Юрий Бородкин - Поклонись роднику

Миша Логинов действовал смелее других, стараясь заглянуть через открытую дверцу в кабину, поскольку дядя Леша раз говаривал с молодым черноглазым пилотом, показывая ему карту совхоза и объясняя, где в первую очередь удобрять посевы. И остальные мальчишки приблизились к вертолету, каждый хотел потрогать его.

— Ты куда? — остановил Алексей Мишу, наладившегося было подняться по ступенькам лесенки на борт вертолета.

— Эй, вы, летчики-вертолетчики, живо отойдите в сторону! — распорядился пилот, забираясь в кабину. За ним последовал и Логинов, решив, видимо, показать маршрут и заодно посмотреть на совхозные поля, на все хозяйство сверху. Когда еще представится такая возможность?

Надо было попросить дядю, чтобы взял с собой, подумалось Мише, но уже вздрогнул мотор, замелькали длинные лопасти винта, вскоре ставшие совсем невидимыми; трава, прижатая к земле, забилась, как упругое полотно, а когда вертолет, накренившись вперед, начал подниматься, даже березы, окружавшие поляну, как бы отшатнулись. И ребятишки и взрослые провожали вертолет взглядами, пока он не скрылся за лесом.

Миша как-то обескураженно смотрел в небо, точно его обманули. Сейчас бы мог на зависть друзьям находиться там, рядом с пилотом, летел бы над полями и лесами — почти сказочно, невероятно! Какое еще желание может сравниться с этим?!

Показалось, вертолет не возвращался долго, но вот он снова зарокотал, сделал плавный полукруг над поляной и приземлился на свои три колеса, как большая трудолюбивая птица.

— Я хочу прокатиться на вертолете! — подбежал к Алексею Миша.

— Это уж спрашивай вот его, — кивнул Логинов на пилота.

— Можно прокатиться?

— Вертолет — не игрушка. Лучше бы вы не мешались тут под ногами, — отмахнулся летчик. — Ну, чего глазами хлопаете? Марш в сторонку!

Мальчишки все-таки продолжали любопытствовать, наблюдая, как вертолет совершает короткие рейсы. Теперь в кабине сидела агроном тетя Вера Кулешова. Она была молодая, и, видимо, ей нравилось летать вместе с бравым пилотом: все улыбалась.

После обеда возле склада удобрений толкались Миша Логинов и Толик Силантьев, два неразлучных дружка. Их терпение вознаградилось, потому что пилот сам поманил их пальцем и скомандовал:

— Забирайтесь в кабину!

Поверить ли этому! Через минуту счастливо-встревоженные друзья уже сидели рядом с пилотом, торжествующе улыбались, поглядывая на односельчан, оставшихся на земле, как будто отправлялись в какой-то дальний перелет. Кабина вздрогнула, замелькали лопасти винта, мощный гул заложил уши. Сколько в кабине приборов, разных выключателей, кнопочек! А пилот все знает, спокойно управляет ими, еще подмигивает ребятам.

Вертолет начал набирать высоту, накренился, и лес наклонился как бы под гору, потом качнулся в другую сторону, так что Миша почувствовал некоторую боязнь. Но вот пошли прямым курсом, и широко раскинувшаяся внизу земля успокоилась. Разговаривать из-за шума было невозможно, ребята прильнули к окну: восхищало ощущение полета, впервые видели свое Белоречье с высоты! Сотьма! Отсюда она кажется совсем неширокой серебряной лентой, виден каждый ее изгиб; слева вдали — поселок лесорубов Раменье, справа, на этом берегу, — Климово, на том — Макарово, а еще дальше — впадает Катениха, и неизвестно, где кончается река, убегающая в таежную бесконечность лесов. По лугам бредет стадо коров, позади, верхом на лошади — пастух Веня Куделькин. Заслонившись от солнца ладонью, он смотрит на вертолет и небось не догадывается, кто летит на нем! Пролетели над самым селом, над церковной колокольней, над ремонтными мастерскими, над фермой. Миша с Толиком махали руками, как будто их могли заметить. Зато отсюда было видно все: квадраты зазеленевших полей, жилки дорог и тропинок, овраги, перелески, телефонные столбы. Смотрел бы и смотрел на эту постоянно меняющуюся картину. Вон медленно ползет от Осокина к Белоречью трактор. А это что за зверь бежит наискосок через поле?

— Гляньте, кто там бежит? — выкрикнул Миша.

Пилот сразу определил:

— Лось!

Конечно, это был лось! Кто еще мог бежать так машисто, спеша укрыться от пугающего рокота мотора в перелеске?

Вот и еремейцевские льняные поля, хорошо знакомые Мише, гостившему у бабки Манефы. Вертолет развернулся так, чтобы деревня была с наветренной стороны, и, снизившись до предела, начал рассеивать удобрение: два белых шлейфа тянулись за ним, медленно оседая на землю. Теперь хорошо ощущалась скорость, потому что быстро мелькало поле, покрытое светло-зелеными всходами льна.

Удобрение кончилось, и вертолет с крутым наклоном пошел на разворот. Какое счастье быть пилотом, умело управлять такой сложной, послушной машиной! Куда угодно можно полететь, где угодно можно сесть. Сколько всего увидишь! Не хочется так скоро возвращаться, лететь бы и лететь куда-нибудь дальше, открывая новое, заманчивое.

— Покровское в которой стороне? — снова выкрикнул Миша, приблизившись к уху летчика.

Пилот показал направление и заметно стал набирать высоту, с которой еще шире открылось манящее пространство, далеко стала видна строящаяся дорога, вначале белая, подсыпанная гравием, потом — асфальтовая, иссиня-серая. А за лесом, где она пропадала, угадывалось само Покровское с каменными домами, видны были другие села и деревни. Может быть, подсознательно в этот момент пробудилось в Мише окрыляющее и гордое чувство родной земля, еще не совсем ясное, но волнующее. Он еще не знал, что это необходимейшее чувство будет с годами расти, зреть и укреплять его сердце.

Снова как на ладони развернулось все Белоречье, блеснула извилистая Сотьма, и вертолет пошел на снижение. Жаль, что так скоро закончился полет. Смолк мотор, тишина показалась непривычной, какой-то тяжелой. Когда сошли на землю, летчик, улыбаясь, положил руки на плечи ребят, спросил:

— Ну, как, орлы, настроение? Не оглохли?

— Не, нисколечко! Еще бы разок слетать.

— Хорошего понемногу. Всё, друзья мои: шагом марш! — по-командирски закончил летчик.

Забыв поблагодарить его, ребята припустили бежать под гору к школе, остановились перевести дыхание уже перед мостом через реку.

— Здорово мы с тобой! — подтолкнул локтем приятеля Миша. — Расскажи кому — не поверят.

— Ты бы хотел быть летчиком? — спросил Толик.

— Еще бы! Сколько всего увидишь!

Помолчали. Наверное, у обоих перед глазами стоял молодой красивый пилот в фуражке с кокардой. Завидовали ему, представляли себя на его месте. Счастливчик!

— Как ты думаешь, ночевать он будет у нас в селе?

— Не знаю, надо дядю Лешу спросить.

— А вертолет где оставит? — не унимался Толик.

— Говорю, не знаю.

Побежали дальше. Стали на ходу играючи подталкивать друг друга, потом схватились бороться — просто так, от избытка чувств. Толик Силантьев, коренастый, крепкоголовый, хоть и был меньше ростом, не уступал своему другу. Вот и сейчас упрямо сопел, набычившись, да как-то изловчился, подсек Мишу под ногу, повалил. Но торжествовал недолго, потому что через минуту Миша припечатал его по всем правилам на обе лопатки. Не сердились друг на друга, потому что не могло уняться ликование, с которым они спешили в село. Увидали одноклассницу Ленку Киселеву, сразу похвастались: