитывая многосторонние запросы советских людей, пароходство сможет успешно справляться с выполнением планов».

Вскоре в Камск приехал старший инженер из пароходства. На «Гряду» были составлены ремонтные ведомости, скалькулирован объем работ, утверждена смета и перечислены деньги заводу. Капитана срочно вызвали в затон. Был отозван из отпуска и механик. Когда оба явились в караванку, где обычно отсиживаются капитаны зимующих в затоне судов, первым, кого они увидели, был боцман Михалев.

— Не дали погулять? — с сочувствием спросил его капитан и осудил: — Как в бирюльки играют, честное слово! То на слом, то снова в дело. Что хоть случилось-то? Ты не знаешь?

— Знаю, — скупо ответил Семен Семенович. — Как бы не прокидаться такими пароходами.

Капитан посмотрел на механика: вон оно что оказывается, Семен Семенович сработал. Но ни капитан, ни механик ничего не сказали Михалеву, очень уж просяще-настороженным был его взгляд, а в лице и движениях столько деловитой озабоченности и готовности выполнять известный обряд обновления парохода, что у них не хватило духу в чем-либо обвинить боцмана.

И он, словно поняв их мысли, повеселел, принялся — все еще, правда, излишне суетливо — перечислять, что уже им сделано, припасено, заготовлено, с кем из начальников цехов есть договоренность о присылке на «Гряду» рабочих.

Ближе к весне вообще ни о какой виноватости боцмана перед капитаном и механиком не было и речи. И тот, и другой, проплававшие не один десяток навигаций, весной испытывали знакомое и волнующее чувство ожидания встречи с рекой, чувство, которое известно лишь истому речнику, для которого пароход в рейсе — это дом, а берег — всего лишь место, где он бывает в гостях. Кроме того, пришлось походить в кадры, требовать на «Гряду» штурманов, помощников механика, рулевых, кочегаров, матросов — одним словом, всех, кто положен по штатному расписанию. К весне все командирские должности были заполнены. Не получалось только с третьим штурманом, которого еще с осени выдвинули с повышением на другое судно. Но за неделю до выхода «в кадрах» сказали, что третьим штурманом на «Гряде» будет Валерий Николаевич Немцев.