Борис Павлов - Айгирская легенда

Я открывал все новое и новое в отряде, словно ходил в сказке, которую сочинили и поставили на сцене ребята из отряда «Сокол».

План и улыбка. Зачем им «ссориться», не понимать друг друга? Кто бы смог объединить их! Ведь на улыбку, на чуткость особей сметы не надо. Она заложена в самом плане, в зарплате, в возможностях человека, данных ему природой. На каких трассах и перекрестках жизни некоторые люди растеряли доброту? Каким приказом можно вернуть иному человеку свое же, исконное, потерянное им самим?»

В столовую вошли Николай Санкин и Игорь Кривошеев. Санкин увидел меня, улыбнулся, извините, мол, он и сейчас, как видите, занят. Игорь кивнул без улыбки, мельком. Он — тоже.

Я расположился у стены за длинным столом, ближе к стенгазетам. Они сели с краю за тот же стол, друг против друга. Игорь ездил в поселок Инзер по срочным делам.

Игорь говорил, что с мясом все в порядке. Холодильник промышленного типа не будет пустовать. Выпечку хлеба для них тоже увеличат. С газетами дело хуже. Был газетный киоск в поселке, ликвидировали почему-то. Блоки должны прийти скоро. Может, сегодня ночью. Бядов просил не прозевать.

Санкин слушает внимательно, а мыслями в другом месте. Что-то зашевелилось в нем, бродит. Работа в его голове пошла в нескольких параллельных и пересекающихся направлениях. Санкин, уставший за день, вроде отдохнул в эти несколько минут, и душа жаждала новых действий.

Игорь, казалось, никуда больше не спешил. Но ему передалось беспокойство Санкина. И он думал, на какое дело бросить себя после ужина?

Игорь казался застенчивым. Но был прям, откровенен. Если что важное, выложит, не утаит. Вежлив, корректен. Но и тверд. Может отбросить излишнюю скромность, сказать то, что думает. Прямота и смелость как-то не вязались со всем его обликом. Стройный юноша. Светел, чист. Что-то младенческое в лице. Повяжи на шею пионерский галстук, за вожатого можно принять в пионерском лагере. Фигурным катанием занимался с сестренкой Мариной на стадионе «Труд» в Уфе. Занятие это, между прочим, и здесь пригодилось. Как-то ему срочно нужно было в Инзер. Ждал пассажирский поезд, который проходил через Айгир по узкоколейке ночью один раз в сутки. Несколько крошечных вагончиков, а что сказочный экспресс. Поезд всегда запаздывал на час-полтора. Стоял две-три минуты. А в тот раз — раньше подкатил. Опоздай на него, пришлось бы идти пешком по шпалам двадцать километров. Днем еще куда ни шло, хаживал Игорь не раз. А ночью… От лагеря до места остановки метров триста. Сплошная чернота. Узкая тропка среди трав и высокой крапивы. Ручей, болотце, камни, речка Айгир, снова камни, бугор, насыпь.

Игорь тогда сорвался и исчез в темноте. Только топот легкий слышался некоторое время. Паровозик прокуковал несколько раз, поезд тронулся. Видно было, как слабый пучок света от прожектора пополз вдоль ущелья. Думали, не успеет. Но Игорь догнал поезд! Не Игорь, а быстроногая лань!

Санкин говорил, когда я ехал с ним в кабине: «Комиссар — половина командира. Обе руки равны…» И еще: «Игорь очень правильный человек. Не признает, что такое «блат», «левых» человеческих чувств не признает!..»

Игорь рисует, на баяне играет. Услышал по радио новую песню «Страна студентов» и тут же на слух разучил ее. А потом к нему с гитарой Рунар Бикметов подладился. А Юра Леонтьев, бригадир «Лунатиков», детским голосом стал подпевать. Даже в песнях он не повторялся, придумывал свое. Получилось здорово. Вокруг импровизированного квартета ребята налепились. Хор образовался. Тут кто-то костер разжег. Концерт вышел добрый.

Не собирались они в артисты. Но у них было правило: все делать хорошо, во всем добиваться предела. Потому выступление отрядной агитбригады всюду ждали с превеликим удовольствием и нетерпением. Несколько раз я видел коронный номер «соколят» — «Танец маленьких лебедей» в постановке Рашида Салахо-ва, ветерана «Сокола». Выходили на сцену или на полянку танцоры в трусах и тельняшках. На ногах резиновые сапоги. Заиграла музыка Чайковского. Делай — раз!.. «Лебеди» ведут кладку… Делай — два!.. «Лебеди» простаивают… Делай — три!.. Приходит ретивый начальник. Кричит на них. «Лебеди» умирают… Танец этот всегда вызывал такой эмоциональный взрыв, что смех у многих переходил в слезы. Помню, как надрывали животы сами строители, узнавая в танце самих себя, факты своей жизни, знакомые черты одного из руководителей.

Артистов в отряде много — Виктор Зайцев, Володя Кулешов, Володя Гайнбихнер, Галя Конинина, Марат Имаев, Толик Готенко.

Игорь говорил: «Песни начинаешь понимать и любить, когда трудности перетерпишь. Именно тогда поймешь, что без песен нельзя жить на свете!» Санкин это тоже понимал. И когда агитбригада готовилась к выступлению на «Голубом огоньке» или на празднике «День нашего братства» в казанском отряде «Идел», то освобождал «артистов» от работы. Официально. Но это было единственное распоряжение командира, которое не выполнялось: ребята отказывались от освобождения и работали весь день, оставив для репетиций вечер или ночь.

Иметь несколько строительных профессий — монтажника, бетонщика, плотника, значит, еще ничего не иметь. Игорь говорил: «Если ты отработал десять часов, пришел и лег спать, то ты уже не боец ССО, и на уважение к себе не рассчитывай!» Чтобы тебя считали полноценным тружеником и человеком, говорил он, тебе надо быть еще или певцом, или художником, или спортсменом. Сколько в отряде настоящих универсалов! Вот, например, Володя Кулешов — непосредственный исполнитель всех идей комиссара. На гитаре играет. Поет туристические песни. Рисует. Помогает делать стенгазету. Спортсмен. Однажды приехали в Инзер на студенческий праздник. У Володи поднялась температура. Санкин направил его в поселковую больницу. А Кулешов по пути завернул на стадион. И вдруг узнал, что «соколята» проиграли в волейбол команде рыбинского студенческого отряда и готовятся к встрече с командой казанского отряда. Он вышел на площадку, сказав Санкину, что с температурой все в порядке — прошло. Обманул. Санкина обманул. А как играл! От его игры ребята сами «затемпературили», в них словно бензинчику плеснули. И выиграли труднейший матч.

Или Рунар Бикметов. Редактор стенгазеты. Художник. Гитарист. Исполнитель башкирских песен. Спортсмен. Краевед. Собиратель и сочинитель легенд.

Или Николай Санкин. Тоже мастер на все руки и… ноги. Поет. Играет на гитаре. Рисует. Спортсмен. Особенно — специалист по марафону. К тому же… «К тому же еще — скалолаз…»

Игорь Крйвошеев тоже весь в нагрузках, как гирями обвешан. По совместительству отрядный завхоз. Быт, питание, спецодежда, спортинвентарь и т. д. — все на нем. «Завхоз», конечно, не звучит, не подходит к Игорю. Впрочем, заботы завхоза разве не истинно комиссарские?