Левиан Чумичев - Васина Поляна

Папа обложился какими-то книжками и целыми днями готовился к своей будущей работе.

…А Сашку Лебедева перевели в отдельную палату.

Ходить теперь к нему разрешали чаще. Выдавали тапочки, халат.

В этой палате перебывали почти все слесаря из ШИХа, только Козлов не ходил. Зато был Ваня Фролов. К великой радости Саши Фролов пронес под халатом шахматную доску. Они уже было расставили фигуры, но медсестра сгребла без разбора королей и пешки в доску и вместе с ней выставила на улицу Фролова.

Чаще всех у Лебедева бывал Ленька.

Как-то Сашка, неестественно разрумяненный, оживленный, сообщил Леньке:

— Через неделю мне сделают операцию. Понимаешь, врач так и сказал: соотношение фифти — фифти.

— Как это? — не понял Ленька. И еще его смущало то, что Сашка это говорит ему одному, хотя только что в палате были и Женька Бурцев, и Борька Жабаров. При них он не сказал, а ему вот…

— Это половина на половину — так доктор объяснил, — рассказывал Сашка. — Понимаешь, я могу выжить… но могу и помереть, Ленька. Да ты не морщись, не маши руками, я ж с тобой о самом серьезном, о самом главном, ты же один у меня настоящий друг… Лень, а Лень… чуть чего, вы черкните там, что я из Ленинграда…

— Где черкнуть?

— На могилке, где еще! На фанерке, на дощечке. Ой, дурак, чего ты хлюпать носом собрался? У меня и просьба-то так, на всякий случай. Я еще вас всех переживу… А если, Леня, ты встретишь когда-нибудь Аллу Кильчевскую, скажи ей… скажи, что она… здорово играла в шахматы. Ты все понял?

Ленька вышел из палаты к поджидавшим его Женьке и Борьке.

Но еще какой-то паренек поджидал Леньку. Он стоял в сторонке и гнусаво звал:

— Дядя Леня, на минутку!

До Лосева не сразу и дошло, что это он «дядя Леня».

Ленька подошел к гнусавому пацаненку, что-то знакомое показалось ему в этих нагло-наивных больших глазах.

— Дядя Леня, мне сказали, чтоб я тебя привел, сказали, что ты пойдешь, не сдрейфишь.

— Ах ты, порося блатная! — пацаненка ухватил за шиворот Женька Бурцев. — Лень, этот же гаденыш нам с тобой песок в глаза на танцплощадке сыпал!

— Че тянешь? Слабину почуял? Попишу! — пацаненок вдруг стал противным, глаза сделались маленькими и злыми.

— Пойдем, — сказал Лосев пацаненку.

— Лень, да ты что? Тогда и мы с тобой! — шагнул вперед Боря Жабаров.

— Одному велено, — подал голос блатной дитятя.

— Спокойно, ребята, я один пойду.

— Федька же Царь тебя заманивает! — закричал Бурцев.

— Они приглашают, — снова прогнусавил лупоглазый парнишка.

Шли долго.

Сначала молчавший всю дорогу пацаненок шел берегом речки, потом вдруг повернул к Дежневке, кивнул на один из добротных старых домов:

— Тут, — а сам, не задерживаясь, прошел дальше.

Ленька открыл калитку.

Тут же с крыльца спорхнула белокурая, в крупных локонах, миловидная девушка. Голос был ласковый и певучий:

— Вы Леня Лосев?

Ленька боднул головой.

— Милости просим, проходите в дом.

Посредине горницы стоял накрытый стол, а за ним сидел Федя Царь.

Девушка как-то сразу исчезла в другой комнате, и они остались вдвоем.

— Давай договоримся, — начал Царь, — ты зови меня Федей, а я тебя Леней, ладно? Хочу с тобой душевно впрямую поговорить.

Царь улыбнулся, обвел руками стол:

— Давай, Леня, угостись сначала, все эти деликатесы тебе приготовлены. Для моих орлов и орешек лучше тминной водки да селедки ничего нет, а тут, видишь, и коньяк, и вина всякие-разные.

— На работу мне с утра, Федя. Так что пить-то я не очень, а папироску вот попробую, — сказал Ленька и вытащил из незнакомой пачки длинную сигарету с золотым мундштуком. Сигарета была слабая, с нее не прохватывало, только кашлялось немного.

— Значит, так, Леня. Ты можешь не говорить ни слова, все скажу я. Ты мне нравишься. Я не хочу, чтобы ты пропал среди серости и быдла. Понятно я говорю? Ты не замаранный, «там» тебя не знают, для меня ты будешь незаменим. Воровать, грабить — это тебе совершенно необязательно. Или только в крайних случаях. Наказание, оно, как говорится, неотвратимо, но лет на семь, десять отвратить его можно. Ах, что это могут быть за годы, годы, которые чаще всего стоят долгой, нудной и вонючей жизни. А жизнь, она ведь, действительно, дается один раз, и так надо ее прожить, чтоб было что вспомнить. Что я тебе предлагаю? Вот, — Царь указал на стол, — красивую жизнь! — Позвал: — Тоня!

Вошла давешняя белокурая девушка, села близко к Леньке, прижалась коленями, ласково заперебирала его волосы, шептала нежно:

— Какой красивенький, какой сильный…

— Вот это я тебе предлагаю! — спокойно говорил Царь. — Девочка, между прочим, жила в Москве, очень даже образованная… Ну-ка, Тоня!

Блондинка сходила за гитарой и нежным, глубоким, как у актрисы, голосом запела:

Тоня быстро заперебирала струны:

— Не надо! — попросил Леня, девушка сейчас до жути походила на Варю.

— Другую, московскую, — приказал Царь.

Пальцы отрывисто забухали по струнам:

— Да, Тонечка, что-то не очень нравится твое искусство нашему гостю, — перебил песню Царь. — А ты взбодрись, Леня! И не думай ни о чем, не печалься. Ты ведь сейчас о той медичке думаешь, с танцев-то? Правда ведь? Ну вот видишь, ты еще краснеть умеешь, ах ты золото, а не человек… Так вот, честное мое слово, чем бы сегодня наш с тобой разговор ни кончился, о той девахе не беспокойся — ее никуда не затащат, не обидят, воровать не заставят. Я вообще не люблю заставлять, я убеждаю. Сегодня вот убеждаю тебя, Леня. Нужно иметь цель в жизни! Правильно я говорю? Главная цель у любого уважающего себя человека, у любого, Леня, — жить независимо, достойно, красиво. Все это могут дать только деньги! Даже высокий пост этого дать не может, а деньги могут. Естественно, обладателем денег должен быть умный человек. Деньги могут поднять человека, но они и сгубить его могут… Я знал одного милиционера, который выиграл по лотерее сто тысяч. Был все только оклад и вдруг — сто тысяч! Знаешь, что сделали деньги с этим милиционером? Он застрелился. По моим наблюдениям, ты твердый человек, Леня. Цельный. Мне нужен такой товарищ. Вот и все. Это вот главное, что я хотел тебе сказать.

— Чего ты хочешь от меня, Федя?

— Чтоб ты подумал. Я все понимаю. Мое приглашение — снег на голову… неожиданность. Подумай, Ленечка дорогой, до завтра. Если ты меня правильно понял, приходи завтра сюда, Тонюша еще вечерок в доме побудет… Если ты меня не понял… не приходи сюда, Ленечка, не надо. Дело добровольное. Правда, вот должок есть за тобой, но об этом в такой в общем-то приятный вечер говорить не хочется. И получится, что вроде как я тебя пугаю. А я нет, не пугаю…