Эрнст Бутин - Суета сует

— Хорошо ты мне тогда врезал, — сказал Михаил, вздохнув. — Крепко.

Роман быстро и внимательно взглянул на него. Опустил голову.

— Наделал ты тогда хлопот. И себе, и мне, — он хмыкнул. — До сих пор твои фокусы у меня вот где, — с силой похлопал себя по затылку.

Михаил сказал глухо:

— Я ведь потом, после тайги, ходил к начальнику экспедиции. Глаза ему открыть хотел, чтобы тебя не виноватил, а начальник меня турнул…

— И правильно сделал. Я тебе тысячу раз объяснял — за все отвечает начальник партии, то есть я. Понял? — Роман начал злиться. — Чего ты от меня хочешь?

Михаил шмыгнул взглядом в его сторону. Насупился, заворочался.

— Только не бесись… — неуверенно попросил он. — Не заводись, ладно? — Помолчал и решился: — Может, тебе деньги нужны, а? Возьми, будь человеком, у меня их навалом, а я ведь вроде должник твой.

— С чего бы? — Роман удивленно поднял брови. — Лодку мы списали, о продуктах и говорить не стоит.

— Ну-у, — помялся Михаил, — за карабин хотя бы…

— Ха! — изумленно выдохнул Роман. — Да ты что?! Разве его деньгами оценишь?

— Знаю, знаю, но все же…

— Слушай, Михаил, — тихо, но твердо попросил Роман, — хватит одно и то же мусолить. Давай раз и навсегда договоримся: к этой теме больше не возвращаться. Мне тот карабин чуть свободы не стоил. По следователям затаскали, а ты — деньги!

Михаил, опустив голову, чертил пальцем по столу узоры.

— Хорошо, что только карабин утопил, а карта осталась, — сказал Роман и зябко поежился. — Если б еще и карта, тогда бы мне точно не открутиться.

— Сказал бы на меня. Чего покрыл? — Михаил вздохнул.

— Ду-урак, — протянул Роман. — Чтоб ты во второй раз сел? Врать не буду. Хотел я все как было доложить, да… Словом, сделал так, как считал нужным. И все! Баста!

— Ладно, начальник, замнем для ясности, — Михаил ткнул вилкой в салат. — Давай вспомним нашу первую встречу.

Они оба увидели тот далекий день.

…Михаил сидел около столовой, развалившись на штабеле старых теплых бревен, вытянув по привычке ноги, и со смешанным чувством радости и отчаяния обдумывал положение. Радости — от того, что в кармане лежала справка об освобождении и впереди, дома, ждала Клавдия, а отчаяния… Кроме справки и паспорта, в кармане не было ничего — и деньги, и билет укатили, скорей всего, с Сенькой Волдырем, который теперь, посмеиваясь, попивает пивко в вагоне-ресторане.

В это время Роман шел, насвистывая, по пыльной горячей улице, довольный, что удалось выбить вертолет, а значит, завтра можно будет вылетать в тайгу, и увидел на штабеле бревен около столовой угрюмого, заросшего щетиной мужика, уставившегося в одну точку. Роман избежал на крылечко, дернул ручку двери — закрыто. Постоял, подумал. Подошел к мужику, присел рядом.

— Давно сидишь?

Тот усмехнулся, медленно повернул голову. Посмотрел насмешливо и тяжело.

— Отсиделся.

— Я не об этом. Закрыто почему? — Роман кивнул на столовую.

— Шут ее знает. Товар какой-то принимает… Дай закурить.

— Не курю. — Роман посмотрел, прищурившись, на солнце. — Бичуешь?

— Двести шесть, часть два.

— Была или будет? — невинно полюбопытствовал Роман.

Мужик долго молчал, опустив голову, и вдруг протянул медленно и до бесконечности усталым голосом:

— Слушай, парень, отвали, а.

— Все ясно. — Роман положил на колени сумку, достал бумаги, развернул ведомость вещевого довольствия.

— Иди, — ткнул его в бок мужик. — Открыла.

Дверь столовой распахнулась, и толстая женщина в когда-то белой куртке пригласила сонным голосом:

— Заходите.

— Пойдем, — Роман собрал бумаги, уперся в колени, резко встал, точно подброшенный пружиной.

— Шагай, — мужик отвел глаза. — Я сыт. По горло.

Роман поднялся по ступенькам, но около двери посмотрел через плечо и успел перехватить такой тоскливый и голодный взгляд, что запнулся. Поразмышлял и вернулся. Ткнул мужика в плечо:

— Пойдем пообедаем.

— Отстань, — тот зло глянул исподлобья.

— Ладно, кончай, — примирительно попросил Роман. — Не воровать же тебе… Жить-то надо. Пойдем, подумаем. Честное слово, я есть хочу зверски, составь компанию.

Михаил и сейчас помнит, как ненавидел в ту минуту этого крепкого веселого парня, хотя уже тогда догадывался, что довольный собой парень ни при чем, что он, Михаил, ненавидит конечно же Сеньку Волдыря и прежде всего себя — за то, что ему, как последнему побирушке, предлагают копеечный обед, и он, Мишка, пойдет — поломается, но пойдет.

— Пошли, — Михаил решительно встал, нагло ощерился. — Только учти, жрать я здоров. Придется тебе два обеда для меня заказывать.

— Ничего, — засмеялся Роман. — Я сам голодный как волк.

…За окном, в комнате, мелькнули лица Дениски и Аленки, потом они приблизились к стеклу, расплющив носы в белые лепешки, и две пары больших глаз с любопытством уставились на Михаила. Он хотел скорчить рожу, но вспомнил про свою бороду, лохмы и, чтобы не напугать, высунул язык. Дети с визгом отскочили.

— Мама, мама, а дядя Миша язык показал. Нехорошо ведь язык показывать, да?

— Марина! — крикнул Роман. — Укладывай их спать.

— Сейчас, — отозвалась невидимая Марина.

— Хорошие пацанята, — одобрил Михаил.

— У тебя-то все еще нет?

— А-а, — протянул Михаил с таким презрением, что Роману стало неловко. — Нетель яловая… — он пристукнул кулаком по столу. — Не повезло мне с бабой. У тебя Марина — она и есть Марина, а моя…

В комнате включили телевизор, и приглушенный, мягкий, голубоватый отсвет отраженно упал на балкон, вылепил рельефно щеку гостя, нос, глубокую складку, нырнувшую в ус.

— Зря ты меня тогда догнал, — с тоской сказал Михаил. — Зря, начальник. Уплыл бы я к Клавке, может, чего и сварил бы.

— Ты что, с ума сошел? — Роман резко вскинул голову. Впервые за четыре года Михаил заговорил вот так. — Ты вспомни, какой был! Я уж не говорю о том, что…

— Все понимаю. Твоя правда, — оборвал Михаил. Потер с силой лоб, провел ладонью по лицу. Зажал в кулаке бороду. — Твоя, но не моя… Потому как с этой росомахой мне тоже не жизнь. Я ведь после того-то… ну, как с тобой схлестнулись, решил по новой все начать. Вот и построил семью с первой, которая на глаза попалась, — он усмехнулся, точно оскалился. — А на глаза что лезет? То, что наверху плавает… Усек?

— Ми-ша, — удивленно протянул Роман. — Этого я от тебя не ожидал. Захныкал?

— Чего захныкал, чего? — Михаил в упор посмотрел на Романа, в полутьме блеснули белки глаз. — Может, мне Клавка на роду была написана. Зря ты меня, начальник, догнал! — твердо закончил он. — Зря!

— Та-ак, — Роман нагнулся к нему, и Михаил увидел знакомое по тайге властное и жесткое выражение лица. — Четыре года, значит, молчал, а теперь выложил… Мало тебе, что я чуть под суд не попал, — хочешь на меня ответственность за свою жизнь взвалить? Шалишь! — погрозил пальцем, откинулся. Не мигая следил за лицом гостя. — Ты не Дениска, я тебе под носом вытирать не буду. Случись то же самое, снова вернул бы в отряд.