Ярослав Галан - Об этом нельзя забывать:Рассказы, очерки, памфлеты, пьесы

Семен (широко усмехнувшись). Слышу, что на божьей! Варвара. За письма — низкий тебе поклон, Семен. (Кла­няется.) Они меня многому научили.

Семен (смущенно). Не может быть... Варвара (кивнув головой). Погоди, проснется Мыкола — и он тебе скажет: твой огонь зажег и меня. Может быть, тебе странно слышать это от меня, но, клянусь, я полюбила свою работу, как жизнь.

(С укором.) Семен!.. Уже?

Семен (остановившись, вертит в руках шляпу). Я хотел увидеться с агрономом, но отец сказал, он спит... Варвара. Зато мы с Параской не спим. Семен. Параска? Выросла-то как...

Варвара (Параске). Тише, хохотушка! Собирайся в шко­лу. (Взяв Семена за руку.) Приходи к нам вечером. Поговорим, если только нынешний тревожный день позволит...

Лука (не спуская глаз со сплетенных рук Семена и Вар­вары). Добрый день! Как будто Негрич?

Варвара (выпуская руку Семена). Не как будто, а в самом деле он! Подайте друг другу руки. Ведь вы родились под нашим яснычанским небом.

Лука. На этом голубом яснычанском небе сегодня начи­нают собираться тучи.

Варвара. Они невидимы сегодня, эти твои тучи. Лука. Зато слышимы.

Семен. До завтрашнего дня мы льва либо поймаем, либо убьем.

Лука. А завтра? Семен. Завтра мы посеем.

Лука. Что же, это хорошо. Помогай бог! (Отходит.) Варвара (с притворным безразличием). Лука, куда ты? Лука. В лес хочу пройтись.

Варвара. Сегодня? Зачем?

Лука. Может, лев искалечил какого-нибудь ребенка, и он блуждает по лесу, истекая слезами и кровью, и зовет: «Спаси­те!» (Уходит).

Семен (после короткой паузы). Чего он хочет? Варвара. Прости его, Семен! Он много вытерпел, скитался по миру, едва вырвался из Западной Германии... А сейчас его тяготит и унижает вынужденное безделье. Будь у него паспорт, он уехал бы в Станислав или во Львов. Он ведь так мечтает пре­подавать в музыкальной школе.

Семен (задумавшись). Это вторая встреча с ним сегод­ня... Чего он хочет?.. Варвара. Семен...

Мне пора в школу. Проводи меня, Семен. (Спускается по сту­пенькам, внезапно останавливается и поднимает голову.) А небо- то над нами сегодня все же голубое-голубое. (Вместе с Семеном уходят.)

Параскане отрывает глаз от удаляющегося Луки,потом вытирает кулаком слезы и бежит за ним. Мыкола шевелится во сне; газета с шелестом падает на пол. Под доносящиеся звуки школьного звонка опускается занавес.

Та же обстановка, только солнце уже светит справа. Высоко над горами повисли золотые барашки. На кресле, где в первом действии спал Мы­кола Воркалюк, развалившись храпит Федор Квитка.Прозве­нел звонок. Открылись двери, и со двора степенно входит Штефан.Увидев Федора, он ускоряет шаги, подходит к спящему и тормошит его.

Штефан. Ты что, одурел, голодранец? Залез, как скотина, в чужую хату и на панском кресле ишь какого храповицкого за­дает! Нет на тебя божьей кары. А ну, вставай, лежебока!

Федор (растерянно моргая). Свят! Свят! Свят! А, это вы, Штефанчик, бог бы вас любил!.. (Со страхом.) А двери открыты!.. Штефанчик, двери открыты, и он может войти. Штефан. Кто может войти? Федор. Лев!

Штефан. Врешь! Я ворота закрыл.

Федор. Ха-ха! Ворота! Он на пять, да где там на пять, счи­тай, на десять метров вверх прыгает, а вы — ворота! Ха-ха! О, он совсем не такой дурак, как мы с вами, Штефан! Да он...

Штефан (прерывая). Ну, хватит тебе голову морочить, лежебока! (Тоном команды.) Ауф!

Федор ( мгновенно вскакивает). Тьфу! И не очнулся еще, как встал... Так вот эта проклятая австрийская команда въелась мне еще с тех времен в печенки. А вас, Штефан, господь бог на­кажет за то, что вы меня лентяем называете. Как же я пойду. До почты четыре километра. Быть может, там на дороге этот дьявольский лев на меня зубы точит? Вот я и жду попутной ма­шины. (Зевает и крестит рот.)

Штефан. За полмили от дороги машину ждешь? Подож­ди, голодранец, придет зять и такую тебе машину пропишет...

Федор. А вы лучше не называйте меня голодранцем. Ого! Кончились голодранцы! Это вы сами, Штефан, превратились в бог знает кого. Когда-то вы и Ивана Негрича голытьбой назы­вали, а теперь попробуйте-ка, будьте добры, попробуйте! Хотел бы я услышать и увидеть!.. (Жалобно.) А глумиться надо мной невелика хитрость. Я что? Калека. Еще с той войны в живом теле ношу итальянскую пулю. Я что? Я бедный. (Всхлипывает.)

Штефан (издевательски). Иди в колхоз — будешь бога­тым!..

Федор. И пойду. Так и знайте, что пойду! Только жену обломаю. Как только плакать перестанет, пойду. Есть у меня полтора морга земли, а в колхозе куда больше будет. А у вас было сто, а осталась одна печь да и та зятева. (Смеется в кулак.)

Баба Олена (показываясь на печи). О господи, господи!

Федор. Так вот и моя все стонет. (Ковыляет к печке.) Баб­ка Олена, вы уже знаете?

Баба Олена. Что?

Федор. Лев убежал из зверинца!

Баба Олена. Кто?

Федор. Лев, говорю!

Баба Олена. Какой лев?

Федор. Лобастый и глазастый.

Баба Олена. А что ему нужно?

Штефан. Иди-иди! Не морочь голову дурной бабе!

Баба Олена (Федору). Что он говорит тебе?

Федор (показывает рукой). Рот!.. Мне Штефан рот за­крывает.

Баба Олена. Рот? Болячка бы его задавила, ирода! Не даст ко мне людям подойти, палач. Вот мучитель, вот вор!

Штефан (задыхаясь от оскорбления). Я, Штефан Петрич, хозяин над хозяевами,— вор?

Баба Олена. Вор! Вор! Вор! И вся твоя жизнь — одно сплошное воровство! Да-да! Так!

Штефан. Так, говоришь? Ну, теперь перекрестись, ведьма! (Вытягивает из-под кровати костыль.)

Федор (машинально крестится). Христе боже! Еще в сви­детели потащат... (Стрелой вылетает из хаты.)

Штефан (ничего не соображая от злобы). Убью!!

Баба Олена. Ой! Убьет злодей! Вор! Вор! Вор! Ой!

(Кричит.) Ой, матерь божья! Убьет!..

Со двора вбегает Варвара,за ней — Отец Юлиан.

Варвара. Дядя Штефан!

Баба Олена. Ой, убил, ирод! Убил, поганец! Убил, злодей!

Варвара (подходя ближе). Что это такое? В нашей хате?

Штефан. В какой — вашей? За свои деньги, своим потом и кровью для покойной дочери построил, а ты, цыганское отродье, говоришь: «В нашей». Поздыхали бы вы все без меня, как рыжие мыши! А теперь...

Варвара (перебивая). А теперь замолчите и больше ни слова.

Штефан. Это ты мне говоришь, цыганское отродье?